Мабл, сощурив глаза, напряженно следил за тем, как держится племянник. Мидленд или не замечал этого пристального внимания, или отмахивался от подозрений. В какой-то момент Мабл снова потянулся за бутылкой. Непослушное сердце снова заколотилось бешено и зловеще; но на движениях Мабла это не сказалось никак. Он нашел в себе силы овладеть своим лицом и руками: это были те же самые силы, которые нынче вечером подчинили его и упорно, шаг за шагом толкали к неотвратимому.
Мабл потянулся через стол и забрал у племянника стакан.
— Тут еще по капле осталось, — сказал он. — Не обессудь, ты же знаешь, мы никого сегодня не ждали…
Он сказал это так естественно, что у Мидленда не нашлось аргументов, чтобы отказаться от второй порции. Он лениво смотрел, как дядя — так же бережно, как в первый раз, — выливает остатки виски. Точность была неимоверной: виски в обоих стаканах оказалось абсолютно поровну. Мабл собрался долить в стакан содовой, как вдруг рука его замерла, он поднял голову и прислушался.
— Секунду, — сказал он, нахмурившись. — Кажется, кто-то из детей вскрикнул…
Мидленд ничего не слышал; однако он был первый раз в этом доме, не знал его звуков, а потому не стал спорить. Но Мабл тоже не слышал никаких криков: ему нужен был лишь предлог, чтобы сходить на второй этаж. Это же так естественно: пойти наверх и посмотреть, не испугало ли что-нибудь спящих детей. Естественно было и то, что он забыл поставить стакан, который держал в руке, и ушел прямо с ним. Мидленд смотрел ему вслед: все было так естественно, что он не обратил на эту мелочь никакого внимания.
Прошло, наверное, не больше минуты, и Мабл на цыпочках уже спускался по лестнице, все с тем же стаканом в руке.
— Ложная тревога, — сказал он. — Обычное дело, когда ты отец двоих детей…
Он снова взялся за сифон и пустил в стакан струю содовой. Потом протянул стакан Мидленду. Молодой человек взял его; вой ветра за окнами вдруг усилился, стекла в рамах дрогнули и задребезжали, слышно было, как по ним хлещет дождь.
— Ну и ночь! — сказал Мидленд.
— Самое время выпить, — безмятежно ответил Мабл.
Глава 2
Утром Энни Мабл проснулась от головной боли — на сей раз это была настоящая головная боль. Ночь была беспокойной; правда, муж, как и обещал, ложась, не разбудил ее. Сейчас он крепко спал рядом. Миссис Мабл повернулась и в сером рассветном полумраке, сочившемся сквозь щели неровно задернутых штор, посмотрела на него. Мабл лежал на спине; редкие волосы его разлохматились, колючие рыжеватые усы сейчас не были отделены четкой границей от грубой, хотя и редкой щетины. Руки его стискивали край одеяла; из открытого рта доносился храп. На большинство людей эта картина произвела бы неприятное впечатление, но Энни Мабл была не из их числа. Она привыкла к своему мужу, и неловкая поза, в которой тот сейчас лежал, и отвалившаяся челюсть, и храп — все пробуждало в ней материнские чувства. Ей захотелось обнять мужа и покачать его у себя на руках; помешал лишь страх, что она разбудит его.
Она стала думать, удачно ли прошел разговор с приехавшим издалека племянником. Она очень надеялась, что удачно. Муж так переживает в последнее время из-за безденежья, иногда он даже ей жалуется на это. И все уменьшает ту сумму, которую дает на хозяйство. Но это еще не слишком большая беда: слава Богу, мистер Эванс, молочник и прочие входят в ее положение. Однако мужа все это ужасно огорчает. Так что миссис Мабл горячо надеялась, что племянник… она была твердо убеждена, что никогда не научится называть этого молодого красавца просто Джим… словом, что племянник сделает для них что-нибудь… Даже наверняка: ведь он вчера так долго сидел у них. Она уже легла, но еще слышала, как они с Уиллом разговаривают… Когда она задумалась о прошедшей ночи, в голове закружился целый рой смутных, непонятных воспоминаний… Она засыпала, когда Уилл зачем-то поднялся наверх. Она помнит, что никак не могла сообразить, что ему нужно. Он прошел в ванную комнату, оттуда донесся щелчок открываемого стенного шкафчика… Наверное, муж хотел что-то показать Джиму. Ничего странного тут нет. Скорее всего, Джима тоже интересует фотография…
Мысли ее какое-то время беспорядочно мелькали в голове. Потом вернулись ко вчерашнему вечеру. Если Джим тоже увлекается фотографией, он, наверное, постарается как-нибудь выручить Уилла… Потом был момент, когда ей показалось, что она слышит крик. Наверное, все же это ей приснилось… Но после этого она долго не могла заснуть снова. Так бывает, если приснится страшный сон. Потом ей опять что-то снилось, и остались какие-то смутные воспоминания о странных звуках, доносившихся снизу… Как будто там волокли что-то тяжелое по линолеуму в коридоре, потом послышались два-три глухих удара, словно что-то тащили по ступенькам, ведущим из кухни на задний двор… Господи, что за чушь снилась ей нынче!..
В общем, Джим, надо думать, поможет Уиллу. Это хорошо. Она надеялась, что Уилл расскажет ей обо всем; вообще-то он, правда, мало что ей рассказывает, а угадывать она не умеет. Все-таки жаль, что Уилл скуп на слова; когда он в хорошем настроении, он так интересно говорит!.. Ну что ж, не бывает, чтобы все сразу… Ведь Уилл такой милый!.. Он и сейчас словно ребенок. Маленький, милый ребенок… Ей опять захотелось взять его на руки и покачать, как когда-то она качала Джона и Винни. С тех пор как они выросли и прекрасно обходятся без мамы, ей порой так одиноко!.. Когда Уилл не раздражен из-за каких-то своих неприятностей, она любит его, как прежде. Жаль, что в последнее время он часто бывает в плохом настроении. Но теперь, когда Джим, по всей вероятности, ему помог, все, может быть, повернется к лучшему. Энни купит себе несколько новых ночных рубашек, таких, как в витрине на Рай-лейн… Они очень теплые, и приятные, и нарядные в то же время, а на рукавах — почти настоящие кружева. И тогда, может быть… Но тут на ночном столике зазвонил будильник, и миссис Мабл пришлось прервать свои мечтания.
От внезапного звона муж сразу проснулся. Он все еще крепко сжимал одеяло — и со своими всклокоченными волосиками так напоминал испуганного ребенка, что миссис Мабл рассмеялась. Он какое-то время бессмысленным взглядом смотрел на нее и лишь моргал.
— Что… Что такое? — наконец спросил он.
Миссис Мабл не было свойственно удивляться необычным вещам, а тем более настроениям. Она и сейчас не нашла ничего странного в его испуге.
— Это будильник, дорогой, — мягко сказала она. — Половина восьмого.
— Будильник? — повторил Мабл. — А я думал… Нет, это сон… Всего лишь будильник?
Что-то бормоча, он свернулся калачиком и закрылся одеялом. Энни никогда прежде не слышала, чтобы муж разговаривал сам с собой, но не удивилась этому и принялась одеваться. Мабл вдруг замолчал и поднял с подушки голову.
— Господи Боже! — сказал он. — Ведь это не сон…
Отбросив одеяло, он вскочил с кровати и стал рыться в брошенной на стул одежде. Одетый в полосатую пижаму, он опять напомнил жене маленького испуганного мальчика… Сбросив со стула на пол какую-то одежду, он наконец нашел свой пиджак и сунул руку во внутренний карман. Энни не видела, что он там обнаружил; она лишь заметила, как он изменился в лице. Пустым взглядом глядя куда-то в стену, он стоял некоторое время, держа пиджак в руке.
