Император победно вскинул сжатый кулак. Молодец Тайде, не даром побыла Видящей, не зря впитала в себя силу и ярость Деревянного Меча!
Кэр Лаэда тоже улыбался. Конечно. Никак иначе и быть не могло. Ударить по чудовищу всей невероятной, невозможной пружиной силы, растянутой между двумя мирами, – что, с одной стороны, может быть проще, а с другой стороны – труднее для отражения. Можно было надеяться, что Зверь не сумеет вырваться.
…Глубокой ночью, когда сами болота вокруг, казалось, дышали Тьмой и способны были растворить в себе и загасить ничтожную искорку человеческой жизни, Эфраим отправился на разведку.
Летучая мышь отчаянным рывком взмыла в воздух. Перекувырнулась и с коротким сдавленным писком отвесно ринулась вниз, словно намереваясь разбиться о камни крепостного двора.
Фесс и Сеамни стояли, держась за руки, словно дети. Над их головами медленно мерцал рой призрачных огоньков. Глаза обоих были плотно зажмурены. Пища, летучая мышь стрелой пронеслась сквозь кольцо из рук и, вместо того чтобы разбиться в лепёшку о гладкие каменные плиты, канула сквозь них, обратившись в призрака. На мгновение мелькнула его прозрачная тень и тотчас исчезла. Тайде болезненно поморщилась.
Им пришлось стоять так чуть ли не до утренней зари. Император носил воду, поил сцепленных чарами Тайде и некроманта. Они не открывали глаз, не разжимали сведённых судорогой рук. Они держали открытым путь назад для Эфраима.
И летучая мышь вернулась. Когда солнце уже выметнуло первые рассветные копья над вершинами Змеиных лесов, а Тайде, казалось, вот-вот упадёт, отдав волшбе все силы без остатка. Вновь мелькнула быстрая крылатая тень, стремительно облекаясь плотью.
Миг спустя обессиленный вампир растянулся на камнях. Его коснулся луч солнца, серая кожа зашипела, запузырилась, словно закипев, – Эфраим тоже отдал все силы, пожертвовав даже собственной защитой от дневного светила. Император сгрёб вампира в охапку, втащил неожиданно тяжёлое тело под тёмные своды подвального этажа, захлопнул железную ставню, бросился обратно во двор – там шатающийся Фесс помогал подняться бледной как смерть Сеамни. Из тонкого носа Дану стекали две струйки крови.
– Со мной… все… в порядке, – остановила она Императора. – Главное… что Эфраим вернулся. Послушаем теперь… что он скажет…
Вампир на самом деле сказал немало. Путь к логову Зверя через разъявшиеся толщи Реальности сам по себе оказался труден – «точно сквозь Солнце лететь», как выразился Эфраим.
– Ох, и источен же наш Эвиал, ох, и источен! – говорил он, блаженно жмурясь в глубокой сырой темноте подвала. – Какие только силы тут не погуляли… мне даже и не вообразить. Казалось, уж сколько живу, что только не видел…
– А титанов не видел? – вдруг спросил Фесс. Император вспомнил один из рассказов некроманта, о видениях в катакомбах дворца Старшей в Эргри.
– Не видел, – признался вампир. – Но слышал. От самых древних из наших. Они вроде как застали их – и титанов, и пятиногов. Застали, когда сами только-только пришли сюда. Они и рассказали… ох, и дрались же те титаны с пятиногами, ох, и дрались же! Чуть небо на землю не обрушили. Может, тогда-то Эвиал и начало… подтачивать, если только можно будет так это назвать.
– Так, а Зверь-то, Зверь-то что? – нетерпеливо перебил вампира Император. – Зверя видел?
– Зверя видел, высокий человек, – подтвердил вампир. – И… странно, но кажется мне – не от Неё сие зло. Само по себе… или ещё кто-то могущественный постарался. Может, не только Она на наш мир зубы точит.
– Вот как? – изумился некромант. – А как ты можешь быть в этом уверен, Эфраим?
– Никак не могу, – уныло согласился вампир. – Потому как же мне такое доказать? Это не эликсир алхимический, который, если очень хочешь, можно на язык попробовать.
– А что, это очень большая разница, от Неё Зверь или нет? – недоумевал Император.
– Может, и да, а может, и нет, – покачал головой Фесс. – Понимаю, такой ответ только для умалишённого хорош, но если Зверь от Тьмы, то нам с ним втройне тяжелее справиться будет. А если нет… Вот только мне в голову ничего подходящего не лезет, кто ещё может за ним стоять…
– Ты упоминал… маски? – предположила Тайде.
Фесс досадливо пожал плечами:
– Не докажешь. А тут вслепую действовать нельзя…
– Если доказать нельзя, значит, мы будем действовать вслепую, хочется нам того или нет, – с ледком в голосе заметил Император, которому уже начали надоедать бесконечные теоретизирования. Ему надоел Эвиал, надоели эти ядовито-зелёные болота без конца и без края, в которых он сидел уже незнамо сколько времени. – Когда ты не можешь что-то учесть, это приходится игнорировать. Если, конечно, есть желание сделать хоть что-то, а не искать оправданий для бездействия.
– Мы не будем бездействовать, – запротестовал Кэр. – Заклятие будет сплетено.
– Да, и клетка у Зверя тоже пока ещё крепка, – продолжал тем временем Эфраим. – Хотя уже далеко не такая, какой сотворена была. Может вырваться, конечно. Разгуляется Сила тут, наверху, докатятся до него отзвуки, эхо дальнее – и, глядишь, освободится. Так что оставлять его просто так никак нельзя.
– Не оставим, – решительно взмахнула рукой Тайде. – Ни за что не оставим.
* * *
В затерянной среди лесов крепостице закипела работа. Фесс вместе с Тайде и Эфраимом углубился в изучение составленных ими схем и чертежей. Сейчас это было самым важным. Важнее, чем даже твари Змеиных лесов, штурмующие пограничные укрепления Арраса.
Дни летели быстро. Зима – впрочем, здесь, на юге, зима только так называлась – уступила место весне. Прошло около двух недель, пока окончательно определились контуры великого заклятья. Конечно, без Кэра Лаэды ни Тайде, ни Эфраим бы не справились, признавался себе Император. Этот парень – настоящий чародей. Жаль только, что не мог он – или не хотел? – так же сражаться и против Радуги. Впрочем, как он говорит, искусство некромантии он изучил только здесь, в Эвиале… Но всё равно. Иметь его на своей стороне просто необходимо – на случай весьма вероятных осложнений с остатками орденов. Кроме того, кто знает – не стоит ли во избежание последствий оставить навсегда тут, в Эвиале, и эту самую белую перчатку?..
Потому что соблазн вновь пустить её в ход будет слишком, слишком велик.
Попутно Фесс (Император по привычке до сих пор именовал его по-мельински) вносил в заклятье и другие изменения. Самым главным из них, пожалуй, стало то, что лестница, как они называли созданную систему чар, способна была поднять странников не только от крепости призраков, но и из любого места на сто лиг вокруг. На вопрос Императора, зачем он это сделал, некромант ответил не сразу.
– Точно сказать всё равно не смогу, мой Император, – наконец признался он с некоторым смущением. – У меня есть странное предчувствие, что может понадобиться.
– Ты, кстати, так и не ответил, возвращаешься ли с нами, – как бы вскользь заметил Император.
