– Рысь! – резко скомандовал Фесс… или, нет, скорее – вновь пробудившийся некромант Неясыть, жестокий и жёсткий, точно дубовый корень лютой зимней стужей.
– Что ты дела… – завопил было за спиной Джайлз, но в этот миг воительница, совершенно верно оценив обстановку, коротко взмахнула рукой. Эфес её сабли обрушился на затылок Джайлза, и маг со стоном плюхнулся в телегу, рядом с неподвижными телами орка и гнома. Рысь тотчас метнулась вперёд, к попику – но тот, как оказалось, умел соображать ничуть не хуже прошедшей Храм девушки и немедленно задал такого стрекача, что, когда на его пути оказался плетень, святой отец перелетел через него, словно молодой конь.
– Хорошо, – отрывисто бросил Фесс. – Теперь стой у меня за спиной и не шевелись. Не испугаешься, когда я могилы открывать стану?
– Что я, покойников не видала, одан рыцарь? – обиделась Рысь.
– Тогда стой и молчи. И помни, что бы ни случилось – ни звука и ни с места, если хочешь ещё раз утро увидеть!
Девушка молча кивнула, подчёркнуто отточенным ритуальным салютом скрещивая клинки перед грудью.
Фесс повёл вокруг себя посохом. Кладбище перед ним было на удивление спокойным. Мёртвые спали в своих тесных вместилищах, словно и не буйствовали над Эгестом и Нарном жуткие, непонятные силы, вырывавшие с погостов один отряд армий смерти за другим.
Не потребовалось много времени, чтобы найти то, что нужно, – пяток совсем свежих могил.
Фесс начал нараспев читать формулу подъятия и подчинения. Вновь зазвучала мёртвая речь, и на какое-то время он опять ощутил себя ордосским студиозусом, практикующим первое в своей жизни разупокаивание вкупе с одновременным зомбированием …
Янтарный камень посоха горел ярко и тревожно. Фессу приходилось словно брести через глубокое болото, утопая по самое горло в плотном сплетении корней, мхов и трав, когда каждый шаг даётся лишь отчаянным усилием. Сейчас он не подчерпывал, как раньше, сил у Великой Шестёрки, не обращался ко Тьме – это была чисто его некромантия, когда маг превращается в посредника между миром живых и Серыми Пределами, другое дело, что сами Пределы ни в каком посреднике не нуждаются и при случае не упустят редкостного удовольствия сожрать помимо обычной своей добычи так же и возомнившего о себе чародея.
Некромантия без ритуалов, пентаграмм, жертв, пыток и мук… какая-то не такая некромантия, как бы несколько не то, что Фессу довелось изучать в Ордосе. Хотя, собственно говоря, одна жертва всё же требовалась – Фесс приносил в жертву себя, потому что, как ни крути, некроманты былого были отнюдь не глупцами и понимали, что с Тьмой шутки плохи, неважно, принадлежит ли эта Тьма их собственному миру или пришла откуда-то извне. Оттуда и пошли всевозможные тёмные обряды, кошачьи гримуары и иные ухищрения высшей некромантии – прикрыться чужой болью! Укрыться за чужими спинами, даже если это пушистые спины несчастных и ни в чём не повинных кошек! И всё это – вполне оправдано и логично, ибо действует всё тот же принцип меньшего зла…
Фесс чувствовал, как его сила, сливаясь ещё со множеством рассеянных, по капле сочащихся через Эвиал сил, обращается в тугие канаты, вновь соединяющие воедино старые кости в глубоких ямах. Треснули под напором неупокоенных могильные плиты – здесь, на свежих могилах, безутешные родственники ещё не успели поставить настоящих памятников, и потому там лежали простые плиты, переходившие от одного нового обитателя погоста к другому. Теперь им пришел конец.
Как ни крепка была Рысь, но и она не удержалась от сдавленного не то крика, не то стона, когда земля на погосте начала вспучиваться и трескаться. Показались уродливые головы зомби, ещё более пугающие оттого, что тление не успело превратить их в совершеннейший кошмар, который человек не может даже как следует разглядеть: бунтует собственное сознание.
Пятеро неупокоенных, до сих пор в обрывках саванов и перепачканной землёю смертной одежде – как правило, самом лучшем, что было у покойного, – стояли перед некромантом. О да, силы не обошли их стороной, горели зелёным глаза, клацали уже успевшие вырасти зубы, руки-клешни тянулись вперёд, жадно трясясь в ожидании добычи.
Фесс успел мимолётно удивиться, что все пятеро зомби умерли молодыми – из них никто не перевалил и на четвёртый десяток. Но сейчас это было совершенно неважно, потому что впервые, наверное, некроманту удалось хорошее, прочное заклятье подчинения. Зомби не проявляли желание немедленно сожрать того, кто вырвал их из могильного покоя.
За спиной кто-то коротко всхлипнул. Не обращать внимания! Тебя ничто не может отвлечь, некромант. Ты как азартный игрок, поставивший всё на одну-единственную карту, и в случае проигрыша уже нельзя будет сыграть «на квит».
– Идите вперёд, – приказал Фесс неупокоенным. – Идите и беритесь за оглобли. – Пятеро мертвяков молча повиновалась. Заржал и забился испуганный конь, однако зомби не обратили на него никакого внимания. Просто взялись за оглобли и дружно потянули. Телега рванулась вперёд так, что захрустели и заскрипели все оси и скобы.
– Поехали, – махнул рукой Фесс. Рысь ловко запрыгнула в повозку, устроилась рядом на передке – ей было очень страшно, она старалась не выдать своего ужаса, и это было странным – потому что истинный воин Храма вообще не должен знать, что такое страх.
Жуткая процессия миновала оглушённую и обездвиженную ужасом деревню. Всё живое перед ними удирало без оглядки, и Фесс не сомневался, что уже подобраны соответствующие строчки туманных и лживых пророчеств – что-нибудь о Разрушителе, шествующем в компании… гм… Разрывающей и… и Поражающего, что-нибудь такое, людям нравится пугать себя такими именами. И будет в рассказах их скромная телега какой-нибудь «огнём подкованной» колесницей, где колёса – из человеческих черепов, спицы – из берцовых костей, ну а борта, само собой, из рёбер…
Зомби ни грязь, ни холод были, естественно, нипочем. Они мерно тянули повозку вперёд, и сперва всё шло хорошо, однако затем Фесс увидел, что мёртвые головы начинают как-то подозрительно поворачиваться, мёртвые глаза начинают пристально глазеть по сторонам, явно выискивая живую добычу.
«Ну нет, милые мои, об этом даже и не мечтайте, – зло подумал про себя Фесс. – Не выйдет. Вы, мои разлюбезные, дотянете нас до Вечного леса… а потом, пожалуй, я проверю с вашей помощью, так ли хороша защита преподобного отца Этлау. А нас уже – поминай как звали!..»
Долго молчавшая Рысь наконец глубоко вздохнула, слегка прижалась плечом к Фессу. Воительница ужасно стыдилась своего страха, хотя как раз стыдиться тут было нечего. Воин Храма – если, он, конечно, именно воин, а не разменная монета – как раз и должен уметь бояться, потому что только тогда у него есть шанс сходить больше чем на одно задание.
По сторонам дороги то тут, то там мелькал с воплем удиравший селянин.
