Как бы то ни было, здесь, в башне, отряд Клары мог отдохнуть и перевести дух. Клейнард, кажется, несколько поуспокоился – и в самом деле, зачем Тьме засылать сюда таких лазутчиков, которые даже не знают местного языка? Хюммель рассчитывала спокойно сплести нужное заклинание, уверенно взять след Мечей и больше с него не сходить. И прежде всего ей предстояло выяснить всё о том, как Мечи впервые оказались в этом мире.
Клейнард сперва заупрямился, и Кларе пришлось прибегнуть к не слишком честному приёму – усыпить «наблюдателя» и после этого без помех обшарить всю башню сверху донизу.
Искать пришлось недолго. Аккуратный и педантичный Клейнард вел подробный дневник, журнал наблюдений, куда дотошно заносил всё, что случалось за день, вплоть до числа пролетевших в ту или иную сторону птиц, если, конечно, число их поддавалось учёту.
Клара быстро листала твёрдые негнущиеся страницы. Клейнард записывал всё с невероятными подробностями, но, увы, ничего о Мечах в его писанине отыскать так и не удалось.
Однако ближе к началу журнала почерк сменился. Перед наблюдателем Клейнардом тут, оказывается, сидел некий наблюдатель Парри, обладатель прекрасного каллиграфического почерка, чьи извивы и завитушки вполне сошли бы за произведение искусства. Клара мимоходом пролистнула несколько страниц, и… журнал словно сам собой раскрылся на одной из них, засаленной и затрёпанной куда больше остальных – видно было, что открывали её гораздо чаще.
Глаза Клары сузились. Чутье охотницы подсказывало, что добыча рядом.
Она начала читать:
«11 марта 1497 года от Пришествия Спасителя.
Отправил донесение в Академию. Вот оно:
«За истекшие сутки на вверенном Вашей Милостью моему попечению участке ничего существенного не произошло… Отмечены перемещения: упырей снежных – две единицы, гадов перепончатых пролётных – шесть единиц. Изменений в астральной составляющей не отмечено. Астралозависимых существ не отмечено. Старший наблюдатель Парри, башня Сим, Северный Клык».
Написано это было, как и всё прочее, весьма аккуратно. Однако дальше… Буквы пустились в безудержный пляс, словно писец выводил их в спешке или же очень волнуясь.
Клара читала. Читала, чувствуя, как спина покрывается потом. Потому что это было то самое, что она искала.
«Запишу также: сего дня в дверь мою постучался молодой человек, почти нагой, с кожей блестящей, словно смазанной жиром. Появлению его предшествовали события, кои иначе, как необычайные, я трактовать не могу, как-то погасание на миг светца, каковой светец, раз зажжённый, горит не переставая.
По-эбински человек, явившийся, не говорил, и я не мог понять, из каких он краёв. Говор его совершенно необычен, что навело меня сперва на мысль, что он посланец Тьмы, однако ненарушенность иных компонентов равновесия мысль сию опровергла.
Подняв явившегося наверх, я осмотрел его. По виду ему лет двадцать с небольшим, возможно, двадцать пять. На теле насчитал я восемнадцать различных шрамов, несомненно, мечами и иным оружием нанесённых, описание каковых прилагаю…»
Клара читала длинный и однообразный перечень рубцов, шрамов «проткнутий, стрелами альбо подобным орудием оставленных», пока наконец не дошла до одного места, что заставило её, вздрогнув, впиться до боли пальцами в желтоватые страницы.
Неведомый ей «наблюдатель Парри» писал:
«Страннее же всего поражена была сторона левая груди, верхняя, плечо и вся рука до локтя. Кожа имеет вид желтоватый, словно после ожога, но тако же – словно бы следы лекарских швов; более того, скажу я, что почувствовал какую-то волшбу, сокрытую под следом этой старой раны…»
Слишком много совпадений. Уже описание внешности заставило Клару насторожиться, после же этих строчек у Клары исчезли почти все сомнения. Он тут, в этом странном мире, он самый, Кэр Лаэда, которого она клятвенно пообещала подруге Аглае найти и на аркане притащить домой.
Значит, он оказался здесь… впрочем, из всех невероятностей эта, пожалуй, была ещё не самой из ряда вон. События выстраивались. Ну кто ещё во всем Мельине мог бы прорваться в сумятице сражения к этим самым Мечам и вырвать их из сведённых ненавистью рук? Кто ещё сумел бы найти дорогу за пределы этого мира? Кто ещё смог бы спрятать проклятые Мечи так, чтобы до них не дотянулся никто из раздираемого на части мира Мельина? Кто, кроме Кэра?
Никто – сам собой приходил ответ. Кларе очень, очень хотелось бы так думать – в самом деле, единственный сильный волшебник, способный убраться из Мельина с губящими мир Мечами, кроме неё, был только Кэр. А если это так, она найдёт его! Найдёт и убедит отдать Мечи её нанимателю. Потому что Кэру они всё равно ни к чему, ну, разве что повесить их на стенку с трофеями, если этот сорвиголова когда-нибудь успокоится. Хотя нет, артефакты такой мощи дома хранить опасно. Лучше всего загнать их в какой-нибудь необитаемый мир до скончания времён или скормить тварям Неназываемого, хотя вот этого, пожалуй, лучше тоже не делать…
Клара внимательно прочитала все оставшиеся страницы. Этот самый Парри оказался дотошным и скрупулёзным, как и его сменщик. Наблюдатель подробно описал, как учил своего гостя говорить, как убедился, что парень практически ничего не помнит из своего прошлого (тут Клара схватилась за голову) и что, несомненно, наделен сильным и своеобразным магическим даром.
Ну что ж… потеря памяти – это не смертельно, такое случалось в практике Гильдии боевых магов. С этим она, Клара, справится… ну в крайнем случае призовёт на помощь Динтру.
[3]
Клара в волнении заходила взад-вперёд по круглой комнате. Так… так… так, если Кэр здесь, но у него очищена память, найти его по ментальному следу не удастся. Искать через Астрал? Несомненно, но займёт донельзя много времени. Самым эффективным способом представлялось получить кое-какие сведения от магов этого мира и уже потом вступать в дело самой.
Не откладывая дело в долгий ящик, Клара взялась за Клейнарда. Несчастный наблюдатель запирался недолго. По его словам, выходило, что парень, найденный стариком Парри, и в самом деле оказался настоящим магом, поступил в Академию Высокого Волшебства («Ещё бы он не поступил!» – самодовольно хмыкнула Клара), однако при этом с ним что-то случилось не слишком хорошее, что именно – Клейнард не помнит. Нет-нет, пусть достопочтенная госпожа не пугается, он жив и здоров, но… как бы это выразиться… пошёл по дурной дорожке. Он, Клейнард, слышал, что этот парень спутался с Тёмными, стал учиться отвратительной некромантии…
Клару передёрнуло. Только этого мне и не хватало, обмирая, подумала она. О некромантии в Долине никогда ничего не говорили. Этот раздел чародейства находился под строжайшим запретом самого Игнациуса, и даже могущественная Гильдия целителей, несмотря на то что могла извлечь из этого немалые прибыли, никогда даже и не заикалась об отмене запрета. Равно никто и не интересовался, чем же в действительности он вызван. Игнациус внушал это год за годом каждому следующему поколению первокурсников, садившихся за парты в Академии – «сия волшба может разбудить настолько могущественные силы, дремлющие с часа основания всего Упорядоченного, что даже совокупная мощь всех магов Долины не сможет в таком случае предотвратить страшных бедствий, описывать которые я здесь не стану, ибо не имею таких слов…».
