Молодой маг Воздуха, Эбенезер Джайлз, разумеется, не имел ни выучки орка с гномом, ни их железной выдержки.
– Некромант… Некромант!.. Что делать, некромант?! – Голос волшебника дрожал и срывался.
– Молчи, дурак! – рявкнул Прадд, не выказывая и малейшего пиетета к званию полноправного мага.
Но было уже поздно. Словно тот, неведомый и невидимый враг, дотоле пребывавший в неуверенности, понял наконец, где его истинный противник.
Саттарская ведьма тоже была где-то поблизости, натравливала своего пса, не сомневался Фесс.
Как известно, страшит только неведомое. Стоит увидеть врага в лицо – и ужас отступает перед яростью и жаждой жизни. Встань сейчас против Фесса даже самое кошмарное порождение чёрных преисподен, но встань лицом к лицу, во плоти – он принял бы бой с радостью, подобно избавлению от пытки ожиданием.
Но тварь в чаще, похоже, прекрасно понимала, что раньше времени на глаза противнику показываться не стоит. Фесс внезапно ощутил резкий и болезненный укол, затем ещё один и ещё – в нём словно бы эхом отзывался каждый шаг этого существа.
Было в нём нечто схожее с той серой крылатой бестией, что убила Ирдиса…
– Некромант! Некромант! – Эбенезер вновь не выдержал, задёргался, забился, бестолково размахивая обломками посоха святого Ангеррана. – Это он! Он! Ангел Смерти! Судящий и карающий! О Спаситель, отврати от нас шаги яростного раба твоего…
Джайлз упал на колени, принявшись громко, в голос, молиться.
Мрачное лицо Сугутора исказилось бешенством. Топор взлетел в воздух, казалось, гном решил покончить с несчастным Белым волшебником одним взмахом железа – Прадд еле успел перехватить руку друга.
– Вставай, маг! – загремел орк, встряхивая молодого волшебника, словно мешок с трухой. – Вставай! Умрём, как подобает мужам! Не покажем спины!..
Героические слова орка куда лучше подошли бы какому-нибудь скальду-сказителю с Волчьих островов; здесь, увы, места для подвигов не оставалось. Погибать они не имели права, отступать – тоже. Им оставалось только победить.
Но вот кого и, главное, – как?..
Что-то мелькнуло на гребне тёмного холма, словно стремительное трепетание белого плаща меж повитых мраком стволов. Ледяной взгляд твари отыскал глаза Фесса, впился в них, словно вампир в шею добычи; и, содрогаясь до самых глубин своего существа, некромант не мог не поразиться чуждости своего неведомого противника. Откуда тот взялся, что представлял собой, как и чем мог сражаться – Фесс не знал ничего.
Наверное, такое случается на арене, когда опытному бойцу завязывают глаза и выпускают против него толпу юнцов, вооружённых кто чем. Но, в отличие от Фесса, слепой боец может по крайней мере сражаться, ориентируясь по звуку, – у некроманта не оставалось и такой возможности.
Тварь медлила. Казалось, она наслаждается видом угодивших в ловушку врагов.
А потом… нет, это был не напор грубой силы, не истребительное пламя, рушащиеся камни или что-то ещё подобное. Фесс ощутил мгновенное, лёгкое касание невидимого ледяного клинка, остриё медленно прошло вдоль его горла, словно лишний раз показывая – ты в моей власти, жалкий человечишка. Вся твоя магия – ничто против меня. Заточение длилось слишком долго, и теперь-то я рассчитаюсь за всё…
Фесс не сразу понял, что он слышит мысли своего врага, точнее – обращённую к нему беззвучную речь твари.
Кто это был? Неведомый Тёмный маг, давным-давно потерявший человеческий облик, и в самом де-ле зайдя слишком далеко по дороге служения одному лишь себе и настигнутый в своё время Инквизицией? Или ещё более древний страх этих мест, конец кровавым злодействам которого положила меткая эльфийская стрела?..
Ледяной меч, издеваясь, скользил вдоль горла, и Фесс замер, не в силах пошевелиться. Одно движение, даже не движение – и он труп. Оружие врага невидимо, Прадд с Сугутором во все глаза смотрят на мэтра, не понимая, как близок их мэтр к полному и окончательному поражению.
Тварь совершенно правильно вычислила самого опасного противника. И совершенно справедливо не обратила никакого внимания на громко, истово молящегося Эбенезера. Но, как оказалось, напрасно.
Маг Воздуха по-прежнему дрожал от страха всем телом, однако – не без помощи того же Сугутора – всё-таки сумел подняться на ноги. В руке волшебник судорожно сжимал верхнюю половину посоха преподобного Ангеррана – посох, как ни странно, источал сейчас мягкий голубоватый свет, словно небо ранним солнечным утром. Запинаясь и заикаясь, Джайлз начал во весь голос читать молитву об изгнании зла, чертя при этом в воздухе священный Знак Спасителя – посох оставлял за собой постепенно тающую огненную дорожку.
Никогда ещё доселе Фесс не видел творимых магией Спасителя чудес, если, конечно, не считать таковыми деяния славного нашего отца Этлау в деревеньке Комары. Но на сей раз – увидел.
Нет, обломки посоха не извергли из себя пламя, с небес не снизошли блистающие рати Спасителя, и вообще на первый взгляд ничего не случилось – только от горла Фесса отодвинулся ледяной меч, и разошлись железные тиски, туго стянувшие сердце.
Сверху, из-за деревьев, раздался глухой вой, полный ярости и боли. Что сделало заклинание-молитва Джайлза, Фесс гадать не стал. Он просто ударил туда, где скрывался враг, ударил испытанным оружием некромантов, которое сам, впрочем, ещё ни разу не пускал в ход, потому что эти чары отнюдь не относились к числу тех, что можно пускать в ход, не опасаясь последствий.
Конечно, некроманту в какой-то мере подвластна, подобно стихийным магам, разрушительная мощь первоэлементов. В Арвесте Фессу удалось пробить дорогу своему отряду, заставив врагов стареть и умирать стремительно, словно проживая десятки лет в считанные доли секунды. Но и стихийная магия, и использованная Фессом некромантия хороши против обычных противников, из плоти и крови, пусть даже плоти давным-давно мёртвой. Разумеется, призраки и духи тоже получили бы своё, попытайся они преградить дорогу Чёрному магу, но то – известные призраки и духи, с которыми ясно, чем и как бороться. Существо на гребне холмистой гряды не походило ни на что описанное в «Анналах», и Фессу, несмотря на боль отката, пришлось пустить в ход чары, рвущие саму тонкую плоть призрака, неважно, как и почему возникшего.
Смерть, распад и разрушение – всеобщи и универсальны. Жизнь, сотворение и созидание – единственны и неповторимы в каждом отдельном случае. Гораздо легче обрушить в пыль кажущиеся несокрушимыми крепостные стены, чем покончить раз и навсегда даже с самым захудалым призраком, обладающим способностью проникать сквозь незаговоренные стены и нырять под землю.
Заклинание, использованное Фессом, не требовало ни сложных ритуалов, ни внимательного изучения древних авторов, ожидания должного расположения звёзд и тому подобного. Оно не относилось даже к роковой магии крови. Просто некромант сам на какое-то время умирал, посылая вперёд свой бесплотный дух, бестелесную сущность, которую верящие в Спасителя именуют «душой».
