– Тише, тише, гноме. Не махал бы так ретиво топором, ничего бы и не случилось, – строго сказал Фесс. – У нас тут дело. Нас наняли с ведьмой-лиходейкой справиться, а не кровопролития учинять. Так что уймись.
Понятно, что слова Фесса предназначались не столько Сугутору, сколько переставшему тем временем всхлипывать Джайлзу.
– Ведьма успела опорожнить котёл. – Теперь Фесс смотрел прямо в лицо магу Воздуха. – Очень скоро во всей округе начнутся интересные дела, вроде массового разгула Дикой Охоты или раскрытия всех до единой могил на погостах, даже совершенно спокойных. Это первое, что пришло мне в голову, но, не сомневаюсь, неожиданностей и приятных сюрпризов нам тоже посчастливится насмотреться как следует… Вставай, вставай, маг, и пошли. Помоги мне взять след этой… гм… злодейки, покуда он ещё совсем свежий.
«Злодейки, – горько подумал про себя Фесс. – Хороша злодейка, если я дал ей Слово некроманта! Второй раз в своей жизни дал это Слово – причём после того, как не смог исполнить первое. Неужто теперь и впрямь придётся её убивать?»
Разумеется, Фесс не нуждался ни в какой помощи – след ведьмы он видел, что называется, с закрытыми глазами. Просто надо было занять хоть чем-то мага-неудачника, а то ещё закатит истерику, может и молнию какую в спину всадить…
Эбенезер Джайлз ещё пару раз шмыгнул носом и поднялся. Правда, отвести взор от валявшихся на размокшей земле обломков Ангерранова посоха он смог далеко не сразу.
– Эх… ох… посох мой… то есть не мой… мне ж его в аббатстве… что преподобному Клодиусу скажу… как на глаза-то ему появлюсь…
Проявляя невиданные для своих рас чуткость и деликатность, Сугутор и Прадд отвернулись, с неослабным напряжением принявшись изучать голые сплетения чёрных облетевших ветвей наверху. Гном, похоже, внял совету милорда мэтра.
– Ну, ничего теперь с посохом уже не сделаешь, – развёл руками Фесс. – Подними половинки-то, приятель. Снесёшь в аббатство. Если постараются, то могут и починить. Святость посоха не пострадала, а сил он может и снова набраться…
Фесс утешал Джайлза, словно ребёнка, плачущего над сломанной игрушкой.
– А теперь пошли, приятель.
– Я тебе не приятель! – с надрывом выкрикнул Эбенезер.
– Неважно, – терпеливо сказал Фесс, не обращая внимания на скорчивших зверские рожи гнома и орка. Клыки Прадда запросто отправили бы в обморок женский монастырь средних размеров. – Неважно, достопочтенный Эбенезер. Если я правильно понял, мы здесь для одного и того же дела. Как ты понимаешь, святые отцы с тебя голову снимут и не посмотрят, что ты – Белый, как только узнают, что ты ведьму упустил.
Последний аргумент Фесса, похоже, наконец-то возымел действие.
Эбенезер Джайлз судорожно сглотнул и, искательно заглядывая в глаза молодому некроманту, торопливо и сбивчиво заговорил, зачастую глотая окончания слов от волнения:
– Но я же не виноват, правда?.. Случайно всё так вышло, ведь верно?..
– Ты это не мне говори, – пожал плечами Фесс. – Идём, маг, надо догнать эту дурочку, пока тут не стало совсем уж жарко… Чувствуешь её след?
Джайлз быстро и поспешно закивал:
– То есть… я хочу сказать… если мы её… ну, того… схватим… мне ж тогда ничего не будет, правда?..
– Моя б воля – точно б ничего не было, – посулил Фесс. – Только ты и сам пойми – в чужую душу не заглянешь, особенно если это душа отца-инквизитора…
Дальше двинулись вчетвером. Надо сказать, что, несмотря на дрожащий голос и трясущиеся порой коленки, след ведьмы Белый маг взял и в самом деле быстро, чётко и уверенно. Раз увидев её, сбиться он уже не мог.
Глинистая тропа наконец-то кончилась, вынырнув из сырого оврага наверх, к тянущимся на запад длинным увалам. Нарн здесь властвовал уже безраздельно. Он терпел людей, но не более того, до тех пор, пока они не нарушали его законов. И чем дальше на закат, чем глубже в Нарн – тем меньше останется у преследователей шансов. Ведьме совершенно необязательно ведь возвращаться назад. Она преспокойно может отсидеться в одной из эльфьих деревушек, среди тех, кто растит хлеб хозяевам Нарна, и никакая Инквизиция ей тогда не будет страшна.
Ночь сгущалась. Беззвёздная и безлунная, глухая октябрьская ночь, когда недалёк уже День Погибших Душ – время, в кое добропорядочные пахари Эгеста после наступления темноты ни за что не высунут за порог носа, обещай им хоть эбинскую корону и гарем кинтского султана в придачу.
Правда, пока что вокруг них царило относительное затишье. Конечно, здесь могучий лес далеко не так чист, как со стороны Железного Хребта, откуда никто не ходит. Под корнями – немало, ох, немало старого – и основ давно стёртых с лица земли домов, и останков крепостных башен, и пыточных застенков, и лобных мест… не надо забывать, некогда все эти края принадлежали людям. А где люди – там и дыба, и костёр, и плаха. И ничего тут не сделаешь, ибо человек без врагов жить, как оказалось, не может. Просто никак. Ко-гда врагов нет, их выдумывают.
Похоже, сперва ведьма просто мчалась вперёд в слепой панике, не разбирая дороги. Пару раз она кидалась прямо в болотистые клинья, протянувшиеся между высокими увалами, бросалась, рискуя жизнью, потому что в обманчиво мелких болотцах таились настоящие ловчие ямы, глубокие и засасывающие, откуда не выбрался бы и самый сильный мужчина.
Правда, мало-помалу метания беглянки прекратились. Теперь, похоже, она знала, куда идёт, – след стал почти прямым, теперь ведьма обходила самые опасные места. Её преследователям оставалось только продолжать путь.
Нарн же тем временем выжидал. Фесс ясно чувствовал копящееся в недрах леса напряжение, недоброе внимание, раздражение – но гнев мрачной чащи ничем особенным не проявился, правда, идти стало очень трудно, даже если забыть о болотах. На пути преследователей словно специально собрались все коряги и корни Нарна; ни малейшего намёка на тропу, вдобавок след ведьмы вновь начал петлять, словно у перепуганного зайца; Сугутор высказал предположение, что ведьма может что-то разыскивать.
Надо отдать должное молодому магу – Эбенезер Джайлз сумел взять себя в руки, чётко удерживаясь на следе.
Шли молча, только Сугутор время от времени начинал шумно сопеть и отдуваться, особенно когда путникам приходилось прорубаться сквозь очередные заросли какого-то странного можжевельника, отчего-то снабжённого длинными и острыми шипами.
Так прошло немало времени, ночь достигла наивысшей своей силы, чернота вокруг стала совершенно непроницаемой для обычного взора, даже отлично умевший видеть в темноте гном вынужден был уступить место в голове отряда двум волшебникам. Фесс поддерживал заклятье, позволявшее всему отряду видеть, Джайлз же чётко вёл всю четвёрку по следу сбежавшей ведьмы.
…За спинами путников полыхнуло внезапно и бесшумно, небо из чёрного на миг сделалось пепельно-серым, тени исчезли, словно смытые ливнем.
«Это что ещё такое?!» – едва успел подумать Фесс, как белое сияние вновь погасло, Тьма вступила в свои права – и только высоко над деревьями промелькнуло нечто вроде стремительного белого росчерка.
