Парень с молодкой подхватили старика под руки и осторожно повели прочь, поминутно оглядываясь. Фесс постоял, молча глядя им вслед, затем опустился на корточки и принялся исследовать наложенные на пороговый камень чары. Времени много, светлый день длинен, а серьёзного сопротивления от этих самых зомби Фесс не ожидал. Вот когда настанет ночь, тогда да, начнётся серьёзное дело. Такая степень неупокоенности говорит о том, что в кладбищенской земле начинают образовываться врата, откуда вот-вот строем ринутся на несчастную деревню такие твари, что в сравнении с ними всё, доселе виденное, покажется пустяками и ерундой.
Природа врат давно и крепко занимала некромантов прошлого, но такие случаи бывали раз в столетие, и исследовать их толком так никто и не смог. Особенно много споров велось по поводу того, куда эти врата, собственно говоря, ведут.
Заклятие на пороге Фессу попалось и в самом деле мощное. Умело сплетённое, оно не потеряло силу и не распалось даже за прошедшие века. Чары надёжно сдерживали зомби… но, увы, лишь при солнечном свете. Ночью сила неупокоенных возрастала настолько, что даже это волшебство им становилось нипочём. Но как же, во имя великой Тьмы, неведомому некроманту удалось добиться такой устойчивости?!..
Фесс как раз успел с головой погрузиться в изучение этого вопроса, когда услыхал за спиной шаги – шаги многих ног.
– Мэтр! – раздался совсем рядом выкрик Прадда. – Мэтр, они идут сюда!
Фесс осторожно поднялся. В виду толпы никогда нельзя совершать резких движений, подобно тому, когда имеешь дело со змеёй. Его спутники, Прадд и Сугутор, уже были здесь вместе с лошадьми, и орк явно готовился к бою – поплевав на ладони, перебросил из-за спины свою устрашающего вида секиру.
А со стороны несчастной Зеленухи надвигалась толпа. Правда, толпа совсем иная, чем в Больших Комарах, – настроение её Фесс уловил тотчас же. Страх, боязнь… но в то же время и отчаянная надежда обречённых.
Люди в Зеленухе выглядели неважно. Обтрёпанная, поизносившаяся одежда, измождённые лица, затравленные взгляды… Женщины цеплялись за мужчин, многие зачем-то волокли с собой детей. Вместе с людьми шли и собаки, шли неохотно, поджимая хвосты и подвывая, но всё-таки шли.
Наконец толпа остановилась.
– Мир вам, добрые люди, – повторил Фесс, заметив в первых рядах тех самых парня и девушку, что уводили от погоста обезумевшего старика. – Мир вам. Я пришёл, чтобы помочь.
Из толпы вперёд выступил кряжистый мужик с обветренным, задубелым лицом.
– Ты кто будешь? – грубовато, пытаясь скрыть собственный страх, спросил он. – Наше место отлучено и проклято, зачем ты здесь, чёрный колдун?
– Отвечаю – чтобы помочь. – Фесс махнул рукой в сторону погоста, где очередной зомби таращил на Неясыть бессмысленные глаза из-за непреодолимого пока что порога. – Чтобы извести вот этих.
– Мы же прокляты, колдун, – продолжал мужчина, очевидно здешний голова. – Спаситель не благословит тебя, если ты поможешь отлучённым.
– Почему тебя так заботит моя судьба, почтенный, не знаю твоего имени? – осведомился Фесс.
Толпа глухо взроптала. Деревенский голова мрачно ухмыльнулся.
– Кто помогает проклятым, тот усиливает их грех. Страданиями своими мы должны искупить вину перед Спасителем. Помогающий нам мешает нашему спасению.
– Голова, это ты сам придумал? – внезапно рявкнул гном. – Или это тебе отцы-экзекуторы напели? Чтобы того, кто придёт на помощь, вы бы с вилами и топорами встречали? – Тут Сугутор преувеличил, толпа по большей части была безоружна.
– Но рассуди сам, почтенный, – подхватил Неясыть, – сказано, что всё случается по воле Спасителя, и, следовательно, мой приход сюда тоже произошёл по Его воле. Значит, ты не должен мне препятствовать. А я выкорчую неупокоенных с корнем.
– Но разве ты в силах снять проклятие Церкви Святой?! – выкрикнул голова. – Ты уйдёшь, и всё вновь станет как прежде… даже ещё хуже!
– Не станет, – уверенно ответил Фесс. – Вас просто обманули. Достаточно упокоить ваш погост… и мёртвые уснут навечно.
Он чувствовал – толпа заколебалась.
– А что, – раздался несмелый выкрик, – пускай чародей дело сделает! Хуже, чем сейчас-то, небось не будет!
– Вот именно! – воскликнул Фесс. – Вот именно! Хуже не будет! Будет только лучше!
– Тихо! – гаркнул голова, поворачиваясь к своим. Как ни странно, его послушались. – А вот что я святым отцам скажу, когда они сюда приедут и увидят… всё упокоенным?
– Так и скажи, мол, пришёл некромант Неясыть, зло и порчу с земли снял, – громко ответил Фесс, и его слова пришлись по нраву селянам. Разом закричало уже несколько голосов, и притом куда бодрее, чем первый, что, мол, сил больше нет жить такой жизнью, руки б на себя наложили, кабы гнева Спасителева не боялись, пусть уж лучше чародей порчу снимет, всё легота настанет! А дальше хоть трава не расти!
Голова попытался что-то возражать, но тут из рядов вырвалась растрёпанная молодка – та самая, что приходила за свёкром.
– А у тебя, голова, хоть одного малого сожрали?! – завизжала она. – У меня вот – двоих… одного прямо в люльке! Пусть чародей ворожит, пусть, если заплатить ему надо, так я себя продам, только чтобы кончилось бы это! – И она зарыдала в голос. Ей стали вторить другие женщины, поднялся несусветный визг, стон и плач, и голова в панике отступил, отчаянно размахивая руками.
– Тихо, да тихо же, балаболки! Вот бабы несносные! Да послушайте же…
Его голос совершенно утонул в криках толпы. Теперь её словно прорвало – кто-то падал на колени и умоляюще протягивал к Фессу руки, кто-то потрясал кулаками, проклиная всё и вся, кто-то… в общем, воцарился невообразимый сумбур.
– Хорошо! – надсаживаясь, крикнул Фесс. – Я считаю, что разрешение на работу мной у вашего головы получено. Так?
– Так!!! – единой глоткой взвыла толпа.
– Тогда я приступаю. – Неясыть церемонно поклонился. – Добрые люди, прошу вас, разойдитесь. Спрячьтесь по домам, заприте покрепче двери, потому что дело будет жарким.
Толпа начала быстро редеть. Правда, кое-кто упрямо стоял, не двигаясь с места, – и в их числе уже знакомая Фессу пара.
Молодка первой решительно подошла к волшебнику.
– Ты, чародей, их истребишь? – решительно спросила она. От былой робости не осталось и следа. – Истреби их, а то и вправду тут говорили – хоть в петлю сама полезай. Детей воруют и жрут, у батюшки-свёкра моего старшего сына съели… со всей семьёй, так что свёкр мой бедный даже умом повредился. Ходит, что ни день, к погосту, молит, чтобы его тоже… Всё, что ни скажешь, чародей, сделаю, только истреби их!
– Не бойся, красавица, истреблю, – наивозможно более ласковым голосом сказал Неясыть. – А теперь поди, поди домой. Мне тут простор нужен.
