Гроза вонзает извивы клинков
В немую покорную твердь,
В конце дороги из снов и стихов -
Табличка с надписью «Смерть»…
Отчего-то вспомнились давние, детские еще стихи, писанные в безмятежном покое Долины, в родном доме, рядом с тетушкой Аглаей, такой ласковой, такой доброй.
Почему он ушел? Она ведь осталась одна-одинешенька. Клара Хюммель не в счет.
«Стой, Фесс, что с тобой?!»
С внезапной яростью он что было сил стукнул себя по лбу – до искр из глаз.
«Как ты можешь думать о тетушках и Долине сейчас, ты, воин Серой Лиги, один из лучших в своем ремесле? Как ты мог предаться подобным мыслям, не задумавшись над главным – не слишком ли много счастливых совпадений для одного побега, да не откуда-нибудь, а из твердыни самой Радуги, могущественного и кровожадного Арка ? Ты услыхал разговор двух магов, Илмета и Командора, – разговор, за содержание которого Патриарх должен выложить половину принадлежащих Лиге сокровищ. А тебе эти сведения достаются чуть ли не случайно. Подслушанный на лестнице разговор! И потом, ты беспрепятственно выбираешься наружу. Двое мальчишек на страже.., несерьезно. Да и манхалия…
Тебе не приходило в голову, что тебя провели, словно мальчишку? Ты не думал, что тебя выпустили сознательно, как раз и рассчитывая на то, что ты со всех ног кинешься к Патриарху? Тебе подсунули нечто.., признаться, нечто донельзя горячее.., и теперь им остается только проследить, что ты станешь делать. Нет сомнения, Фесс, все твои приметы, твой эфирный след, отпечаток твоей ауры, тень твоего сознания – все уже в архиве Арка, и, значит, всей Радуги. Ты не задумывался об этом? Нет? Очень зря, воин Серой Лиги. Семицветъе не умеет шутить. И свои башни они охраняют как следует. Тебя выпустили. Накачали отравленной ложью и выпустили. Так забрасывают чумную заразу в осажденный замок, когда проваливаются все мыслимые способы взять его».
Фесс остановился. Обхватил руками голову и взвыл, точно волк, от нестерпимого стыда. Наверное, обычный воин Лиги, гордый собственной проницательностью, этим бы и удовольствовался, но Фесс был, как-никак, прирожденным магом.
Если Радуга составляет заговор, каждая деталь в нем ложится точно на свое место и случайностей не допускается. И уже тем более не допускается гибель своих – разумеется, Командоров, а не послушников. Но Командор Арбель был мертв по-настоящему. Это меняло все дело – если кто-то и решил составить подобный заговор, откуда он мог знать, что Фесс станет действовать именно так, а не иначе, откуда он мог знать, что тот сумеет уложить опытнейшего боевого мага (Арбель не играл в поддавки и умирать никак не собирался); откуда он мог знать, что Фесс окажется именно на этой лестнице именно в это время?.. Хотя на последний аргумент нашлось бы и возражение – расставить подобные пары подсадных уток по всем возможным путям отхода не стоило больших усилий.
И потом – неужто в башне все были так уж уверены, что он выберется из-под Ливня? Жеребец вынес его, однако с тем же успехом мог и не вынести. И что тогда? Весь блистательный замысел псу под хвост?! Нет, Радуга далеко не так проста. И уж, конечно, Фессу не позволили бы убить Командора. А в том, что он мертв, бывший ученик Академии не сомневался. Обычный воин еще мог бы, а Фесс – нет. Его удар не просто смял и разорвал слабую человеческую плоть, он обратил в ничто неосторожно открытые астральные составляющие, а этого не переживет ни один маг. Простой Смертный – может ничего и не заметить, но для чародея это означает лишь немедленную (правда, безболезненную) смерть.
Итак, или кто-то на самом верху Радуги решил сыграть настолько крупную ставку, что отказался от всех веками освященных традиций Семицветья, или…
Или Фессу и впрямь очень повезло.
А может, кто-то очень быстро разобрался, что к чему и удачно сымпровизировал?
Голову можно ломать бесконечно, мрачно подумал Фесс. И так повернешь – вроде бы верно, и эдак – тоже. Ясно одно – Нечто и впрямь попало в башню Арка. Он не сомневался. Если, конечно, и это тоже не есть хитроумная ловушка. Какой из него в конце концов боевой маг? Разве он сумеет грамотно и полностью отсечь толково наведенную помеху? Не льсти себе, не сумеешь. Ну разве только наводить ее станет какой-нибудь недоучка.
Дорога плавно огибала лесистый холм. Облетевшие дубы и буки вскарабкались по пологому склону и замерли, точно окаменевшие от горя люди с беспомощно вскинутыми руками. Серое небо, за спиной – Ливень… Тишь и безлюдье. Самое время для Нечисти.
Фесс заставил себя остановиться. До холма оставались какие-то две сотни шагов.
У самого поворота воин Серой Лиги заметил каменный дольмен, весь поросший седым мхом-ползуном. Осенний день короток, тем более во время Ливня – не стоило пренебрегать удобным ночлегом. В дольменах удобно обороняться – вход только один, и притом достаточно узкий. И недаром ведь сооружен он тут, этот каменный шатер. Холм уж больно подозрительный.
Нечисть, в противовес всему, что о ней говорят сказки, как раз не очень любит затхлые болотистые овраги, буреломы и тому подобные места, где ей как будто бы полагается обитать. Причина проста – там нечего жрать.
И вот, особенно – перед и во время Ливня, Нечисть выходит на охоту. Во время него она, конечно же, держится подальше от гибельной завесы, однако давно уж замечено, что переносит Нечисть эту беду куда легче людей. Нет, конечно же, и вислюги, и кро-волюбки, и убраки, и оборотни, и суккубы – все они погибнут, оказавшись под Ливнем, но, если человек погибал в считанные минуты, Нечисть могла держаться часами. Почему, отчего – не знала и сама всесильная Радуга.
Да, холм определенно дурной. Фесс вспомнил – с этим бегством едва память не отшибло напрочь! – Холм Сильванов. Когда-то здесь было их капище. Да-ну, первые хозяева этих земель, придя сюда откуда-то с востока, истребили идолов, раздробили в пыль жертвенные камни, но аура недоброй магии так и осталась витать над красивой, высоко вознесшей кроны рощей. Конечно, истинному чародею она вреда причинить не могла – что ему неумирающая память тупых древних божков, только и умевших, что требовать жертвы! Но вот неосторожному селянину заходить сюда ночью, особенно в полнолуние, без нужды никак не следовало. Как не следовало появляться здесь и в дни солнцеворотов. Ходили слухи, что сильваны и иные родственные им существа, что ни год, собираются тут на свои бдения, и горе тому, кто попадется им на глаза!
Разумеется, Семицветье не раз и не два выпускало эдикты, разоблачая «нелепые слухи и возмутительные домыслы о рекомом Холме Сильванов». Разумеется, маги Флавиза и Гарама не раз собирали здесь народ как раз в те самые зачарованные дни; и, разумеется, от всего этого народ верил в «нехорошесть» холма еще сильнее. Дольмен здесь соорудили очень давно и чуть ли не сами эльфы – их считали особенными доками в делах Нечисти и потому проклятую Епископатом постройку не только не снесли, но, напротив, вроде б как даже содержали в порядке, тщательно, само собой, скрывая это и от магов и от священников.
