Она бросила на него неуверенный взгляд, затем поспешно отвела глаза. Он, разумеется, шутит... или нет? Вся неуверенность, приобретенная в этот последний, несчастливый период ее жизни, вернулась, разом нахлынув на нее. Щеки залил румянец. Она отвыкла быть предметом чьего бы то ни было внимания. Более того, не хотела привлекать ничьего внимания.
Черт возьми! – думал Кристиан, видя ее смущение и неловкость. Она должна ожидать таких комплиментов, воспринимать их как должное, а не смущаться и краснеть. С другой стороны, ему ужасно нравилось ее смущение. Оно чрезвычайно шло ей.
– А вы всегда говорите, что думаете? – спросила она, когда немного овладела собой.
– Почти всегда.
– В таком случае хорошо, что вы не пошли в дипломаты, в противном случае войны объявлялись бы каждый день.
Кристиан по достоинству оценил ее шутку. И оба рассмеялись.
Потом они некоторое время сосредоточенно изучали меню, а когда официант принял у них заказ, Кристиан в очередной раз удивил Вивьен, встав из-за стола и протянув ей руку.
– Очень приятная музыка. Потанцуем?
Не успев подумать, что безопаснее было бы отказаться, она обнаружила, что встает и идет к танцевальной площадке в сопровождении Кристиана.
Медленная чувственная мелодия будоражила кровь, и Вивьен особенно остро это ощутила, когда Кристиан обнял ее за талию и неторопливым, но решительным жестом привлек к себе. Вивьен уже успела позабыть то время, когда так любила танцевать. С Кристианом все у нее получалось так легко и красиво, будто они давным-давно знали друг друга. Это было такое волшебное, пьянящее ощущение, что больше походило на сон, и даже если она больше никогда не испытает ничего подобного, у нее останется воспоминание об этом сказочном вечере. И об этом восхитительном мужчине.
Кристиан, в свою очередь, был не меньше Вивьен потрясен своими ощущениями. Острое, сладостное желание обладать этой женщиной сопровождалось сильнейшей потребностью ее защищать и оберегать.
Когда мелодия смолкла, они, словно очнувшись от приятного сна, вернулись к своему столику, над которым уже колдовал официант.
Вивьен чувствовала, как у нее неистово колотится сердце и немножко шумит в ушах, как во время посадки самолета. В голове все смешалось, и стук сердца отдавался в ушах и множился как эхо. Постоянно испытываемое ею в последнее время ощущение страха и опасности полностью исчезло. Ей было невероятно хорошо рядом с Кристианом Ричардсоном! Хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался.
Кристиан же испытывал нечто среднее между эйфорией и смятением. Он всегда был в состоянии сдерживать свои порывы, контролировать свои чувства к женщинам. Он умел, оставаясь хладнокровным и независимым, переводить отношения из любовных в дружеские. Да, он любил женщин и получал удовольствие от их общества, но его чувства никогда не были задеты. Но сейчас, чувствуя напряжение в паху и в то же время испытывая прилив невероятной нежности при виде ее раскрасневшегося личика, Кристиан уже далеко не был уверен, что ему и дальше удастся сохранять свою обычную невозмутимость. Нет, эта женщина затронула какие-то тайные, глубоко запрятанные струны в его душе, о существовании которых он даже и не подозревал, и теперь он чувствовал себя человеком, который держит в руке горящий уголек, обжигает руки, но ни за какие сокровища мира не согласится его отпустить.
Подведя Вивьен к столу и помогая сесть, он не удержался и поцеловал ее в макушку.
– Вы замечательно танцуете, Вивьен. И вообще вы чудесная.
Кристиан никогда бы не поверил, что может испытать такое наслаждение, чуть ли не экстаз от одной лишь женской улыбки, никогда не считая себя ни чувствительным, ни сентиментальным. Но когда Вивьен ослепительно, с благодарностью улыбнулась ему, он почувствовал слабость в коленках.
Они ели не спеша, наслаждаясь изумительно вкусными блюдами, чудесным вечером и обществом друг друга. Вивьен уже не обращала внимания на свой внутренний голос, который время от времени еще давал о себе знать, взывая к благоразумию. Чувство удовлетворения, которое она испытывала, было похоже на теплый шерстяной кокон, окутавший ее и спасающий от порывов холодного и злого ветра.
– Когда-нибудь я возьму вас в море на одном из наших лучших кораблей, – сказал Кристиан.
Вивьен кивнула, не позволяя грустным мыслям испортить ей этот замечательный вечер. Может так случиться, что она больше никогда не увидит Кристиана, хотя от этой мысли у нее сжималось сердце. Благоразумие настойчиво советовало ей избегать таких отношений, которые завязались у них с Кристианом, но она отказывалась думать об этом сейчас.
«Я подумаю об этом завтра», – говорила героиня романа «Унесенные ветром» Скарлетт О’Хара, и Вивьен собиралась поступить точно так же. Она не видела, не слышала и не воспринимала никого и ничего, кроме Кристиана. Они беседовали, обменивались ничего не значащими фразами и шутками, но оба прекрасно понимали, что не это главное. О главном говорили их глаза. Только взгляды выдавали правду о том, что они на самом деле чувствовали.
Настало время уходить. Слишком скоро, как показалось им обоим. Взявшись за руки, они вышли из ресторана и вдохнули бодрящий морозный воздух зимней ночи. Небо было чистым, и на нем сияли мириады звезд.
– Какая красота! – сказал Кристиан, глядя на нее.
– Да, просто восхитительно, – отозвалась она, вспоминая, как они танцевали. Повинуясь внезапному порыву, она повернулась к Кристиану и сказала: – Я чудесно провела вечер. Огромное вам спасибо, что вытащили меня.
– Мне тоже было хорошо как никогда, – признался он. – Я бы хотел повторить этот вечер.
Вивьен ответила не сразу, и он мысленно обругал себя за поспешность. Он ведь знает, что на нее нельзя давить. Она сдержанна, застенчива и пуглива как лань.
– Я тоже, – в конце концов сказала она, и Кристиан вздохнул с облегчением. И радостью.
Когда они подошли к машине, он остановился и повернул ее лицом к себе, заглядывая в глаза.
Уличные фонари отбрасывали на них серебристые блики, но Кристиан знал, что она залилась румянцем смущения под его долгим, пристальным взглядом. Он запрокинул голову назад и громко рассмеялся, затем схватил ее в охапку и закружил. Он кружил ее до тех пор, пока она тоже не рассмеялась, а прохожие, глядя на них, снисходительно улыбались. Наконец он поставил ее на землю и крепко обнял.
– Завтра?
Она кивнула, уткнувшись лицом ему в плечо.
Он немного отстранился, чтобы видеть ее.
– Я не позволю тебе передумать.
– А я и не собираюсь передумывать, – пробормотала она внезапно севшим голосом.
Увидев его приближавшиеся к ее лицу губы, она не отвернулась, не оттолкнула его, а, наоборот, сама потянулась к нему, словно цветок к солнцу. Поцелуй был нежным и в то же время страстным и говорил об обоюдном желании красноречивее и понятнее любых слов. Кровь бешеными толчками пульсировала, бежала по жилам, заставляя сердца громко и часто биться. Это был переломный момент, момент истины, и они оба это прекрасно понимали.
