Он не видел, что происходит на Андуине, но догадаться было несложно.
Коневоды гонят табуны оседланных боевых коней к реке; храпящих лошадей заводят на большие плоты, перевозчики налегают на шесты и весла… Скоро, очень скоро на поле боя появится степная конница, ничуть не уступающая роханской… Дело оборачивалось скверно.
Фолко с товарищами влился в строй вестфольдингов; мрачные, ожесточенные бойцы медленно отступали, отчаянно отбиваясь мечами и копьями. Истерлинги наседали — но пока боевой порядок воинов Марки держался прочно. Переведя дух в задних рядах, гномы решительно полезли вперед.
— Фолко! Идем с нами! Покажем им железный клюв… — Теперь у Торина не оставалось сомнений, стоит ли брать с собой малыша-хоббита…
Фолко понимал, что задумали его друзья. Железным клювом назывался один из боевых приемов хирда, когда из строя навстречу врагам выбрасывался клин из самых опытных и хорошо вооруженных воинов, прикрывавших бока друг друга. Такой клин бьет подобно клюву налетающей хищной птицы и отступает, оставив за собой пробитый вражеский строй. Эти клювы очень опасны, остановить их можно только таким же контрклином, иначе в разрыв могут ворваться враги…
Воины Марки были приучены сражаться в плотных пеших строях, но сейчас враг имел слишком большое преимущество. Он мог позволить себе менять сражающихся в первых рядах в три-четыре раза чаще, чем роханцы.
Вслед за гномами и хоббитом последовали эльфы и Атлис.
— Ну пошли! — выдохнул Торин, когда они оказались впереди.
Они стояли лицом к лицу с истерлингами, но двое ближайших упали от стрел эльфов, бивших через головы воинов Марки. Пространство перед строем на мгновение очистилось.
И они прыгнули вперед — Торин во главе. Малыш справа, Фолко слева; Торину потребовалось лишь несколько секунд, чтобы сразить четверых нерасторопных; Малыш свалил одного, Фолко оказался менее удачлив, однако и он выдержал все обрушившиеся на него удары.
Сделав дело, отбросив истерлингов от строя, друзья вернулись назад, неторопливо пятясь. Бой продолжался, по-прежнему наседали степняки, а хоббит терзался: ну где же они, всадники Рохана? Почему так равнодушно смотрят на медленное истребление своей пехоты? Ясно ведь, что вестфольдинги в одиночку не победят, врага за Андуин не отбросят и положения не восстановят. А сейчас еще и конница Вождя появится…
И она не замедлила появиться. Вместе с пешими хазгами, наконец перебравшимися через частоколы и передвинутыми вперед. Натиск панцирников ослабел, среди них все чаще и чаще мелькали невысокие коренастые фигуры страшных лучников.
— Ну сейчас начнется… — прошипел сквозь зубы Торин.
Однако фалангой роханцев командовали опытные воины. Они уже успели оценить хазгских стрелков, и, не давая тем развернуться, строй воинов Марки, повинуясь звукам большого рога, остановился и сам двинулся на противника. Вновь засверкали мечи; схватка разгорелась с новой силой.
Не дремали и те, кто распоряжался в войске Вождя. Правое крыло роханцев надежно прикрывали кручи Эмин Муйла, однако слева строй воинов Марки не защищало ничто. И первый удар переправившейся наконец истерлингской конницы обрушился именно туда.
До слуха хоббита донесся дикий визг многих сотен голосов, неразборчивые вскрики. Он ничего не видел из-за спин и голов соседних воинов, зато сразу ощутил, как вздрогнула земля под скопом нескольких тысяч копыт.
Оправившись, вновь надавили пешие истерлинги и хегги; приладились и пустили наконец свои убийственные стрелы хазги.
Рядом с хоббитом упали двое роханских воинов. Лучники из глубины фаланги постарались ответить, но их стеснял плотный строй, в то время как воины Олмера кидались вперед, словно волны на гранитный утес — порознь и достаточно свободно, оставляя место стрелкам.
По боевому порядку воинов Марки словно прокатилась короткая судорога; истошные взвизги атакующих степняков слышались уже за спиной хоббита; противник окружал их.
Вновь раздался звук рога. Надсаживаясь, заорали сотники; их команды повторили десятники:
— Отходим!
Фаланга подалась назад.
— Что это? Разгром?! — заорал прямо над ухом хоббита Торин.
— Нет! — рявкнул в ответ десятник.
Но пока что они отступали, как можно теснее сжимая щиты — единственную защиту от хазгских стрел, которые пронзали щиты, но уже не могли пробить доспеха — лишь оставляли здоровые вмятины.
С шумом, воплями и черной бранью задние ряды роханского строя стали разворачиваться навстречу атакующим истерлингским всадникам. По фаланге прокатилось короткое множественное движение, вытолкнувшее хоббита и гномов лицом к лицу с новым противником.
Фолко увидел поле, на котором совсем недавно трепетали флажки роханских витязей; теперь по нему, опустив копья, пригнувшись к коротким конским гривам степных скакунов, с гортанными визгами неслась истерлингская конница, многие всадники ловко били на скаку из луков.
Будь здесь хирд, он встретил бы эту атаку презрительными насмешками — и стальной стеной копейных наконечников. Горячая, смелая кавалерия Великих Зеленых Степей разбилась бы об утес хирда, как дождевой поток; но рядом с хоббитом стояли только два гнома, а этого было явно недостаточно.
Под градом стрел строй воинов Марки кое-где дрогнул. Кто-то подумал лишь о своей защите — и в образовавшиеся бреши ударили конные копейщики.
Истерлинги, умевшие играть копьем, как немногие народы Средиземья, волчками вертелись перед строем, то бросая коней вперед, то заставляя их пятиться, и при первой возможности били копьями — сверху вниз, целясь в глаза и шею. Из прочитанных книг хоббит знал, что у конницы почти нет шансов против плотно сбившейся и выставившей пики пехоты, но лишь до тех пор, пока она сохраняет свой строй.
Истерлингский всадник внезапно оказался прямо перед хоббитом — решил, видно, что здесь слабина. Его копье прянуло, словно бросающаяся на добычу змея; он бил, вкладывая в удар всю тяжесть тела, чтобы окровавленный наконечник выставил зазубренное жало из спины этого карлика, невесть как очутившегося среди соломенноголовых западных табунщиков…
Наверное, истерлинг успел удивиться, когда карлик с неожиданной ловкостью чуть качнулся в сторону, взмахивая коротким мечом, — и в руках степняка вместо копья остался лишь бесполезный обрубок. А карлик, не теряя ни секунды, вдруг прыгнул, оказавшись совсем рядом; истерлинг рванул меч с перевязи, но левый бок внезапно что-то обожгло, по бедру заструилось теплое и липкое. Уже понимая, что ранен, но в горячке боя не чувствуя боли, он рубанул вбок — привычно, как не раз разваливал противника от плеча до пояса; но удар рухнул в пустоту, а проклятый карлик вновь оказался рядом и с неимоверной ловкостью ткнул мечом в слабое место доспеха — в узкий стык между нашитых на кожаную куртку железных пластин.
Тяжелое тело с глухим стуком ударилось о землю, рухнув с коня; истерлинг не был мертв, но у хоббита не хватало длины рук, чтобы проткнуть того насквозь; враг был лишь ранен — но этого вполне хватало. Строй не нарушился.
