В былые времена Фолко впал бы в черное отчаяние от всех этих рассуждений, но теперь они лишь побуждали его к действию. Они затеряны в неведомых далях — но и тут есть кое-кто, на чью помощь можно надеяться.
Фолко вспомнил о Восточных Эльфах. Чудесный подарок Форве, принца Невозжелавших, настроенный на существо хоббита перстень, и клинок работы наставника мастеров этого великого народа — они приближались к своей прародине, и у хоббита крепла странная уверенность, что они помогут ему отыскать дорогу к тайным эльфийским твердыням. Он тщательно перебирал в памяти то немногое, что знал о здешних местах, — судя по всему, они уже недалеко от границ Серединного Княжества и от Вод Пробуждения.
Фолко перекатился на живот и глянул на восток. Лесистая равнина плавно уходила вниз, бесчисленные кроны деревьев сливались вдали в сплошной сиреневатый покров. Наметанный глаз хоббита, сколько ни старался, не мог узреть ни малейшего намека на хоть какую-нибудь тропу.
Каждый понимал теперь, что их погоня за Вождем провалилась окончательно. Что делать дальше? То ли пробиваться обратно, на Запад, и попытаться искупить свой невольный грех, вступив в армию Гондора, в ее полках ожидая неминуемого начала кровавой битвы где-нибудь на берегах Андуина? Или, махнув на все рукой, вернуться в Хоббитанию? (Эту возможность, однако, Фолко отмел с порога.) Или, последовав совету Наугрима, предложить свою службу Серединному Княжеству?
Хоббит скрипнул зубами. Невыполненный Долг пригибал к земле почище любого Кольца, и, возможно, именно от сознания невыносимости этого бремени Фолко пришла в голову и вовсе несуразная в их положении мысль.
Великий Орлангур! Дух Познания, Золотой Дракон Страждущих Откровения.
Последнее из последних средств. Если и он не даст ответа — его не даст никто в Мире, разве что они добрались бы до самого Валинора.
Но как его найти? Где искать зачарованную, окруженную сонмищем ужасных тварей пещеру? Кто, кроме Авари, смог бы помочь в этом?
Фолко достал перстень Форве. Камень в нем вновь был голубым, и огнистый мотылек мерно взмахивал крылышками в такт дыханию хоббита. Он бережно положил драгоценность прямо перед собой, на расстеленную поверх травы белую тряпицу. Дальше начиналось самое сложное. Смутные догадки, что через этот перстень можно как-то дать знать о себе его прежним владельцам, были не более чем догадками, и не было ничего, что могло бы подсказать, как именно можно сделать это. Оставалось полагаться на свое чутье.
Зажмурившись, хоббит постарался как можно четче представить себе голубой камень. Пламенная бабочка была сущностью хоббита, его таинственным двойником — настало время ей разорвать тенета и отправиться в путь. Воля хоббита гасила одну за другой посторонние мысли, сосредоточившись на камне и только на нем одном. Это оказалось непросто: точно острые иглы, непрошеные чувства рвались со всех сторон в сознание — и отступали, ломаясь о крепкий барьер его собственной воли. И вот мало-помалу ему стало казаться, что камень словно бы растет, увеличивается, заслоняя собой золотую оправу, становятся видны необычайно сложные радужные переплетения огневеющих нитей в теле и крыльях мотылька. Превозмогая головокружение, Фолко заглянул за край уступа, на котором, оказывается, сидит это существо, — у него перехватило дыхание, но дурнота тотчас прошла, ибо камня больше не было! Под лазурным небесным куполом парило сказочно прекрасное существо, похожее на пламенного орла. Фолко перестал ощущать собственное тело; в лицо дул свежий ветер, словно хоббит вновь оказался в том приснопамятном, увиденном на пути в арнорскую столицу — с легким шелестом расправились незримые крылья, и он взмыл вверх.
Его великолепный поводырь мчал перед ним, рассекая воздушные толщи; и чей-то голос, трезвый и спокойный, начал нашептывать хоббиту:
«Два дня пути на север. День пути вверх по реке. Сверни от трех желтых скал на восток. Жди у Восьми Дубов в одном дне пути от реки».
И он помчался над землей, увидев все эти приметы, и возле могучей шеренги выстроившихся на вершине холма лесных исполинов заметил крошечные серебристые фигурки. Эльфы услышали его и, судя по всему, узнали.
Он еще успел заметить их вскинутые в приветствии руки, и тут видение оборвалось.
И друзья двинулись на север, в точности выполняя предписанное. Минуло два дня — и они увидели реку, широкую и медленную, так и оставшуюся для них безымянной. От желтых скал они повернули на восход, углубившись в привольные дубравы, перемежающиеся обширными лугами. Фолко недоумевал — подобный пейзаж сгодился бы где-нибудь на юге Энедвэйта или Минхириата, но не здесь, на суровом и холодном северо-востоке.
— Не иначе как эльфы потрудились, — заметил хоббит.
Давно уже не выпадало на их пути радующих глаз краев. Здесь помнили о Тьме, но ее порождения не осмеливались показываться здесь, отступив перед гордой силой исполинских дубов, вознесшихся подобно крепостным башням.
Дул легкий южный ветер, серебристая рябь морщила зеркала небольших, разбросанных тут и там прудов; журчали прячущиеся в зеленых травяных тоннелях ручейки, направляясь куда-то на восток, и высоко-высоко в необычайно высоком и чистом небе парил, описывая широкие круги, огромный орел.
— Воды Пробуждения недалеки, — глухим от волнения голосом сказал Фолко.
— Нутром чую.
— Ну-ну… — неопределенно проворчал Торин. — По мне, хоть Пробуждения, хоть Задремывания — лишь бы толк был. Лишь бы на след навели!
— Если верить Наугриму, Форве и остальным, Великий Орлангур должен знать все, — возразил хоббит.
— Поживем — увидим, — по-прежнему скептически ответствовал Торин. — Я ведь, собственно, не о нем, хотя нам, тангарам, всякие там Драконы, кем бы они ни были, очень даже подозрительны. А ты помнишь, что прорываться к его пещере надо сквозь полчища неведомых страшилищ?
— Неисполненность Долга хуже любых страшилищ, — сумрачно ответил хоббит, и Торин закусил губу, безмолвно соглашаясь с другом.
— Погодите, а во-он там, впереди, не те ли Восемь Дубов, что нам нужны? — вмешался в разговор Малыш, указывая рукой на восток.
За подернутым легкой дымкой небольшим озерцом высился могучий холм, его зеленые склоны поросли орешником, а на обнаженной вершине, посреди молодого подроста, стояли восемь таких громадных дубов, что даже невозмутимый Малыш удивленно присвистнул. Их кроны смыкались, ветви переплетались, образуя на высоте двух десятков саженей самый настоящий древесный замок — и это сразу же напомнило хоббиту прочитанное в Красной Книге описание прекрасного Лориэна.
А когда друзья, обогнув озерцо и поднявшись по некрутому, но очень длинному скату, достигли наконец подножия Восьми Дубов, из зеленых глубин листвы, не качнув ни единого листка, безмолвно возникли, точно ночные тени, серебристые фигуры эльфов-Авари, и один из них поднял руку — тем же самым жестом, который хоббит видел, следуя странными воздушными путями за огненным мотыльком из перстня.
— Вот и снова встретились, Фолко Брендибэк, сын Хэмфаста! — произнес чистый и сильный голос принца Форве, и хоббит низко склонился перед царственным эльфом в почтительном поклоне. — Помог ли тебе мой подарок? Ты многое чувствуешь, многое открыто тебе — пусть даже ты сам не всегда осознаешь разумом, да это и не всегда надобно. Привет тебе! Я рад видеть тебя и твоих друзей здесь, в подвластных нам землях! А теперь, пока готовят угощение, расскажи: что приключилось с вами после нашей первой встречи? Мы следили за происходящим, насколько могли — до нас доходят вести о боях и походах, созидании и разрушении, и мы знаем о схватках, кипевших на серых берегах Хоара, но поведайте же нам, что вы смогли узнать о Вожде!
