Люк затащил Ники на кухню, чтобы позавтракать с ней. Взглянув на девушку, он невольно залюбовался ею. Сейчас она была похожа… на прохладное начало утра — ее золотые волосы, яркие и взъерошенные, казались легким бризом… и Люк почувствовал возбуждение.
Ники вымыла руки, затем села на стул, положив ногу на ногу так естественно и изящно, что Люк улыбнулся. Он, должно быть, был слеп, раз не разглядел ее раньше.
— Ты улыбаешься, как Чеширский кот, — прокомментировала она, взяв чашку с кофе.
— Тебя это возбуждает?
— Нет!
— Ну, хоть чуть-чуть?
— Нисколько, — ее васильковые глаза смеялись над ним. — Я же знаю тебя.
— Хочешь сливки или сахар?
— Молоко, но я налью сама, — она поднялась и добавила молока в чашку. — Тебе помочь?
— Да, сходи в гостиную и приведи дедушку.
— Меня не нужно вести, — резко сказал дедушка, появившись в дверном проеме. Он выглядел хмурым, но не таким отдаленным, как обычно, и даже придвинул стул для Ники, чтобы она села снова.
У Люка вновь проснулась надежда. Правда, его дед всегда был истинным джентльменом, и его безукоризненные манеры оставались неизменными, независимо от того, в каком состоянии он был.
— Спасибо, профессор. — Ники пристально посмотрела на Люка, и он заметил в ее глазах… Что в них мелькнуло?
Беспокойство!
Не за дедушку, а за него. Люк признался ей, как трудно все время надеяться и надеяться — только для того, чтобы разочаровываться снова и снова. И теперь она волновалась за него…
Люк почти не разговаривал за столом, в то время как Ники болтала об искусстве, затем она спросила профессора, какими удобрениями следует подкармливать цветы в саду. Очевидно, она прочитала книги бабушки и теперь, как бы между делом, обсуждала достоинства многолетних и однолетних растений.
Дедушка ничего не говорил в ответ, но впервые за долгое время Люку показалось, что профессор внимательно слушает.
Наконец Ники развила тему органического удобрения почвы вместо химических удобрений и пестицидов. Затем она спросила профессора, что он думает по этому поводу.
— Органические, — коротко сказал он.
Люк вспомнил, что его бабушка была фанаткой органических удобрений, и захотел звонко чмокнуть Ники.
— Ладно, — согласилась она. — Мне тоже не нравятся химикаты.
— Люди слишком часто их используют, — пробормотал дедушка.
— Не знал, что ты так хорошо разбираешься в садоводстве, — сказал Люк, надеясь поддержать разговор с дедушкой. — Я думал, твой конек — искусство.
Дедушка поднял одну бровь:
— А что такое сад, молодой человек? Искусство человека, а человек — искусство Бога.
— Мне нравится эта цитата из Филиппа Джеймса Бейли, — сказала Ники. — Помню, он был в дополнительном вопросе по истории искусства.
— Верно.
Люк уже искренне начинал верить, что Ники ему послал сам Бог. Она нашла просто гениальный подход к дедушке.
— Скажите, профессор, — предложила Ники, — почему бы вам не посидеть снаружи, когда я работаю? Сегодня не так жарко, и вы можете смотреть, как преображается сад.
Люк не на шутку взволновался, когда дедушка согласно кивнул. В то же самое время он испытал легкое чувство разочарования. Если дедушка будет сидеть поблизости, Люк не сможет попытаться пофлиртовать с Ники…
Они работали все утро, возя тачки с обрезанными ветками кустарника к старой куче компоста. Люк пытался делать самую тяжелую работу, когда видел, что Ники берется за то, что ей не по силам.
— Шовинист! — буркнула она, когда он запретил ей взбираться на старую лестницу, чтобы закрепить плети ежевики на решетке.
— Я не шовинист, — оскорбленно возразил он. В его компании женщины имели те же самые возможности, что и мужчины. Просто Люк не видел смысла в том, чтобы заставлять женщину делать тяжелую работу, которую он может сделать сам. О чем он ей и сказал.
— О, значит, тяжелая работа — удел мужчины?
— Да, — Люк сердито нахмурился. Возможно, у него несколько старомодные представления, но глупо заставлять слабую, хрупкую женщину таскать тяжести и лазить на полусгнившую лестницу. В любом случае он справится с этой работой лучше. А ей здесь и так хватает занятий.
Черт, он никогда не видел, чтобы женщина так трудилась! При том что это вовсе не ее сад. Казалось, Ники вкладывает сердце и душу в сад его бабушки.
В полдень они перекусили, после чего Люк погрузился в свой бизнес, а Ники поднялась в бывшую комнату бабушки. Она села за стол с блокнотами и лупой. Ее руки и плечи болели от непривычной физической работы, но она была довольна. Предстояло еще так много сделать, но оно того стоило. И потом Ники так хотелось помочь профессору.
И Люку.
«Замолчи», — раздраженно сказала она своей совести.
Ладно, стоит признаться, что ей нравилось работать бок о бок с внуком профессора. Ники питала слабость к подобному типу мужчин, хотя они, как правило, были эгоистичны и ненадежны. Впрочем, теперь это для нее не проблема. Ведь Ники не собирается крутить с ним роман.
Глава шестая
На следующий день они решили заняться прудом. Когда-то он был прозрачен и чист, но теперь зарос ряской, затянулся тиной.
Ники вовсе не была преисполнена энтузиазма. Грязный водоем, заполненный опавшими листьями и другим мусором, — это совсем не то, чем ей хотелось заниматься. Но Люк почему-то был захвачен этой идеей.
— Мы убьем одним выстрелом двух зайцев, — объявлял он с ликованием. Им только нужно было найти место, чтобы свалить весь ил. И скоро у них будет естественный компост для сада.
Теперь Люк стоял, хмуро глядя на насос, который недавно купил в магазине, поворачивая его из стороны в сторону, чтобы собрать. Его бронзовые плечи блестели на солнце, и Ники засмотрелась на Люка, убрав влажные волосы со лба.
— Разве там нет инструкции? — спросила она.
Люк с негодованием посмотрел на нее.
— О да, я же забыла, — усмехнулась Ники. — Настоящие мужчины не читают инструкции.
— Я читал.
Насос был нужен, чтобы выкачать воду из пруда на улицу. Несколько брандспойтов лежали рядом.
Ники отошла в тень дерева и наблюдала за Люком, пытающимся подключить насос. Какой упрямый! Почему-то он решил, что соберет насос без посторонней помощи. Ну что ж, посмотрим!
Ники подтянула колени к груди и уперлась в них подбородком. Как так случилось, что она снова оказалась рядом с Люком Маккейдом? Впрочем, у нее на этот счет не было иллюзий. У них так мало общего. Люк терпеть не может провинциальную жизнь, а она не мыслит себя без Дивайна. Он богат и находится под властью своих амбиций, в то время как Ники довольствуется довольно скромным существованием и, уж во всяком случае, не нуждается в миллионах. Наконец, Люк красив, а она…
