— Мне не холодно.
— Не спорь!
Патрик заботливо укрыл Мадди одеялом и обхватил за талию, убеждая себя, что любой джентльмен поступил бы именно так и никак не иначе. Мадди возмутилась было, но вслух протестовать не стала.
— Дикси упрашивает меня организовать для тебя радиошоу, — сказал Патрик после долгого молчания.
Мадди Джексон покорила радиослушателей, и у Патрика больше не осталось аргументов, чтобы не выпускать ее в эфир.
— Какое шоу?
— Дикси называет его «Час одиноких сердец». Одни радиослушатели будут дозваниваться в эфир, чтобы поведать тебе о своих сердечных делах, а другие — чтобы дать совет, что-то в этом роде. Передача будет транслироваться во второй половине дня, сразу после двенадцати. Ты будешь включать музыку, а между делом принимать по нескольку звонков.
— О!
— Как ты на это смотришь?
— Я думала, что ты против моего появления в эфире. В прошлый раз ты сказал, что я все испортила.
— Но я же извинился.
Не сказав ни слова, Мадди поднялась и ушла в дом.
Вздохнув, Патрик поплелся за ней и нашел ее у входа в детскую, предназначенную для племянниц. Эмми и Пегги крепко спали, свернувшись калачиком на огромных подушках. При виде близняшек в глазах Мадди появилась такая тоска, что Патрик снова тяжело вздохнул.
— Не надо, Мадди, — сказал он, — ты сама себе делаешь хуже.
— А ты нет?
— Вот только не надо начинать все сначала.
Мадди отступила в коридор.
— Я не ребенок, — прошептала она, — наверное, я кажусь девочкой, потому что болтаю без умолку и ни капли не смыслю в мужчинах. Но я тем не менее взрослая женщина, и все понимаю.
— Я вижу.
— Да? Когда ты просишь меня держаться от тебя подальше, то наверняка думаешь, что это мне во благо. Но на самом деле ты думаешь о себе, а не обо мне. Ты, как человек в футляре, боишься всего, что может нарушить твой покой, а остальное — отговорки.
— Ты не права, — возразил Патрик, защищаясь.
— Нет, ты человек в футляре! В твоем голосе уже слышатся враждебность и предостережение: «не подходи, Патрик О'Рурк этого не желает».
— Я не такой, как отец, я не могу отдавать себя целиком каждому, — поспешно ответил Патрик.
— Ты и не пытаешься. Просто боишься, что не сумеешь.
— Я и так знаю, что не сумею. — Патрик стиснул зубы. — Сколько я с тобой уже наворотил! В кои-то веки представилась возможность помочь Кейну и позаботиться о сестре его жены, а я все только испортил.
— Обо мне не надо заботиться! Это все твое воображение!
Патрик недоверчиво хмыкнул.
— Черта с два! Я вот пристаю к тебе, а ты позволяешь. А что, если бы я не остановился? Многие бы на моем месте не остановились. Но ты слишком наивна и ничего не понимаешь.
— Да, но я быстро учусь. Наверное, мне стоит сблизиться с другими мужчинами, чтобы набраться опыта.
Гнев и ревность ослепили Патрика, но стоило ему взглянуть на Мадди, как его волнение утихло. Он увидел в мягком рассеянном свете, падающем из детской, как по щеке Мадди медленно катится слеза, выдавая чувства, которые она тщетно пыталась скрыть.
— Ты просто хочешь позлить меня, — сказал он.
— И что, получается?
По лицу Патрика скользнула тень улыбки.
— Получается.
Мадди прислонилась к стене и закрыла глаза. Патрик привалился к стене рядом с Мадди, вдруг почувствовав, как он устал. Без нее все было тихо и спокойно, а теперь ничего не поймешь, полная неразбериха. При этом Патрик никак не мог уяснить, хочется ли ему, чтобы все осталось как есть, или нет.
— Скажи что-нибудь, — шепнула ему Мадди.
— Снова провоцируешь меня?
— А если и так?
Запрокинув голову, Мадди слегка коснулась губами щетины на его щеке, почувствовала, как по телу Патрика пробежала дрожь, и сама затрепетала всем телом.
До этого Мадди была уверена, что никогда не выйдет замуж и не доверит свою судьбу мужчине. Но, может, все не так уж и страшно, если мужчина — твоя вторая половина? Не то чтобы Патрик подходил под это определение, но уж очень он был хорош во всех отношениях. Мадди даже перестала осуждать тех женщин, которые вешаются на шею едва знакомому мужчине.
— Ну, что, так и будем стоять? — спросила Мадди, медленно скользя руками по его широкой груди.
— Мадди… не надо, — умоляюще простонал Патрик. В нем вновь разгорался извечный спор между разумом и чувством. — Мы же в доме моей матери.
— Все либо на улице, либо уже спят.
— Близнецы в любой момент могут проснуться, а остальные — вернуться домой, — глухо проговорил Патрик.
Но, бормоча возражения, он уже шарил рукой у себя за спиной в поисках дверной ручки чулана. Там он сперва крепко поцелует Мадди, а уж потом сможет втолковать ей хоть что-то вразумительное.
Патрик захлопнул дверь чулана, и они оказались в кромешной темноте. Он потянулся к Мадди, но та неожиданно для него захихикала.
— Что тут смешного?
— По-моему, мы не одни. Тигровая Лилия проскользнула вслед за нами и теперь урчит, прижавшись к моей ноге.
— За Тигровую Лилию можешь не беспокоиться.
Темнота не стала для Патрика помехой: он сразу нашел губы Мадди и прильнул к ним. Чудовищное напряжение, которое накопилось в нем, наконец стало ослабевать.
Кошка жалобно мяукала, жалуясь на невнимание, но им было не до нее. Оказавшись в объятиях Патрика, Мадди почувствовала себя на седьмом небе.
— Господи, как тебе удалось до сих пор оставаться девственницей? — прошептал Патрик.
— А кто тебе сказал, что я девственница?
Патрик хмыкнул.
— Я, кто же еще.
Изогнувшись, Мадди высвободила одну руку и слегка отстранила его.
— А вдруг ты ошибаешься?
— Этого не может быть, — сказал Патрик, двигая бедрами и давая ей почувствовать, что желание его достигло высшей точки. — Как видно, все твои парни были истинными джентльменами.
— Моим первым и единственным парнем был Тед. Но он, по-моему, слишком боялся ружья моего отца, чтобы хоть на что-то отважиться, — чистосердечно призналась Мадди.
— Ружья?
Патрик скользнул языком по указательному пальцу Мадди. От такой неожиданной ласки внутри у Мадди сладко заныло.
— Меня уже снедает любопытство, что у тебя за отец.
— Ммм.
Мадди пришлось несколько раз глубоко вдохнуть и выдохнуть, прежде чем в голове у нее прояснилось и она смогла произнести что-то внятное.
