Задвигались стулья, зашелестели мантии, ярче заблистали навершия вычурных посохов – кажется, далеко не все маги были уверены в собственном горячем желании встретить неведомого врага «лицом к лицу». Многие, похоже, предпочли бы нанести ему тяжелейшее оскорбление, явив свои спины и то, что пониже их.
Тёрн пожал плечами.
– Вы так ничего и не поняли. Опасность исходит отнюдь не от меня.
– Не слушайте его! Он пытается сбить нас с толку! – прохрипел рыцарь.
– Нет, не пытаюсь, – покачал головой Тёрн. – Другой пленник, быть может, и попытался бы извлечь из вашего заблуждения какую-то выгоду, но не я. Хочешь знать, магистр, что случилось в твоей крепости? Знаешь, кто посетил её? Бесплотная тварь, бестелесная тень, играючи сожравшая, между прочим, верховную чародейку вашего ордена! Не говори ни мне, ни магам Державы, что вы не учиняли подробнейшего следствия, пытаясь разгадать загадку!
– Дхусс путает следы, – вдруг усмехнулся магистр. – Он – и весьма искусно притом! – старается поменяться со мною местами. Он сам хочет допрашивать меня. Хочет также посеять вражду, недоверие и раздор между Орденом Солнца и досточтимыми коллегиантами, высшими пользователями Высокого Аркана. Он умён и изворотлив, этот дхусс…
– Кстати, – снова перебил рыцаря узник, – а что случилось с теми, другими, кто был на корабле, с кем вы сражались? Вы можете многое узнать у них, я полагаю. Ведь если они взяли меня в плен, то, выходит, принадлежат к таким же врагам Беззвучной Арфы, как и вы все. Враги вашего врага – ваши друзья, не так ли?
– Какой любопытный дхусс, – возмутился обладатель фальцета. – Он и впрямь предпочитает задавать вопросы. Что ж, благородный дон магистр, мне кажется, пора начинать. Нельзя терять время. Гниль наступает, да и дела в Меодоре и Долье требуют моего неотступного внимания.
– Хорошо, – рогатый шлем медленно склонился в знак согласия. – Да будет так. Уступаю место искусным в магических допросах чародеям Державы.
Тёрн закрыл глаза и прижался затылком к столбу.
Тьма надвинулась со всех сторон.
* * *
Алиедора и впрямь выбилась из сил. В горле пересохло, но воды ей никто не предлагал. Она говорила, говорила и говорила. В полном соответствии со своим планом, согласно которому мэтру Шевверату предстояло слушать её «долго, очень долго». Говорила обо всём, поскольку повредить ей или дхуссу, по мнению Гончей, не могло уже почти ничего.
Вот об этом «почти» она и умалчивала.
А так – навсинайскому магу пришлось выслушать подробнейший, со всеми мыслимыми деталями рассказ о том, как Тёрн закрывал прорыв Гнили на берегу Делэра возле безымянной фактории или как упокоил несчастного младенца, родившегося «чорной лялькой». Она старалась как могла, растягивая повествование, громоздя подробность на подробность; однако взгляд Шевверата оставался злым, колючим и непроницаемым.
– Хитришь, благородная доньята, – вздохнул он наконец, когда Алиедора окончательно выдохлась. – Умалчиваешь, уворачиваешься, прячешь главное. Так дело не пойдёт. Гумбольт! Позови… сам знаешь кого.
Гончая разом напряглась. Нет, ещё один допрашивающий, даже окажись он банальным палачом, её бы не испугал. Она уловила вдруг тонкий, едва ощутимый и, казалось бы, напрочь позабытый запах.
Кисло-металлическая Гниль, слитая с плотью и кровью.
Пряча лицо под капюшоном, следом за Гумбольтом появился тот самый «сам знаешь кто», видимо ожидая огорошить и ошеломить Алиедору, однако Гончая успела первой.
– Надо же, Метхли. А я думала, тебя таки сожрали многоножки.
Чародей яростно сорвал плащ с плеч, отшвырнул в угол подземелья.
– Ты! – прошипел он, тряся вытянутым пальцем, указывавшим на доньяту. – Ты, тварь!.. Ну ничего, теперь-то мы с тобой посчитаемся… за всё посчитаемся!
Третий глаз мага, словно безумный, вращался в орбите. Красный, налитый кровью, в обрамлении складок воспалённой, шелушащейся кожи, он и впрямь мог бы напугать – но только не Гончую Некрополиса.
– Что, глазик бо-бо? – самым противным голосом, каким только могла, осведомилась Алиедора. – А нужно ключевой водой промывать как следует, да с отваром чередника примочки ставить. Хотя, конечно, будь у меня мои эликсиры, я б тебе помогла и лучше, и быстрее…
– Ты? Мне? Ты, тварь Гнили?!
– О, какие слова. Не от тебя ли, досточтимый, слышала я апологию великого изменения, только и приходящего к избранным посредством той самой Гнили?
Она смеялась. Она издевалась.
Глава V
Дигвил Деррано не знал, куда себя деть. Маги Навсиная, очевидно, были заняты чем-то необычайно важным. Всё случившееся после того, как зелёный корабль вошёл в узкое горло шлюза, сейчас представлялось дурным и злобным сном. Он, Дигвил, сидел с плотно закрытыми глазами, как велели чародеи, и вспоминал свою бывшую невестку. Алиедора в выходном платье, бархат и золотое шитьё, ажурные рукава тонкого кружева, ожерелье, диадема на непослушных волосах и горящие глаза. Тогда они ещё у неё горели, тогда её ещё радовали наряды и драгоценности, тогда она ещё оставалась Алиедорой…
…И всё-таки они не смогли до конца сделать тебя Гончей, чудовищной нелюдью, думал Дигвил. Я гнался за тобой, доньята, я воевал против твоего отца, жёг и разорял твои родные края… или отдавал приказы жечь и разорять, что, пожалуй, ещё хуже. И никогда не думал, что ты сумеешь отомстить, вот так, истинно по-меодорски, чтобы рушился и горел весь мир вокруг.
Молодой рыцарь всё ещё оставался в неприметном каменном домике высоко над каналом и шлюзами, теперь почти опустевшем. Прислужники осторожно упаковали магические аппаратусы, погрузили их на влекомые големами паланкины. На Дигвила, казалось, никто не обращал внимания – так, кинут мельком беглый взгляд суетящиеся вокруг младшие маги, да и только.
«А может, мне встать и уйти?» – вдруг подумал Дигвил. Вот так просто взять и уйти. В суматохе не сразу и заметят. Конечно, нет ни оружия, ни денег – одни лишь кольца, уцелевшие во всех передрягах. Кроме фамильного перстня, выручившего его при первом свидании с навсинайскими магами, остальными можно и пожертвовать.
Спокойнее, благородный дон, спокойнее, приказал он сам себе, потому что сердце заколотилось бешено, совсем не как у бывалого рыцаря, прошедшего не одно сражение. Сейчас ты встанешь и направишься к двери – с ленивым, скучающим видом. Не бегом. Медленно. Неторопливо. Тебе тут явно нечего делать, но и никуда особенно далеко ты не собираешься. А там… ищи ветра в поле.
– Благородный дон Деррано! Господин Дигвил! Досточтимый! – вдруг вырос перед ним невысокий маг, ещё совсем молодой, но уже совершенно лысый – несомненно, от непомерных умственных усилий, затраченных на постижение чародейских наук.
– Что вам угодно, сударь? – Школа старого сенора Деррано не пропала даром, на лице Дигвила не отражалось ничего, кроме лишь приличествующей благородному дону скуки.
