– О бабах, о ком же? От меня когда Зойка уходила…
– Да вы что, обалдели все?! Вы о чем говорите?! Гмыза! Ты работать собирался? Вот иди и работай, а не болтай тут всякую чушь! – Шестаков решил взять руководство в свои руки, пока все окончательно не свихнулись. – Савелий Сергеевич, вот папка. Если все-таки надумаете взять посмотреть – пожалуйста. А мне пора.
До самого вечера то тут, то там Миша слышал отчаянные взывания Профессора: «Мотя, Мотя! Матильда!» Крыса так и не появилась, и около семи часов СССР ушел. Придя в подсобку, Шестаков обнаружил, что папки нет, а на стуле висит штормовка Савелия Сергеевича.
– Он оставил, чтоб ей было куда возвращаться… – извиняющимся тоном пояснил Толик. – Нехорошо как-то получилось… А бумаги он взял.
– Ну ты прям втюрился в своего Профессора, – раздраженно бросил Миша. – Я заметил. Вместе с ним готов был эту дрянь голохвостую в задницу целовать!
– Да потому что я – не ты! Фельдфебель! Теперь я понимаю, почему тебя все Рэмбо называют! Потому что ты – как волк-одиночка, всех плохих зубами разорвешь, а хороших у тебя и не бывает! Человек нам помочь хочет, сам пришел!
– А по-моему, твой хороший человек – просто маньяк-одиночка! Подружку нашел! Мати-ильда! – передразнил Миша. – Небось торчит на работе до ночи, с сотрудниками грызется, а дома суп пакетный хавает… – Шестакова неожиданно и совершенно беспричинно понесло. – А в квартире у него книг – до потолка. И все про гадов этих… Крыса Лоренца, твою мать! Сырок небось финский своей красавице покупает… А жена от него сбежала. – Взгляд его упал на висящую штормовку. – И ледоруб на стене висит, рядом с фотографией «Покорителям Эвереста»!
Толик изумленно смотрел на бушевавшего Шестакова и даже не пытался его перебивать. Если разобраться, Мишка просто срывал свою досаду. Он ведь не дурак, сообразил, какого нужного человека нашел Мухин. И вот теперь по вине какого-то нелепого случая они этого человека могут потерять. Возьмет да и обидится на них из-за своей Матильды…
Все понятно. Но ни утешать, ни спорить с Шестаковым никто не собирался. Толик предпочел промолчать.
Они разошлись по домам, даже не попрощавшись.
Миша угадал только две вещи: книг у Савелия Сергеевича было действительно до потолка. И на стене действительно висел ледоруб. Без фотографии. Во всем остальном Шестаков попал, что называется, пальцем в небо.
Отношение сотрудников института цитологии к СССР (в смысле – к Струмову-Рылееву, а не к развалившемуся Союзу) было весьма близко к обожанию. Не то что «грызться», а даже просто повышать голос на коллег Профессор в принципе не мог. Ходила, правда, легенда о том, что давным-давно, еще во время работы в старом здании, Савелий Сергеевич НАКРИЧАЛ на слесаря-сантехника. Легенда умалчивала, какой чудовищный проступок совершил местный «афоня», чтобы вывести из равновесия этого интеллигентнейшего и уравновешеннейшего (местный сленг. Употребляется только в сочетании с именем Савелия Сергеевича) человека. Далее. СССР жил в огромной коммунальной квартире на Фурштадтской, где больше половины жильцов приходились друг другу родственниками. Пакетных супов в доме не водилось с момента заселения. В дореволюционные времена – просто по причине отсутствия таковых в природе. В наши дни – уже по традиции. (Оставим без внимания совершенно неуместное здесь словечко «хавает», означающее, по всей видимости, процесс поглощения именно пакетного супа.)
И никаких специальных продуктовых закупок для своей белой крысы СССР не делал. Общая любимица, Матильда столовалась на кухне, вместе с дружной компанией, состоящей из трех кошек, двух попугаев и одной морской свинки.
С женой, Милой Михайловной, Савелий Сергеевич прожил двадцать два года в мире и согласии. Пять лет назад она умерла от рака.
…Шестаков пришел утром на работу разбитый и злой. Вчера вечером он пожмотничал и не вылил старый рыбный суп. Ел, давился, а потом всю ночь провел в бегах между кроватью и сортиром.
Вот кто у нас всегда на рабочем месте – так это сквозняки. Миша чуть-чуть замешкался на входе и тут же получил увесистый тумак дверью по… в общем, по спине.
Витек Гмыза, птаха наша ранняя, уже сидел в подсобке с таким умильным выражением на лице, как будто только что выиграл в лотерею крейсер «Аврора».
– Доброе утречко! – ласково поздоровался он с Шестаковым. Необычность поведения Витька в сочетании с бессонной ночью дала такую гремучую смесь, что Миша чуть не взорвался. Он было открыл рот, чтобы сообщить Витьку все, что он думает об этом утре, но не смог произнести ни слова.
Перед Гмызой лежал большой шмат сала. Как раз в этот момент из кармана оставленной Профессором штормовки появилась мордочка Матильды. Она опасливо поводила носом, взяла протянутый ей Гмызой кусочек и снова скрылась в «кенгурятнике».
– А говорил – сала не ест! – удовлетворенно заметил Витек, прибавив к этому ласковый, но совершенно непечатный эпитет в адрес Матильды.
Глава третья
Сокровища мадам Петуховой
До конца недели Шестаков успел четыре раза крупно поссориться с Гмызой, один раз – с Толиком и раз пятьсот, по-мелочи, – с СССР. Отпраздновав чудесное возвращение Матильды, Савелий Сергеевич с ходу включился в работу. За три дня он совершенно освоился в метро, бесстрашно шныряя по всем углам и расставляя хитроумные ловушки. Появлялся СССР обычно около шести вечера и сразу садился пить чай с уборщицами. И хотя темой его разговоров были исключительно крысы, женщины слушали Савелия Сергеевича развесив уши.
В пятницу вечером в подсобке разгорелась жаркая дискуссия. СССР как раз рассказывал о шиншиллах, утверждая, что шуба, сшитая из шкурок этих, по его словам, милейших животных, стоит столько же, сколько хороший автомобиль.
– Подержанный? – деловито уточнял Витек.
– Новый! Новый «Мерседес»! – Профессор окинул слушателей сияющим взглядом, наслаждаясь произведенным эффектом.
– Да это сколько ж этих шишиллов на шубу нужно? – поинтересовалась, наверное, на всякий случай, Тамара Сергеевна.
– Специалисты называют разные цифры. От ста пятидесяти до трехсот.
Все помолчали минуту, видимо, представляя себе ораву из трехсот крыс, а потом разом заговорили:
– Да на хрена такая шуба нужна! Лучше машину взять!
– Это все капиталисты выпендриваются!
– Сергеич, а какого они цвета?
– А я б купила! Были б деньги. С большими деньгами на все по-другому смотришь!
– Слушай, – сердито спросил Миша Толика, – он что, на посиделки сюда приходит? Как ни посмотрю – все лясы точит. А толку от него – никакого.
– Как – никакого? – За своего обожаемого Профессора Мухин был готов перегрызть горло любому. – Много ты понимаешь! Человек по науке все делает!
– То-то я и вижу, что твоя наука нам еще ни одной крысы не поймала!
– Дурак ты, – снисходительно бросил Толик. И тут же заученным тоном прилежного ученика процитировал – Серая крыса, она же пасюк, отличается крайней осторожностью. Поэтому к приманке ее надо приучать постепенно. А именно: 6–7 суток к ненастороженным ловушкам и не менее 10–12 суток – к настороженным.
