– Помолчи, Самойлов. Это не твое дело. Свои дела будешь с ней в койке решать.
И оттого, что ее невыносимо медово-карие глаза оказались вдруг так близко, Саша мгновенно поглупел и ляпнул:
– Ты что, Светило, – ревнуешь?
Она даже не стала утруждать себя презрением к нему. Лишь устало-безнадежно прикрыла глаза и тяжело вздохнула. С таким вздохом, наверное, опытные собаководы смотрят на щенка-неудачника. И правда, чего с ним возиться? Уши не стоят, спина проваливается, и, главное, тупой, команд не понимает.
На кухне Света молча выложила из холодильника пакеты, свертки, банки. Свое эффектное платье она так и не сняла, страшно смущая Сашу своей ослепительной голой спиной. При этом она вовсе не выглядела принцессой на помойке. Быстро и ловко что-то резала, мазала, изредка спрашивая вполголоса:
– Тебе с семгой или с лососем?
Или:
– Соус сам выбирай. В стенке стоят. – Хорошо моряком быть – хоть с соусами лицом в грязь не ударим. «Карри» от «Чили» в два счета отличим.
А однажды даже прикрикнула:
– Что стоишь, как столб? Помогай накрывать! Что, на полу есть собираешься? «Девять с половиной недель» покоя не дают?
Саша покраснел ужасно. Он действительно вспомнил в этот момент знаменитую эротическую кормежку Рурка и Бессинджер. Он с любопытством следил за Светой, стараясь, правда, не слишком заглядывать ей в рот. Ему было страшно любопытно, как принимают пищу вот ТАКИЕ женщины? Представлялось что-то жеманное, крохотные кусочки, особо изящные движения и ежесекундное промакивание губ салфеткой. Ложный кинематографический антураж! Света ела как обыкновеннный человек, действуя, правда, вилкой и ножом. Нормально откусывала нормальных размеров куски, не чавкала, рот вытирала в меру часто, мизинцев не оттопыривала. И все-таки, все-таки, все-таки! Наблюдать это можно было часами. Света потянулась за соком, заметив вполголоса:
– Ты опять на меня СМОТРИШЬ.
– Мне очень нравится, – признался Саша.
– Останешься голодным.
Так и получилось. Света быстренько покончила с едой, взяла пачку сигарет, после небольшой заминки закурила, вопросительно посмотрела на Сашу.
– Ты долго еще будешь за столом торчать? Я тебя не на ужин приглашала.
Остается только прибавить, что вообще – не приглашала. Саша быстро сунул в рот кусок хлеба с рыбой, запил соком и чуть не поперхнулся.
– Детский сад, – с необычной интонацией произнесла Света. – Пошли. Дальше разговаривать будем.
В гостиной что-то неуловимо изменилось. Как будто стало побольше света? Чуть сдвинуты кресла? На столике совершенно чистая пепельница. Света села на диван.
– Так. Давай сначала. Что там получилось с Юрой?
– Мы случайно встретились у Поплавского. Я от неожиданности уронил бумажник.
– Ты что – нервный?
– Почему?
– Мне кажется, только в кино люди говорят: «Ах!» – и роняют чашки.
Саша нахмурился.
– С тобой разговаривать – все равно что на горных лыжах летом кататься.
– Ладно, – кивнула Света. – Один—один. Больше перебивать не буду.
– Ну вот, а у меня в бумажнике куча всякого хлама. Все рассыпалось. И там бумажка была, рекламка одна, он ее нечаянно поднял.
– Какая рекламка?
– Так она у меня и сейчас с собой… – Саша прикусил язык. Буклет отеля «Понтиви», правда, лежал в бумажнике. А бумажник – в куртке. А куртка – в Машиной комнате… «А в перепелке – мышка, а в мышке – таракан!»
Света вытянула губы трубочкой, словно для поцелуя, и детским голоском произнесла:
– Хорошо, хорошо, я тебе верю.
– Кхм, кхм, – прокашлялся Саша, – ну и… на чем я остановился?
– На том. Что. Юра. Увидел. Рекламку. – Очень раздельно произнесла Света, давая понять, что терпение ее не безгранично.
– И вдруг я увидел, что он… ну… готов! То есть… как под аппаратом… так же выглядит…
– Как?
…Наверное, около часа Саша рассказывал Свете о своих ощущениях, о путешествиях, о чужих мирах, о бабушке… Он увлекся, речь стала более гладкой и яркой.
– В жизни не поверю, что наш деревянный Юрочка нагородил себе тако-ой мир! – Света была удивлена.
– Может, у него детство было тяжелое? Может, ему сказок на ночь не читали? – предположил разом подобревший Саша. – Вдруг он только снаружи – деревянный, а внутри…
– …мягкий, как дерьмо! – неожиданно закончила Света. – Чего это ты расчувствовался? Нашел, кого жалеть! – Она встала и быстро заходила по комнате. Часы гулко пробили два раза. – Так, так, так. Я поняла. Для того, чтобы попасть с твоей помощью в МОЙ мир, мне нужно ОЧЕНЬ СИЛЬНО НА НЕМ СОСРЕДОТОЧИТЬСЯ! Да?
– Наверное.
– Ты говоришь, что ВИДИШЬ, готов человек, или нет?
– Вижу.
– Так, так, так – снова повторила Света. «Она ходит, как пантера по клетке», – благоговейно подумал Саша.
Вот она уже села, сосредоточенно глядя в потолок.
– Эй, ты что – уже сосредотачиваешься? – Саша был поражен. – До завтра никак не потерпеть?
Света посмотрела на него как на дурачка.
– А зачем терпеть? – Хороший вопрос. Не в бровь, а в глаз. Действительно, зачем? – Может, ты спать хочешь? – Море, ну просто море ехидства.
– Нет. Я… Ты просто забыла одну вещь. – Саша чуть не подскочил на месте. Правда ведь забыла!
– Какую?
– Ампулы!
– Какие, к черту, ампулы?
– Укол надо обязательно сделать, сразу после возвращения! Иначе умереть можно от истощения!
– Чего ты врешь! Какой укол? Доктор Игорь никаких уколов мне не делал!
– Делал, делал! Всем делал! – О Господи, как ей объяснить-то, чтоб поверила? – Подожди ты, не спеши, торопыга.
Ты опять забыл, придурок, что здесь надо держать себя в руках? Света посмотрела на него так, будто он без разрешения погладил ее по голой ноге. Простое ласковое слово «торопыга» вызвало такую неадекватную реакцию, что Саша чуть не сгорел от стыда. Но и в мозгах заодно прояснилось. Он кинулся к пакету Поплавского, достал оттуда записку и две ампулы:
– Вот, читай. «SD-стимулятор», «…не позднее, чем через полчаса по возвращении…». Поняла?
– Поняла. – Света задумалась. – Ты уколы делать умеешь? В вену?
– Не очень.
– Я тоже. Что делать будем?
Саша пожал плечами, чувствуя легкое злорадство. Тебе решать, Светило. Ты путешествовать хочешь.
– Ай, ладно. Попутно разберемся.
– Что значит – попутно?
– А то – жить захочется, научимся и уколы делать.
