– Нет, мать, я крыс с детства боюсь. А на одежду и девушек, – Саша неожиданно для себя развязно подмигнул Маше, – у меня пока денег хватит. – И, опережая открывшего рот Шестакова, добавил: – Я сейчас в общагу к себе съезжу. Надо посмотреть, что там и как… Мишка, проводишь меня? Заодно и поговорим.
Шестаков наскочил на Сашу прямо в лифте:
– Ты серьезно – к нам идти не хочешь? Или так, мамашу успокаиваешь?
– Не хочу, Мишка, – почему-то весело ответил Саша.
– Почему?
– А потому. Напахался я за полгода как проклятый. Отдыхать буду. Дурака валять, баклуши бить… чего там еще можно делать?
– …груши околачивать, – мрачно подсказал Шестаков.
– Во-во! Этим и займусь! В первую очередь! Да не смотри ты таким волком! – Лифт остановился. – Гляди! – Саша протянул Шестакову руки, ладонями вверх. Даже при свете жиденькой лампочки хорошо было видно, какие они черные и загрубевшие. – Мне месяц, не меньше, нужно, чтобы все машинное масло с себя смыть!
– Ну да, – буркнул про себя Шестаков, – они пахали. А мы тут на курорте отдыхаем.
– Да нет, Мих. – Чем больше мрачнел Шестаков, тем почему-то беззаботней становился Саша. – Никто же не спорит… Да только сравни: ты тут железки поворочал с семи до четырех, потом вышел на улицу – и кум королю! Хошь – направо пошел, хошь – налево. Хошь – в кино, хошь – в музей… – Саша всхохотнул, представив Мишку в музее, записывающим в блокнотик названия картин. – Опять-таки, к девушкам можно пойти… А я? Вахту отстоял, кусок хлеба с бурдой зажевал – и в каюту. Поспал, в книжке буквы знакомые поискал и опять на вахту. Ну? Слушай, пошли пиво пить? Здесь рядом раньше забегаловка хорошая была.
У Миши явно просились с языка какие-то резкие слова, но он промолчал и лишь кивнул головой, соглашаясь. Действительно, с чего это он решил, что Сашка Самойлов с порога, побросав вещи куда попало, побежит записываться в «Выборгские крысоловы»?
В забегаловке с игривым названием «У Нины» за стойкой стояла очень крупная женщина в белой шелковой блузке. В памяти завозился какой-то смутный детский анекдот… То ли про чехлы для танков, то ли про лифчик из парашюта… От множества блестящих пуговичек на ее груди невозможно было отвести взгляд. Казалось, вот-вот брызнут во все стороны, распираемые шикарными формами. И уж такой момент упустить никак нельзя!
– Здравствуйте, девушка! – поздоровался Саша. – Вы и есть – Нина?
«Девушка» медленно перевела на них равнодушный взгляд. Похоже, посетители ее ничуть не заинтересовали.
– Нет, – ответила она. – Я – Клава. – Трудно было определить, шутит она или нет.
– Чем угощаете? – Саша поражался сам себе. Откуда вдруг взялся этот расхлябанный тон и бесшабашное настроение?
Клава королевским жестом указала на лежавшее на стойке меню, окинула Сашу с Мишей еще одним оценивающим взглядом, словно проверяла наличие денег, – и, словно сверкающий океанский лайнер, уплыла куда-то за занавеску. Буквально через секунду оттуда же выпорхнула девица помельче, но тоже – в белой блузке.
– Чего желаете? – приветливо спросила она, и Саше показалось, что во рту у нее не хватает зубов.
– Сейчас выберем, – недовольно отозвался Саша. Его обидел уход Клавы. Как будто они с Шестаковым не подходили ей по рангу. – Вот что, девушка, скажите, есть у вас хорошее пиво? Мы плохого не пьем.
– У нас только «Кениг». – Теперь показалось, что она еще и косит.
– И почем?
– Девять двести – кружка.
Шестаков сердито крякнул и повернулся, чтобы уйти.
– Мишка, подожди, куда ты?
– На работу, – огрызнулся тот. – Ты, если хочешь, оставайся. А меня лично жаба задушит: по девять «тонн» пиво пить.
– Ладно тебе, Миха, я же угощаю! – Если честно, Саше и самому не хотелось оставаться. Темное пиво он вообще не любил. Но уходить на глазах этой неприятной девицы было почему-то неудобно.
– Не хочу! Лучше у метро бутылку куплю!
– Купи, купи, не забудь, – насмешливо отозвалась девица, – не так уж много пива тебе осталось…
Саша хотел было остановиться и переспросить, что значат эти нелепые слова, но решил, что разбираться некогда, иначе придется бежать потом за Шестаковым, что и вовсе выглядело глупо.
Миша удалялся от забегаловки широкими шагами. Даже по его спине можно было догадаться, как он зол. Какая-то старушка поспешила свалить в сторону с Мишиного пути. «Ах да, у него же еще и лицо», – вспомнил Саша. За весь вчерашний день разговор так и не дошел до истории с лицом.
– Эй, Мишка, подожди! – крикнул Саша. – Чего ты так разозлился?
Шестаков шагов не замедлил и даже не обернулся.
– Ну и фиг с тобой! – произнес Саша вслух. – На сердитых воду возят.
А тут еще и троллейбус повернул, как раз «двадцатка», почти до самой общаги довозит. А в общаге пивную компанию найти – раз плюнуть.
С порога Саше в нос ударил запах обновления. Сильно пахло штукатуркой, краской и тухловатой шпаклевкой. Будочку вахтера покрасили в веселенький розовый цвет, и сидевшая внутри Клавдисанна, – и раньше-то не сильно похожая на учительницу младших классов, – теперь и вовсе стала вылитой содержательницей притона.
– У нас ремонт, Самойлов, – пропела она сладенько, словно сынка родного увидела. «Будто не ты, старая карга, вызывала ментовку на прошлый мой день рождения».
Отремонтированная комната совершенно преобразилась. Чистый, побеленный потолок, крашеные рамы и яркие обои подняли Сашино и без того хорошее настроение до уровня щенячьего восторга. Пивная компания подобралась быстро, и тут уж пей-залейся – танцуют все! А к середине вечера еще и Тимофеев с девушками зашел. И покатилось! Сам Тимофеев месяц назад из Сингапура с контейнером пришел, так что остаток дня, а потом – и вечера, а потом – и ночи Саша с Тимофеевым вели дуэт. Один – про кубинок, другой – про филиппинок, один – про текилу, другой – про саке.
Где-то в глубине души немного посверлило, а потом перестало. Саша честно два раза спускался вниз, звонил Шестакову. Кто ж виноват, что он где-то шляется?
Буквально через два дня береговая жизнь закрутила Сашу, задвинув в сторону и давнишние воспоминания, и бесстрашных «Выборгских крысоловов».
Плюнув на голубую мечту об автомобиле, Саша за один день нашел, оплатил и снял однокомнатную квартиру в Автово. С мебелью и телефоном, номер которого был немедленно сообщен десятку приятелей и приятельниц.
Саше доставляло немереное удовольствие – бродить в одних трусах по необъятным семнадцати квадратным метрам, попыхивая «Беломором». В любой момент непринужденно посещать индивидуальный (хоть и совмещенный) санузел, где, по воле хозяев, на специальной полочке стоял освежитель воздуха и пахло фиалками. Немного неожиданно, но чертовски приятно.
Изредка звонил телефон. Саша неторопливо приближался к аппарату, снимал трубку, стряхивал пепел с папиросы в специальную майонезную баночку, выдыхал дым в сторону и интеллигентно вопрошал: «Алло?»
