— Сделай погромче!
— Не могу, помехи! У них очень слабый передатчик!
— …открылась церковь. В ней приняли обряд крещения защитники Дома Советов. На богослужении присутствовали Руслан Хасбулатов и Александр Руцкой. Демонстранты прорываются к «Белому дому». На баррикаде со стороны Калининского проспекта началась стрельба автоматными очередями. Прорвав оцепление, демонстранты двинулись к Дому Советов…Среди омоновцев имеются'раненые…
— Дай-ка я попробую настроиться получше!
— …Примерно 100 омоновцев стоят неподалеку и ни во что не вмешиваются…За 10 минут до штурма Анпилов ушел от здания, заявив, что он агитатор и его роль окончилась. Теперь разговор поведут автоматы…Прекращены передачи по первому и четвертому каналам, а также по московскому телеканалу…Ельцин прибыл на вертолете в Кремль…Указом Президента введено чрезвычайное положение в Москве…Черномырдину было предложено взять власть в свои руки, но он уклонился от ответа…По сообщениям, у патриарха Алексия инфаркт, но его жизнь вне опасности…Хасбулатов заявил, что сегодня же надо взять Кремль и захватить Бориса Ельцина. На заседании коллегии Министерства обороны РФ командующие родами войск заявили о своей верности Президенту России…
… — Это плохо! — Кассарин повернулся к Чудных, выключая приемник. — Теперь-то это точно кровь, раз в верности поклялись… Давай-ка мы туда попробуем прорваться с «Витамином», остановить. Не дать безумию свершиться. Как считаешь?
— «Витамин» слабо тянет. Метров на сто, и то едва ли…
— А сверху если?
— Штурмующих у подъезда он возьмет, пожалуй…
— А больше… Что ж… Хоть одного спасти. Мне что-то тяжело, Борис Валерьевич…
— Да. У меня ведь тоже… «И мальчики кровавые в глазах»… Ничего, Василь Васильич! Сейчас уже ночь. Полпервого… Четвертое уже… Бог с этим… Я знаю, чувствую, что оба мы не доживем до завтра…
Кассарин молча посмотрел на него.
— Это ничего не значит. Звони на шифропост: пускай откроют. Кого-нибудь мы да спасем.
— Нам только бэтээр пускай дадут с прикрытием — до зоопарка.
— А там — пешком! — кивнул Кассарин.
Пробраться к «Белому дому» в ту ночь было нелегко.
Москва кипела и бурлила во мраке: то там, то здесь вспыхивали перестрелки.
На ступенях Центрального телеграфа жгли костры.
В ту ночь по официальным сообщениям ГУВД Москвы в столкновениях пострадали 33 сотрудника милиции, 8 — с огнестрельными ранениями. Погибли 2 милиционера. Конечно, Кассарин и Чудных не знали об этом, но, пробиваясь к «Белому дому», они чувствовали, что смерть вырвалась на свободу и теперь свободно гуляет по городу.
Только на рассвете им удалось пробраться в «Белый дом».
Они не знали еще в тот момент, что на Кутузовском проспекте уже появилась колонна танков Т-80, что около десятка автоматчиков уже ворвались внутрь «Белого дома», что операция по его планомерному освобождению уже началась…
Они стояли на самой верхотуре «Белого дома», еще выше забраться было уже нельзя: все этажи выше были уже объяты пламенем — защитники «Белого дома» зажгли там несколько сотен автомобильных покрышек, чтоб исключить вертолетный десант сверху, с крыши.
Погода была отличной, ясно, солнечно. Стояла та самая золотая осень — ледяное утро, теплый и ясный день.
Как бы застывшие в прозрачном воздухе деревья.
Багрянец.
Золото.
На мост через Москву-реку медленно выползали танки…
«Как хорошо! — подумал Боря Чудных, стоя у распахнутого окна рядом с Кассариным, рядом с уже приведенным в рабочее состояние «Витамином С». — Боже, какое сегодня утро! Как чуден мир!»
Они оба не выходили на воздух уже больше полугода, наверное. И вот теперь, встречая это изумительное утро здесь, в вышине, в одном из красивейших мест города, стояли просто потрясенные от того, что открывалось их взору…
Их взору открылся сразу простор фантастический, необычайный: и небо — бездонное, голубое, и серая речка, ныряющая на повороте сразу под два моста — один за другим, и дымка, красящая в сизый цвет мозаику далеких крыш. Шпили и дали, купола и кресты, трубы с дымками, улицы с переулками. Игрушечные автомобильчики, бэтээрчики, танки, как маленькие живые жучки-долгоносики… А надо всем этим — теплое, яркое солнышко.
Оба они, не сговариваясь, даже вдруг засмеялись от счастья и радости…
Долго, непростительно долго сидели они взаперти.
Забыли, что мир так велик и прекрасен.
А жизнь — удивительна.
«Белый дом» уже был полностью окружен. Соседние дома тоже находились под контролем правительственных войск. Со всех сторон «Белый дом» обстреливался из автоматов и крупнокалиберных пулеметов на поражение, на полное подавление сопротивления.
— Ну, давай, что ли? — Кассарин повернулся к Чудных.
Оба заторопились как-то вдруг, поспешно расчехляя «Витамин С»…
Грамов неожиданно вздрогнул: дернулся так, что опрокинул свою чашку с кофе…
— Что случилось!?
Молча, не отвечая, Грамов впился глазами в наручный «человекоискатель». Змеи, струящиеся по дисплею, что-то сообщали ему. Пальцы Грамова быстро пробежали по боковым кнопкам, выдавая кристаллу запрос. Кристалл тут же ответил новой вспышкой разноцветных пульсаций. Грамов оторвал взгляд от дисплея и посмотрел на сидящих напротив Навроде, Турецкого и Меркулова. Во взгляде его мерцал ледяной ужас.
— Срочно. Готовь вертолет.
Навроде, не рассуждая, нажал кнопку срочного вызова:
— Вертолет! Быстро. Немедленно. Объясни, что стряслось?
— «Витамин С» заработал! Зомбирует толпы… Людей… Настроен полифонично: на всех, кто попадет под луч… На «Белом доме». Кассарин и Чудных. Летим немедленно! — Грамов вскочил.
— Что они внушают? — Турецкий обернулся на бегу к Грамову. — Известно?
— Лишь общий смысл: «Опомнитесь… Не убивайте. Простите всех. Врагов своих…» Ну, и так далее.
— Так в чем же ужас? — Турецкий сбил дыхание и потому слегка отстал.
— Как — в чем? Они зомбируют, наверно, сверху… Всех подряд — на добро… Они погибнут — вот в чем ужас!
— Но почему?! — Меркулов еле поспевал. — Я ничего не понимаю.
Они уже выбежали на площадку к ангарам.
— Да потому что… Правда… Вы не понимаете… — Грамов с трудом перевел дыхание. — Вещающий добро..» Прощение… Толпе… Он неизбежно… Погибает!
— Да от чего?!
— Да беспричинно! От чего угодно — любой случайности!
— Но почему?!
— Не «почему»… Не знаю! Сам не знаю! Но это так. Закон природы, человечества. Погибель. Смерть. Смерть добро несущего… — Грамов, увидя выкатываемый из ангара вертолет, закричал как помешанный: — Не тот, боевой кати, боевой!! С полным боекомплектом, борт семнадцатый!! Не знаю сам, но так устроен мир…
