Клинт скользнул руками ниже и жадно припал ладонями к ее маленькому животику. От сознания, что скоро Клинт возьмет ее, колени у Тары подкашивались. Но ей еще удавалось держаться на ногах, пока она не почувствовала прикосновение горячего влажного языка к своим возбужденным соскам.
Ее тело изогнулось в неведомом ей прежде блаженстве. Будто огненный шар прокатился вниз по ее телу и взорвался там.
Совсем обезумев, Тара стала быстро шарить рукой по его обтянутым джинсами бедрам, пока не нашла то, что искала.
Клинт со стоном запрокинул голову, почувствовав ее руку.
Он и без того уже был готов взорваться. Как и Тара.
— Войди в меня, — выдохнула она.
— Ты хочешь прямо сейчас?
— Сейчас. Немедленно.
Клинт подхватил ее на руки, и, целуя на ходу, понес через гостиную в темную спальню. Пару раз он налетел на стену, но едва это заметил. Они вообще едва замечали что-то, кроме своего счастья.
Тара упивалась новым для нее чувством: никогда прежде не знала она блаженства принадлежать любимому человеку. Клинт будто сорвал цепи с ее чувственности, открыл подлинные желания ее сердца, которые она так долго подавляла.
В спальне они, не расплетая объятий, не прекращая поцелуя, рухнули на кровать.
За окнами начался снегопад, сильный и тихий, как и то, что происходило в доме.
Одежда летела на пол в абсолютной тишине, нарушаемой лишь короткими стонами желания.
Годами Тара мечтала ощутить тяжесть тела Клинта, почувствовать, как смешиваются запахи их тел, представляла, как его руки ласкают ее.
И вот теперь Клинт с ней. Тара едва могла в это поверить.
Ей хотелось убедиться в реальности происходящего, посмотреть на Клинта, видеть, как меняется выражение его глаз с каждым толчком внутри нее.
Она потянулась к выключателю лампы, стоящей у кровати. Но Клинт властно удержал ее руку.
— Не надо.
— Почему?
Он помолчал.
— Я не хочу, чтобы ты видела меня.
— Меня не пугает твой шрам, Клинт.
— Меня пугает.
Тара попыталась погладить его по груди, но Клинт снова остановил ее.
— Не надо.
— Хорошо, — покорилась она. Тара не могла понять его странного отношения к этому шраму, но не хотела больше мучить его.
Клинт благодарно поцеловал ее ладонь и выпустил ее руку.
Но Таре не нужен был свет, чтобы увидеть его шрам. Она чувствовала его. Чувствовала своей обнаженной грудью, прижимавшейся к груди Клинта.
Он двигался все быстрее, шепча ей на ухо такие слова, что Тара едва не пришла к кульминации.
Она сжала бедра, чтобы остановить его натиск и получить передышку.
— Обхвати меня ногами, — потребовал Клинт, подхватывая ее под ягодицы и поднимая ее бедра.
Тара развела ноги шире, открываясь ему, стараясь принять его как можно глубже.
Он вошел в нее последним, самым мощным и глубоким ударом и затих.
Тара вскрикнула и сама двинулась бедрами навстречу ему.
Клинт сразу откликнулся. Он снова поднялся и опять устремился в нее.
С каждым ударом он входил в нее все глубже.
Тара крепко обхватила его ногами и застонала в экстазе.
Каждую волну его оргазма она встречала своей ответной волной.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Этой ночью ему не приснился его обычный кошмар.
Клинт протер глаза, затем поглядел на часы у кровати, еле видные в предрассветной полутьме. Было только семь.
Он снова откинулся на подушку. Впервые за три года он спал без кошмаров.
Когда он это осознал, то рывком сел на кровати.
Тара.
Клинт глубоко вздохнул. Он не хотел, чтобы его сон зависел от кого-нибудь. Даже от Тары.
Он повернул голову к окну. Небо заволокли облака, но от свежего снега, устилавшего землю, на улице было светло.
Еще один настоящий зимний день.
В такой день хочется подольше поваляться в кровати. Но Клинт не привык потакать желаниям. Ему нужно было ехать к Сорренсонам, проведать Джейн, потом он собирался заглянуть в офис: провести несколько экспертиз, решить кучу проблем, раскрыть пару тайн.
Рядом с ним во сне заворочалась Тара. Нежное бедро потерлось оего ногу. Это прикосновение заставило его со всей яркостью вспомнить прошедшую ночь. Как она отвечала на каждое его движение, как позволила ему скрыть его рану в спасительной темноте.
Он вспомнил, какой нежной была внутренняя поверхность ее бедер, когда он раздвигал ее ноги.
Клинт обернулся к ней, не удержался и, обняв ее за талию, притянул к себе.
Тара была теплой, нежной и душистой. Он не подпускал женщину так близко с тех самых пор, как… очень давно. Это не значит, что последние три года Клинт провел в полной аскезе. Все его связи были взаимноприятными, но недолгими и необременительными.
Но с Тарой все было иначе. С ней он хотел большего, чем просто секс, и это желание его очень пугало.
Как же он позволил себе так увлечься? Когда это произошло? — раздумывал он, проводя рукой по нежным изгибам.
— Ммм… — пробормотала она в полусне. — Как приятно. Который час?
— Еще совсем рано. Семи нет.
— Ты уже встаешь?
— Какой непристойный вопрос, сестра Робертс.
Тара тихо засмеялась, заерзала и тесно прижалась ягодицами к средоточию его мужественности.
— Ты знаешь, о чем я.
— Догадываюсь.
Но, какой бы смысл Тара ни вложила в свой вопрос, она угадала.
— Не жалеешь, Эндовер?
Клинт расслышал за ее игривой интонацией страх и тревогу. Возможно, потому что он и сам их испытывал. И сам задавался вопросом, не жалеет ли Тара?
Но он не спросил ее об этом. Потому что не хотел знать.
— Шутишь? — ответил он, добираясь рукой до ее груди.
Тара судорожно вздохнула.
— Просто хотела убедиться.
Клинт уткнулся ей в шею и прошептал в нежную теплую кожу:
— Единственное, о чем я жалею, — мне пора выбираться из этой постели и идти на холод.
— Подожди, пока потеплеет.
— Боюсь, это будет не скоро.
Она взяла его руку и положила себе на живот.
— А ты согрейся.
Клинт перебирал пальцами мягкие завитки.
— Закрой глаза, — велел он. — И не открывай.
