Да. Стать президентом АМС стоит года «семейной тюрьмы» — особенно если с «тюремщиком» так приятно целоваться.
Придвинув к себе телефон, он набрал номер и сказал отцу, что выполнит его условие.
Дело за малым — осталось уговорить даму.
Половину первого этажа дома Трента занимало «Парк-кафе», популярное у жителей района, особенно ранним утром и в часы обеда — с четырех до пяти.
Именно в это обеденное время Трент вошел в кафе, взглядом отыскивая Кэрри. И обнаружил ее с Элизабет Веллингтон, с мужем которой он был немного знаком.
Подходя к их столику, Трент заметил, что хорошенькая Элизабет, вся в слезах, что-то возбужденно говорила Кэрри. Увидев Трента, Элизабет, стараясь не встречаться с ним взглядом, шепнула что-то, встала и поспешно ушла.
Кэрри откинулась на спинку стула, скрестила руки на груди:
— Трент Тенфорд, от которого удирают все женщины Манхэттена.
— Да. Полагаю, я это заслужил, — кивнул Трент.
— Вы пришли выпить кофе или подслушивать?
— Попросить прощенья. — Он уселся на стул Элизабет.
— Я уже забыла…
— По вашему голосу не скажешь.
— Нет? — (Он покачал головой.) — Ладно. Тогда извинение услышано и принято.
У него дрогнули уголки рта — она действительно ему очень нравилась. Он не встречал женщин, с которыми было так приятно и легко разговаривать, с которыми хотелось так часто улыбаться.
— Послушайте, мое предложение выйти замуж…
— Именно про это я и забыла. Серьезно.
— Я как раз и не хочу, чтобы вы его забыли. Забудьте лишь то, как оно было сделано. — Он продолжал, не дав ей вставить слово: — У меня проблема, мне нужна ваша помощь. Я очень близок к тому, чтобы получить все, о чем мечтаю, — положение в нашей компании, ради которого я всю жизнь работал, очень много работал. Но для этого я должен, — он поднял бровь, — быть женат.
Она секунду смотрела на него, потом процедила сквозь зубы:
— Боже правый, я пошла…
— Подождите, Кэрри! — Он последовал за ней.
— Вам, несомненно, нужен психиатр.
— Возможно, но не поэтому.
Она направлялась к лифту.
— Куда вы? Мне необходимо поговорить с вами.
В лифте — он вошел за ней и нажал кнопку их этажа — Кэрри, глядя на него с этим типичным женским выражением «не-смей-подходить-ко-мне», сказала:
— Знаете, кто вы? Вы — Мистер-Красавец-И-Любимец-Женщин-И-Денежный-Мешок-И-Все-Везде-Для-Вас.
— Боже, вот это тирада!
— Уверена, в этом городе полно женщин, которые мечтают выйти за вас замуж. Но я не из них.
Хотя Тренту нравилось смотреть, как кипятится его почти уже невеста, времени у него было не так уж много. Требовалось остановить этот поток возмущения. Он нажал кнопку «стоп».
Кабина резко остановилась, и они оба непроизвольно дернулись. Кэрри вдохнула:
— Что, черт возьми, вы здесь устраиваете?
— Вы слишком много говорите.
— И вы тоже!
— Я не хочу вас обидеть. Но мне так нравится… Нравится смотреть, как движутся ваши губы, нравятся ваши волосы… Хочу любоваться ими в будущем, но сейчас мне необходимо, чтобы вы меня выслушали.
У нее сжалась челюсть, тон стал угрожающим:
— Отодвиньтесь, я пущу лифт! Иначе закричу.
— Я знаю ваши обстоятельства…
— Какие обстоятельства? — насторожилась Кэрри.
— Финансовые.
Она замолчала, перевела дыхание и неуверенно — он такого выражения у нее еще не видел — выговорила:
— Что?..
— Послушайте, я должен был сделать это…
— Вы узнавали обо мне?
— Профессионально. Вы же будете Тенфорд, я должен о вас все знать.
Она взмахнула руками:
— Не собираюсь становиться Тенфорд! Мне следует как следует отлупить Тенфорда, а не выходить за него замуж!
— Значит, мы прекрасно поладим. Мне необходимо, чтобы меня кто-нибудь отлупил.
— Вы бредите, — она нажала кнопку, и лифт стал подниматься.
Трент посерьезнел.
— Выходите за меня, Кэрри. Всего на год. Обещаю заплатить все ваши долги и кредиты. И, кроме того, внесу на ваш счет пятьсот штук баксов. — Двери лифта открылись. — Уверен, вы потратите эти деньги на что-то существенное.
— Достаточно, Трент!
— Вы сможете купить квартиру.
Она шла, не оборачиваясь.
— Сможете помочь кому-нибудь, — продолжал он ей вслед.
На этих словах Кэрри замерла посреди холла и не двигалась почти целую минуту. Потом тряхнула головой и больше не останавливалась, пока не исчезла в своей квартире.
Глава четвертая
Рейчел Грей была потрясающая мать-одиночка. Да, она работала день и ночь и все часы между ними. Она буквально не отходила от мольберта, и при этом Кэрри никогда не чувствовала недостатка заботы, внимания и любви. Даже наоборот. Рейчел всегда находила возможность вовлечь Кэрри в свою работу. Она устанавливала для дочери малый мольберт, просила ее смешивать краски, позволяла разрисовывать стены в гостиной.
Иногда она устраивала для дочки кое-что интересное. Например, как-то разбудила Кэрри среди ночи, на ее шее поверх пижамной кофты висело ожерелье из рулонов туалетной бумаги, на лице хитрая улыбка.
— Пойдем во двор, нарядим дерево, вообразим, что сейчас Рождество.
Кэрри улыбалась, вспоминая ту ночь. И раньше, и теперь Кэрри гордилась тем, что у нее такая мать, и знала, что и та гордится дочерью.
А стала бы Рейчел гордиться дочерью, которая продает себя за деньги?
Кэрри налила полный стакан апельсинового сока. Как все изменилось за последние полтора года! Раньше Рейчел работала, все время рисовала, управляла собой, своими мыслями, своей памятью. Теперь нужно ее полностью содержать, платить за квартиру, платить сиделке, ну и за еду… Кэрри уже еле справляется со всем этим.
Она залпом выпила сок и направилась в комнату переодеться. Костюм, что на ней, пока что был почти новым, и его следовало сохранить для будущих собеседований, потому что сегодняшнее закончилось ничем. Как и многие предыдущие. Раз пять за прошедший месяц она слышала все ту же причину отказа: недостаточно опыта.
Проблема в том, что Кэрри хотела попасть в высококлассную дизайнерскую фирму на приличную должность, надеясь, что кто-нибудь, не обращая внимания на малый опыт, оценит ее изобретательность, талант, даст ей шанс. Потому что случайные заработки не приносят достаточно денег.
