Мальчик ткнул мороженым прямо в рукав его светлой куртки. Кусок шоколадного пломбира медленно, словно издеваясь, соскользнул к локтю, оставляя за собой широкий жирный след.
Денис вскочил, схватил салфетку и принялся растирать ею пятно, но это было совершенно бесполезно. А мальчишка сорвался с места и выбежал на улицу.
Конечно, за ним вдогонку бросился официант, но разве такого догонишь.
ГРИГОРИЙ ШАРАНИН
Шаранин расплатился с мальчишкой и теперь наблюдал, как Денис прошел в химчистку.
Директором химчистки оказалась сухенькая женщина лет пятидесяти. Она сидела в крошечном кабинете, заваленном коробками и мешками.
— Вы ко мне?
— Вы директор? — спросил Шаранин. — Тогда к вам.
— Присаживайтесь.
— Я по объявлению. Нужен еще?
— Вы наладчик?
— Ага, наладчик.
— Прописка московская?
— Московская.
Шаранин для пущей убедительности поторговался относительно зарплаты, затем попросился осмотреть оборудование. Сама директор не пошла с ним в цех, а вызвала какого-то Тихоновича и попросила его показать Шаранину оборудование.
Старый и хромой Тихонович не выпускал изо рта сигарету даже в кабинете директора. Он небрежно кивнул в сторону Шаранина:
— Этот, что ли, на экскурсию?
— Я, — улыбнулся Шаранин.
— Ну, пошли.
— Ты только это, — остановила директриса Тихоновича, — в цехах не кури.
— В цехах не буду.
— Смотри, ты обещал, — крикнула она вдогонку, когда они с Шараниным уже вышли.
— Ну, сказал же, — огрызнулся Тихонович и выругался.
По расчетам Шаранина, куртка Грязнова должна бы уже чистенькая поджидать своего хозяина, поэтому он предложил Тихоновичу сразу осмотреть цех готовой продукции. Но Тихонович махнул рукой и повел Шаранина совсем в другую сторону. Они прошли по узкому мокрому коридору, в котором пахло сыростью, химикатами и еще бог знает чем, и попали в большую комнату, заставленную ваннами с замоченным бельем. Две женщины выгружали мокрое белье и укладывали его на носилки. С носилок текла вода и заливала и без того мокрый пол. Увидев Шаранина, женщины с надеждой посмотрели на Тихоновича.
— Привел?
— Кандидат, — пояснил Тихонович.
— Какой еще кандидат? Берите уже, кто есть, — загалдели женщины. — Не министра же выбираете.
— Цыц, бабоньки, — прикрикнул на них Тихонович и кивнул Шаранину в сторону сломанного транспортера. — Вот, не работает. Видишь, бабы мучаются.
— Понятно. А в цеху готовой продукции есть транспортер? — не унимался Шаранин.
— Там новый.
— А он работает?
— Тьфу, тьфу.
— А может, все-таки глянем?
— Чего его смотреть? Ты этот смотри.
Шаранин начинал нервничать, он боялся, что все
его старания пропадут даром, и готовую куртку отдадут Грязнову.
— Я бы хотел осмотреть все оборудование, — не унимался Шаранин.
Тихонович недовольно сплюнул и молча повел Шаранина в цех готовой продукции.
— Вот. Смотри, — буркнул он. — А мне работать надо.
И Тихонович ушел. Шаранин только этого и ждал. Он осмотрелся, прошел по рядам с готовой одеждой — куртки здесь не было. Неужели не успел? Не может быть. Шаранин заглянул в соседнее помещение. Это была сушилка. Прямо перед входом висела еще чуть влажная светлая замшевая куртка. Шаранин огляделся по сторонам — никого. Он достал «жучок» и аккуратно прикрепил его под воротник.
— Товарищ, — услышал он. — Вы где?
Директорша, увидев Тихоновича одного, заволновалась, что незнакомый человек остался без присмотра в цеху готовой продукции, и лично пришла проконтролировать ситуацию.
Улыбающийся Шаранин вышел к ней, нарочито разводя пустыми руками.
— А я в сушилке оборудование смотрел.
— Ну и как?
— Нормально.
— Пишем заявление?
— Дайте подумать.
— Что тут думать-то? Соглашайтесь.
Шаранин улыбнулся.
— Я все-таки подумаю. До завтра.
Через пятнадцать минут из окна своей машины Шаранин наблюдал, как из дверей химчистки вышел Денис в чистой куртке. Грязнов посмотрел на часы и сел в машину. Шаранин надел наушники, желая убедиться, что «жучок» работает, и услышал, как Грязнов закашлялся и повернул ключ в замке зажигания.
ДЕНИС ГРЯЗНОВ
Гостиница «Богемия» никак не походила на тихое уединенное местечко, удобное для интимных свиданий. Расположение внутри Садового кольца как бы само собой предполагает наличие небедных клиентов, скорее всего в большинстве своем бизнесменов, многие из которых могут знать Вюнша если не близко, то хотя бы в лицо. О какой конспирации тогда может идти речь? Или у замминистра в здешнем ресторане излюбленное место для деловых встреч и к его персоне здесь просто все привыкли, а законы конспирации распространялись только на Коротаеву?
Денис не стал ломать голову над резонами «престарелого донжуана», Вюнш человек явно не глупый, и если устраивал свидания здесь, значит, это действительно оптимальное место. Он уселся в холле, в дальнем уголке у окна, вооружился журнальчиком, коих в изобилии было навалено на столиках, и стал ждать. Собственно, четкого плана, с кем поговорить о Вюнше и Коротаевой, у него не было, решил действовать по обстановке. В идеале нужно было поговорить с портье, и было бы совсем здорово, если бы он оказался сговорчивым. Но у стойки постоянно толпился народ. Не приходить же из-за этого еще раз в пять утра, когда постояльцы спят? Денис мысленно дал портье полчаса, чтобы отделаться от посетителей. Не успеет — его проблемы, пойдем в ресторан убалтывать бармена или официантов. А ведь мог бы, дурачок, и денежек немножко скосить.
Полчаса медленно, но верно истекали, Денис пролистал уже десятый по счету журнал, а народу у стойки меньше не стало. Он решительно отбросил прессу и поднялся, чуть не своротив плечом челюсть склонившемуся к нему сзади усатому господину в вызывающе черном костюме. Как он мог его не заметить, оставалось загадкой.
— Вы журналист? — поинтересовался усатый, потирая ушибленную челюсть и с трудом изображая вежливую улыбку.
Денис неопределенно кивнул:
— Извините, я, кажется, задумался и вас не заметил.
— Так вы журналист?
— А вы?
— Я из местной службы безопасности. Может, выйдем, на воздухе поговорим?
Денис вслед за усатым вышел на крыльцо, но тот поманил его дальше в подворотню. «Бить, что ли, будут? — мелькнуло у Дениса. — За углом небось еще двое-трое таких же…» Он инстинктивно напрягся.
