Флобер натянул на лицо дежурную улыбку.
— О да, мистер Вулф. Он и дама и еще один джентльмен прибыли буквально несколько мгновений назад. Их уже усадили за столик. Я так понял, что вы собирались поужинать вчетвером? — Он приподнял одну бровь, намеренно избегая смотреть на Сьерру.
Доминик слегка напрягся, однако голос его звучал непринужденно:
— Да, но планы пришлось поменять.
На какую-то долю секунды показалось, что метрдотель собирается возразить, но потом его губы сжались в тонкую линию, и он кивком подозвал официанта. Флобер что-то прошептал ему, и официант бросил изумленный взгляд на гостей, потом кивнул и умчался в банкетный зал.
— Мы уладим все в одну минуту. — Флобер замолк. Потом его взгляд скользнул по Сьерре и снова остановился на Доминике. — Не желает ли… молодая леди… сдать в гардероб свой жакет и э-э?.. — И он с отвращением посмотрел на чемоданчик.
— Благодарю вас, но я оставлю его, — сказала Сьерра, не дав Доминику возможности открыть рот.
Но Флобер, словно не слышал ее и продолжал смотреть на Доминика.
Тот сжал челюсти и обнял Сьерру за плечи.
— Мы сдадим чемоданчик. Мне кажется, он будет мешать тебе, не так ли? — Он взглянул на Сьерру в поисках подтверждения своих слов. Та на секунду заупрямилась, но потом согласно кивнула. Тогда, Доминик повернулся к метрдотелю: — С вашего позволения, моя жена не будет снимать жакет.
Как Доминик и ожидал, при словах «моя жена» челюсть Флобера отвалилась чуть не до пола.
Доминик обошел его и вручил чемоданчик гардеробщице. Потом, положив номерок в карман, повел Сьерру в банкетный зал.
Его отец, седовласый Томми Харгроув, и холеная блондинка сидели не за тем столом, который обычно заказывал Вулф-старший, а за пальмой в кадке. Расстроенные, раздосадованные, они в замешательстве наблюдали за тем, как официант накрывает еще на одну персону.
Сьерра издала нечто, напоминающее приглушенный смешок. Доминик посмотрел на нее.
— Что такого смешного?
— Пальма. Я так и знала, что без нее не обойдется.
«И что тебя посадят за нее, чтобы скрыть от прочих посетителей», — мысленно закончил за Сьерру Доминик, потом крепче сжал ее руку и улыбнулся в ответ.
— Да ну их, — пробормотал он, заслужив еще одну усмешку от Сьерры.
В этот момент их заметил Дуглас, и Доминик получил истинное удовольствие, увидев, как челюсть старика отвисла еще ниже, чем у Флобера. Правда, почти незамедлительно Вулф-старший захлопнул рот и, глубоко вздохнув, поднялся на ноги. Он не отводил взгляда от сына, и его ровный тон совершенно не вязался с тем, как подозрительно поблескивали жесткие голубые глаза.
— Как приятно, что ты привел с собой гостью. Мне кажется, мы не встречались? — У него по крайней мере, хватило духа смотреть Сьерре прямо в лицо. Он на секунду уткнулся взглядом в волосы цвета красного дерева и в топик, выглядывавший из-под джинсовой ткани, — и даже глазом не моргнул. Это произвело на Доминика впечатление.
— На самом деле встречались, — весело поправили Сьерра, протягивая руку. — Я Сьерра Келли, сестра Марии. На свадьбе я была блондинкой, — добавила она, словно объясняя, почему Дуглас не узнал ее.
— Ах, да! — Облегчение Дугласа было почти осязаемым; он сердечно потряс руку Сьерры. — Конечно-конечно. Теперь я вас узнаю. Мм… пурпурный цвет поначалу сбил меня с толку. Это младшая сестра жены моего Риса! — объяснил он Томми и блондинке, которая, по всей видимости, и была Вивекой.
Доминик улыбнулся и внес уточнение:
— Младшая сестра Марии — и моя жена.
Ничем, кроме едва заметно дернувшегося мускула на щеке и побледневших губ, не выдал Вулф-старший того факта, что прибытие его сына с женой было неожиданностью, если не сказать — шоком.
Вместо этого он поцеловал Сьерру в щеку и представил обоих новоприбывших Вивеке Мур. Она оказалась совершенно такой, как ее описывал Дуглас, — блондинка, блестящая собеседница и искушенная женщина. Прекрасная пара для процветающего юриста. Полная противоположность той женщине, на которой он женился час назад.
Доминик так и не узнал, догадывалась ли Вивека о том, что именно она должна была стать его парой на этот вечер — и на всю жизнь.
Дуглас высказал сожаление, что не смог присутствовать на свадьбе, и заказал шампанского.
— За вас двоих, — сказал он, и только по блеску в его голубых глазах можно было понять, что он, мягко говоря, недоволен.
— Прекрасная идея, — жизнерадостно заметила Сьерра, а потом объяснила: — У нас был такой суматошный день, что мы сами не успели выпить по поводу собственной женитьбы.
Прибыло шампанское, и Дуглас разлил его по бокалам.
— За моего сына, — провозгласил он, — и его жену. За вашу долгую, долгую, долгую совместную жизнь.
Если бы отец сказал слово «долгую» еще раз, Доминик задушил бы его. По тону Вулфа-старшего нельзя было поверить, что он на самом деле желает им счастья. Интересно, заметила ли это обстоятельство Сьерра?
Когда они чокались, в ее глазах плясали искорки смеха.
— И, счастливую, — добавила она.
— Верно, верно! — воскликнул Томми.
— Мы желаем вам большого счастья, — сказала Вивека со светской вежливостью. — Не так ли, Дуглас?
— Да, конечно, — поспешно согласился тот. Потом налил еще шампанского и взглянул на сына. — Доминик, скажи же тост в честь невесты.
Доминик поднял свой бокал.
— За Сьерру, — торжественно заявил он, — которая сделала меня счастливейшим из людей.
Этим тостом он хотел уязвить отца, посмеяться над ним. Но, отпивая шампанское, Доминик понял, что в его словах отчасти содержится правда.
На одну жаркую, страстную ночь три месяца назад Сьерра действительно сделала его счастливейшим из людей. Она заставила его позабыть о сделках, слияниях, балансовых счетах, о всей той возне и кутерьме, которую он называл своей жизнью. Она смешила и дразнила Доминика и наполняла его ни с чем не сравнимой радостью. Доминик не забыл. В постели, по крайней мере, одну ночь, они испытали блаженство. В конце концов, именно поэтому он и попросил ее выйти за него замуж. Но он не настолько глуп, чтобы ждать, что их отношения продляться долго. Вне постели у них не было ничего общего.
— За Сьерру, — твердо повторил он. — За мою жену.
Они выпили глядя друг в другу в глаза. Доминик заметил, что глаза Сьерры больше не смеялись. Они подозрительно блестели, словно в них стояли слезы. Но это же смешно: Сьерра никогда не плакала! Она была не из того типа женщин. И уж точно не стала бы разводить сырость по поводу такого нелепого брака, как у них.
— У меня есть тост, — внезапно сказал Томми. Все повернулись к нему, а он поднял бокал и поверх него посмотрел на Доминика. — Полагаю, что все произошло довольно неожиданно?
