– Господи, – пробормотал Николай и зажал ладонью рот. Ему вдруг стало страшно даже дышать в этом месте. Жуткая догадка осенила его. Эти деревья были свалены ядерным взрывом. Где-то недалеко эпицентр. И он сейчас находится в зоне поражения.
Николаю снова стало неописуемо страшно. Он не знал, какой тут радиационный фон. Он знал лишь одно – радиацию нельзя увидеть, почувствовать или понюхать. И когда человек узнает, что подвергся ее воздействию, то становится уже поздно. Он вспомнил погибшую от радиации мать. И сотни других жертв этого страшного последствия ядерного безумия. Николай боялся сделать даже вдох, думая о том, какие последствия это может принести. Его охватила паника, и он бросился к обрыву. Однако он был настолько крутым, что все его попытки взобраться обратно наверх привели только к тому, что его стало заваливать падающими пластами снега. Васнецов яростно отмахивался от снега руками, словно на него напал рой ядовитых насекомых. Поняв тщетность своих попыток, Николай бросился прочь. Он проваливался в снег по пояс, но ему казалось, что он удаляется очень быстро, однако, обернувшись, каждый раз замечал, что эти страшные следы ядерного поражения, в виде обуглившихся деревьев все еще рядом. Он рычал от ярости и ощущения собственного бессилия против невидимой радиоактивной смерти. Начав задыхаться, он подумал уже, что это радиация его убивает. Однако это сказывалась нехватка воздуха ввиду того, что он старался реже дышать и при этом выжимал из себя все силы в попытке убраться отсюда прочь. На его пути показались новые снежные бугры, явно скрывающие под собой пораженные деревья. Николай попытался их обогнуть, но внезапно перед ним разверзлась черная бездна, в которую он и полетел, увлекая за собой хлопья снега. Хруст ломающихся досок, грохот листового железа, шорох, звон в ушах… Все сознание Николая сжалось в крохотный окруженный хаосом комок, который не мог даже понять, где его руки и ноги…
– Медведь! – заорал вдруг кто-то совсем рядом в темноте.
– Валите его! – вторил ему другой голос.
– Я не медведь! – истошно завопил Васнецов.
– Говорящий! – нервно хихикнул кто-то.
– Убери руку, это я…
– Да включите фонарь, черт вас возьми!
– Барс, урод, ты мне на руку наступил!
– Это не я!
– А кто?
– Медведь!
– Я не медведь!
– А кто ты тогда?!
– Черт, где мой автомат?…
– Лапы убери, это мой!
– Кто тут?
– Да включите фонарь, бараны!
– Сам баран!
– Я не медведь! – в третий раз повторил Николай, не понимая, где находится и кто это рядом кричит.
В лицо ему ударил яркий свет. После того, как он давно привык к сумеречному дню и черной ночи, Васнецову показалось, что свет фонаря выжег ему не только глаза, но и мозг.
– Уберите! – крикнул он, закрывая лицо руками. – Вы кто такие?!
– Что это за отрок свалился к нам на голову? – произнес тот, кто настойчиво требовал включить фонарь. – Ты кто такой?
– Я первый спросил. – Васнецов продолжал прикрывать глаза руками.
– Ишь ты, – хмыкнул кто-то, – Наглый.
– Мы сталкеры, а вот ты что за хрен с бугра?
– Сталкеры? – испуганно произнес Николай, вспоминая рассказ покойного Бражника.
– Ну. А ты кто? На медведя точно не похож…
– Я… Я искатель.
– Мужики, я же говорил, что за мной кто-то шел в лесу. – Послышался другой голос.
– А ты поменьше фонариком свети, Армаген. – Ответил первый.
– И что, на ощупь идти? – хмыкнул сталкер со странным прозвищем Армаген.
– А если он следил, то поучись у него. Пацан срисовал нас без всякого фонаря.
– Он наверняка из гадовника. Мочкануть его надо. – Третий голос.
– Да не похож он на людей с гадовника. Вон выбрит как. И с автоматом.
– Может это он пальбу в гадовнике вечером устроил? Слышь, искатель, это твой танк в лесу стоит? – Голос принадлежал Армагену.
– Какой еще танк? Уберите фонарь! – огрызнулся Николай.
Фонарь, наконец, убрали, повесив его на какую-то арматуру. Немного помассировав лицо, Васнецов смог осмотреться. Это было подвальное помещение со следами разрушений. Наверху, в гнилом дощатом потолке зияла дыра, в которую он провалился. Николай сидел на поломанных досках, какой-то трухе и упавшем сверху сугробе. Перед ним стояло четыре человека. Все они были облачены в военные комбинезоны. На шеях висели черные дыхательные маски с большими стеклами. Головы сталкеров венчали шлемы. У двоих шлемы типа «Сфера». У одного стальной шлем, но явно не Российского производства. Где-то он такой видел. Еще у одного отечественный стальной шлем с лисьими хвостами на затылке. Всем четверым было примерно по сорок лет. Вооружены они были неплохо. У двоих АКМы с подствольниками. У одного ВСС и еще у одного, самого здорового из этой компании, пулемет «Печенег». На всех легкие бронежилеты. Еще Николай заметил, что у каждого был портупейный ремень с кобурой на одной стороне и штык-ножом на другой. Хотя нет. У пулеметчика не штык-нож, а морской офицерский кортик. Примечательными были и нашивки на их рукавах. Черные круги с характерным и до боли знакомым желтым трилистником знака радиоактивности.
Вперед вышел человек с ВССом и глубоким шрамом на правой скуле.
– Я Аксай. Это Барс, – он кивнул на стоящего слева от него человека с калашом и тонкими светлыми усами. – Это Сабзиро. Но мы его называем иногда Ниже-нуля, чего тебе, парень, не советую.
На угрюмом лице здоровяка с пулеметом появилась угрожающая ухмылка.
– А ты значит, Армаген? – Николай обратился ко второму человеку с калашом и вытянутым большеносым лицом. Именно у него была эта странная, но знакомая нерусская каска.
– Ага, – тот кивнул.
– Можешь называть его Хачиком, – ухмылка здоровяка выдавила громовой бас.
– Слышь, Ниже-нуля, я тебя сейчас опущу ниже плинтуса. – Огрызнулся Армаген.
– Да у тебя ж фамилия, Хачикян…
– Зато у тебя фамилия Заткнись…
– Ну, тихо вы, – досадливо поморщился Аксай, который, очевидно, был главным.
– И что, в самом деле, такая фамилия? – Васнецов уставился на Сабзиро.
– А по шее не хочешь? Сабитов я.
– Ну а ты кто есть такой? – Аксай снисходительно улыбнулся.
– Я Николай Васнецов. – Он покосился на лежавший рядом собственный автомат, который как ни странно сталкеры не подобрали. Может потому, что их оружие смотрело холодными стволами на него и эти люди не чувствовали опасности?
– Откуда? Куда?
– Оттуда. Туда. – Николай ухмыльнулся, подражая амбалу с пулеметом.
– Не хами парень, – Аксай нахмурился.
