Помнится, старшего звали Ваня, среднего — Митя…
А как же звали младшего?
Тогда это почему-то казалось мне очень важным.
Все медвежье семейство гонялось за мной по санаторию с криками:
— Кто спал на моей кроватке?
— Кто ел из моей тарелки?
— На кого ты работаешь?
Медведица наконец догнала меня.
Высоко подняв когтистую лапу, она со всего размаха ударила меня по щеке.
Я застонала и приоткрыла глаза.
— На кого работаешь, мерзавка? — повторился настоятельный вопрос.
Надо мной склонилась рыжая голова с тщательно прилизанными волосами.
В полутьме — шторы были наглухо задернуты — я различила знакомое лицо.
Павел Алексеевич казался очень рассерженным.
— Может, ты чересчур сильно ее двинул, а, Паша? — предположил женский голос, доносящийся откуда-то из-за моей спины.
Хорошая подсказка.
Я решила, что этот вариант мне вполне подходит.
Теперь требуется звуковое подтверждение высказанной гипотезы.
Дернувшись, я захрипела, словно удавленник.
И, для полноты картины, исторгла из себя долгий протяжный стон.
— Черт, может, и правда… — растерянно пробормотал Павел Алексеевич.
Он теперь уже нежно потрепал меня по щеке.
Его ладонь была слегка влажной от пота и пахла лицензионным одеколоном «Аль Капоне».
Я едва не укусила его за палец.
Впрочем, этот жест отчаяния был бы единственным жестом, на который я была способна.
Мои руки и ноги были прочно привязаны к тем самым деревянным столбикам по углам кровати.
И, к сожалению, меня лишили свободы передвижения, пока я пребывала в бессознательном состоянии.
Иначе я хотя бы попробовала напрячь мускулы, когда меня связывали.
Чтобы потом, ослабив мышцы, попробовать освободиться, используя зазор между телом и веревками.
— Марков, к тебе пришли, — донесся издалека голос коридорного.
Павел Алексеевич встрепенулся.
— Проводи наверх, в шестнадцатую, — крикнул он из спальни. — Сейчас буду.
— А с этой как быть?
Мне показалось, что это говорит Аглая.
И речь явно шла обо мне.
— Как с этой быть? Пусть пока полежит, — решил Павел Алексеевич.
Сквозь полуприкрытые веки, как через плотные шторы, я видела его озабоченное лицо.
— А кое-кому давно пора и за работу, — обернулся Марков к Аглае. — Уже два клиента ерзают, тебя дожидаются. Нехорошо.
— Но вы же сами приказали, — обиженно начала оправдываться Аглая.
— Пошли, пошли, — Марков взял ее под локоть и вытолкнул из спальни.
Я услышала, как в замке повернулся ключ.
Видно, веревок им показалось недостаточно.
Кажется, эти гады решили нарушить мой распорядок дня.
Ох и не люблю, когда чужие поступки вторгаются в мои планы!
К тому же я чертовски проголодалась.
Пустой желудок взывал к моему рассудку:
— Сделай что-нибудь!
Легко сказать…
Я попробовала пошевелить рукой.
Вроде пальцы свободны.
Но до узлов на запястьях не дотянуться.
А что у нас с головой?
Мне удалось чуть приподнять затылок.
Но я сразу же опустила его на подушку, едва не застонав от тупой боли.
Что за дурная привычка бить людей по голове?
Горячая щека вдавилась в мягкую подушку.
Но тут слева от меня что-то блеснуло.
Превозмогая боль, я постаралась снова чуть приподнять голову.
Точно.
Это шпилька, наверняка оброненная в недрах постели какой-нибудь из девиц.
Я сделала отчаянное движение головой, словно дрессированная собака, прыгающая за кусочком сахара, и ухватила ртом увиденный мною предмет.
Налипший на шпильку длинный вьющийся волос едва не вызвал у меня рвоту.
Впрочем, желудок мой был все равно пуст, как головы обманутых вкладчиков.
Я внутренне сконцентрировалась, настроилась на лучшее и с силой выплюнула шпильку в направлении моей правой руки.
И когда этот предмет, выпущенный из моего рта наподобие ракеты, приземлился мне прямо в ладонь, я издала победный крик.
Разумеется, про себя, а не вслух.
Зажав шпильку между пальцами, я смогла провести ее в середину узла.
Веревки чуть ослабли.
Теперь подцепить центральную, позволить ей чуть выскользнуть наружу и…
И вот уже онемевшими непослушными пальцами я распутывала узел.
Уф, одна рука готова.
Со второй проблем не будет.
Впрочем, хорошо, что их у меня не шесть.
За стеной дважды пробили часы.
Я довольно улыбнулась, зубами помогая своей правой руке освобождать левую.
Ага, вот теперь можно приняться и за нижние конечности.
Узлы, надо сказать, были затянуты на совесть.
Интересно, связывал меня лично Павел Алексеевич Марков или позвал коридорного?
«Ничего, разберемся», — пообещала я себе.
Осторожно встав с кровати, я сделала несколько приседаний, чтобы размять мышцы.
Затем я обследовала окна.
Увы, рамы были настолько глухими, что выбраться через окно бесшумно не представлялось возможным.
Разумеется, я могла бы и пренебречь конспирацией, наплевав на шумовые эффекты.
Уверена, что мне удалось бы убежать.
Но, как тогда, в особняке Устиновой, я решила, что следует отказаться от наиболее легкого пути и выбрать более трудный, но и более перспективный.
Чутье подсказывало мне, что в этом здании я смогу найти для себя много интересного.
И в первую очередь — некоторых его обитателей, с которыми я так и не смогла как следует поговорить.
Что ж, если окно отпадает, то что у нас с дверью?
Так и есть, эти олухи оставили ключ в замке.
Удивительно, до чего сильны некоторые стереотипы!
Наивные люди думают, что если запереть дверь снаружи, то изнутри ее открыть не удастся.
Очень легкомысленная позиция.
Особенно, если ты имеешь дело с американским типом замка.
