— Да уж… — вздохнул Демидыч. — Лично я думал, что, может, мы случайно шапки-невидимки напялили, и нас этот хиляк-официант просто не видит… А их знаменитый борщ?.. Почему, спрашивается, у соседей он был горячий, аж дымился, а у нас…
— Да черт с ним, с борщом! — перебил Демидова Юрий Петрович. — Я что хотел сказать? Что этот наш новый сосед мне не нравится, и, как видишь, не только интуитивно…
— Вообще-то по-украински он тоже тарахтел… Да и сейчас стоит в коридоре и что-то со своим, как ты выразился, «мидовцем» балакает по-ихнему… Между прочим, ни слова не понятно… Ладно, лично я тебя понял: глаз с этой троицы не спущу… Прямо сейчас и начну: схожу-ка я, пожалуй, в туалет, а?..
— Сиди! Забыл, что туалеты после Черновцов закрыли?
И Гордеев, и Демидов чувствовали себя вполне бодро, поскольку проводник разбудил их еще полчаса назад, незадолго до прибытия поезда в Черновцы, оказавшиеся, если судить по вокзалу, огромным городом чисто европейского вида.
— Кстати, пора тебе цеплять на себя камеру, не забыл, что ты мой фотокор?.. — спросил Юрий Петрович своего спутника. — Нам с тобой выходить через десять минут…
— Забудешь тут…
Демидыч достал с антресоли упомянутую Гордеевым камеру и повесил ее на плечо как раз в тот момент, когда дверь купе отъехала в сторону и в образовавшемся проеме показалась улыбающаяся физиономия проводника.
— Прыихалы, панове! — сообщил он, демонстрируя пассажирам длинные, как у мерина, желтоватые зубы. — Прошу вас до Коломыи!..
[5]
И, словно подтверждая его слова, медленно ползущий поезд дернулся и замер на месте. Спустя минуту, распрощавшись с проводником, Гордеев и Демидов, преодолев высокие ступеньки вагона, оказались на перроне удивительно цивильного на вид вокзальчика.
В отличие от Дианы, Юрий Петрович, также настигнутый «дежавю», распознал природу этого ощущения почти сразу. С искренним восхищением окинув взглядом вокзальчик и перрон, он поинтересовался у хмурого, как ненастный день, Демидыча, стрелявшего глазами по небольшой толпе высадившихся из поезда пассажиров:
— Слушай, Коль… Тебе это ничего не напоминает?
— А?.. — Демидыч безразлично глянул на здание вокзала. — А дьявол его знает… В Австрии таких городишек — пруд пруди, был я там как-то…
— Да нет, я не про Австрию… Помнишь, был такой замечательный фильм «Безымянная звезда»?.. Его и сейчас время от времени по телевизору катают.
— Не-а, не помню.
— Жалко… Там Вертинская просто прелестна.
Но дело не в ней! В фильме по сюжету гимназисточки есть, а главное их развлечение — прогулки по перрончику в ожидании экспресса, проходящего через городок, где разворачивается действие… Очень напоминает Коломыю!..
Но Демидыч его не слушал: все внимание Николая было приковано к тому самому «новоукраинскому» господину, который, с точки зрения Гордеева, был весьма подозрителен… Теперь, пожалуй, и он готов был присоединиться к мнению адвоката. Несмотря на то что господин, о котором шла речь, внешне производил впечатление типичного наскоро разбогатевшего бизнесмена, не успевшего обзавестись хорошими манерами.
Невысокий, крепко сбитый, в плохо сидевшем на нем дорогом костюме, поверх которого теперь было накинуто черное кашемировое пальто с теплым мохеровым шарфом, он всего на несколько секунд задержался на перроне вместе с двумя охранниками безликого вида, прежде чем слиться с толпой пассажиров, бойко устремившейся к входу в вокзал. Но Николаю этого вполне хватило, чтобы заприметить растерянность, мелькнувшую во взгляде бизнесмена: так оглядываются по сторонам люди, попавшие в абсолютно незнакомое место… Отнюдь не те, кто прибыл, пусть и после существенного перерыва, в родные места…
— Вот что, Юрий Петрович, — повернулся Демидов к своему спутнику, — а ведь ты, похоже, прав! У нас — компания…
— Я и не сомневался. — Гордеев спокойно пожал плечами. — Думаю, и дядюшка твоего шефа, и Сан Борисыч тоже, потому ты и здесь… В качестве фотокора.
— И что теперь? — мрачно усмехнулся Николай.
— Ничего, друг мой, ничего! Кроме того, что сейчас мы с тобой отправимся в местный отель, после чего попытаемся связаться с другом детства нашего замечательного проводника, твоего, между прочим, тезки — Миколы… Надо же приступить к выполнению задания самой популярной здесь российской газеты?.. Ну-с, вперед! Надо полагать, такси здесь тоже имеется.
По сравнению с тем утром, когда Диана Гроднева прибыла в городок, привокзальная площадь изменилась мало: единственным добавлением к пейзажу стала новогодняя елка, выросшая рядом с пеликанами в маленьком скверике. С точки зрения москвичей, на фоне полного отсутствия снега выглядела она странновато.
Все остальное, включая несколько такси, возле которых покуривали водители, не изменилось за прошедшие дни ни на йоту. Одна из машин стояла распахнутой, топорщась всеми четырьмя дверцами: в нее, когда Гордеев с Демидовым вышли из здания вокзала, как раз загружался киевский бизнесмен со своей охраной. Один из охранников, скользнув безразличным взглядом по москвичам, вместо того чтобы усесться в машину, затеял какой-то разговор с водителем.
— Пошли, — фыркнул Юрий Петрович. — Не видишь — нас ждут?..
К стоянке они подошли с самым оживленным видом, и адвокат тут же, еще на ходу обратился к водителям, дружно уставившимся на них с откровенным любопытством:
— Привет, хлопцы! Как вы уже, наверное, поняли — из российской столицы. — И, не обращая внимания на полное отсутствие реакции со стороны шоферов, беспечно улыбнулся: — Нам бы вначале в отель, а после тем же заездом в редакцию здешней газеты… «Прикарпаття», кажется?..
— В редакцию? — Удивление выразил щупленький водила с темными усиками, как отметил про себя Гордеев, весьма подленького вида, с небольшими сметливыми глазками, в общем и целом напоминающий внешне юркого, изголодавшегося кота.
— Точно!.. Где ж еще нам собирать материалы о вашем народном герое Степане Бандере?.. — И Юрий Петрович ловким движением извлек из кармана удостоверение «НГ».
Машина, в которую грузился бизнесмен, бойко захлопала дверцами и, фыркнув, сорвалась наконец с места. На лицах оставшихся водителей теперь читался интерес уже совсем другого рода, но заговорил все тот же, напомнивший Гордееву кота:
— Ну, ты, Орэст, всэж-таки заробыш! Хиба зараз твоя черга?!
[6]
— В разговор, правда на совершенно непонятном наречии, вступил еще один водитель, пожилой коротышка с рыжей шевелюрой. Орест ему что-то возразил, и некоторое время возникшая перебранка не позволяла Гордееву вставить хотя бы слово. Однако то, что он уловил в конце концов, заставило адвоката насторожиться: похоже, «коту» по имени Орест предъявлялись претензии за то, что он постоянно нарушал очередность, выхватывая пассажиров из-под носа у коллег.
