Гордееву показалось, что в ворохе просмотренных им журналистских текстов про Монахову и ее роль в кинопроцессе где-то мелькало слово Сан-Себастьян.
Он стал просматривать все снова и нашел упоминание испанского города в следующем контексте: Джон Фицпатрик собирался показывать на фестивале свой новый фильм, первый за много лет, в котором не снималась уже Мила Монахова.
Гордеев зашел на сайт Сан-Себастьянского кинофестиваля и убедился в том что это правда: картина Фицпатрика фигурировала в конкурсном показе. Ее должны были показывать через два дня.
Гордеев тут же позвонил в авиаагентство и заказал себе билет в Мадрид на послезавтра. Правда, оттуда путь в Сан-Себастьян был неблизкий — не меньше трех-четырех часов поездом или машиной, но чего не сделаешь из любви к искусству и за деньги клиента. И в конце концов, почему бы не искупаться в Бискайском заливе? В Испании-то наверняка уже жара стоит смертельная.
И он с удовольствием принялся изучать возможные испанские маршруты.
Чем хороша Испания вообще и Сан-Себастьян в частности? Он уже знал, что праздники (а кинофестиваль там всегда большой праздник) отмечают долго и со свойственным только испанцам размахом. А в ответ на вопрос: «Почему вы никогда не торопитесь?» — можно услышать знаменитое на весь мир manana por la manana — мол, все в порядке, сейчас надо как следует отдохнуть, а дела сделаем завтра утром.
Гордеев посмотрел на часы, позвонил в «Глорию» и попросил Дениса соорудить ему удостоверение члена российского Союза кинематографистов и сотрудника журнала «Искусство кино». Денис обещал помочь. Гордеев уже спрашивал, может ли привлечь Денисовых сотрудников в случае необходимости и, как обычно, задним числом, получил утвердительный ответ — Филипп Агеев и Николай Щербак уже собирали для него информацию. Филя занимался первым мужем Милы — певцом Валерием Монаховым, а Коля — ее экономкой Терезой Соколовской.
6
Адвокат просмотрел еще кое-какую иностранную прессу и сосредоточился на отечественной. Он обратил внимание, что история о гибели Монаховой не сходила со страниц газет и журналов порядка четырех недель. А потом вдруг, словно по команде, журналисты прекратили писать об истории актрисы Монаховой. В один день будто отрезало. Почему такое совпадение? Это могло ничего не значить, могло быть действительно совпадением, но кто знает, кто знает…
Гордеев подумал о том, что еще несколько часов назад ему казалось, что жизнь проходит вполне бездарно, что его ничто не радует и ничто не заводит, а вот сейчас он уже более-менее похож на человека, и вообще… Что вообще, он додумать не успел. Потому что помешал телефон.
Он снял трубку:
— Юрий Петрович? — сказал приветливый голос.
— Да. С кем я говорю?
— Это неважно. Важно, что вы еще разговариваете. Не находите, что это замечательная особенность человеческого организма, которая отличает нас от многих других видов живых существ, и потому не стоит ею рисковать? Подумайте хорошенько над этим.
— От других живых существ нас отличает способность мыслить, — машинально сказал Гордеев.
— Тоже верно, — со смехом ответил незнакомец.
Дальше последовали короткие гудки. Гордеев вытер разом вспотевший лоб и положил трубку.
Manana por la manana?
Как бы не так.
Конечно, ему приходилось выслушивать подобные вещи, но сейчас это было крайне странно. Делом Милы Монаховой он еще толком и заняться не успел, а уже пошли угрозы. Вывод однозначен — за действиями ее сестры пристально следят. Кому это не нравится — гадать сейчас бесполезно. И главное, как грамотно говорил человек — ничего лишнего, короткие внятные фразы, очень интеллигентный голос. Грозят не жизни в целом, а конкретно утратой речевых функций. Может, для яркости примера. А может, и вполне конкретно. Для адвоката это нешуточная вещь, кстати сказать. Даже за душу берет.
Ладно. Надо работать.
Гордеев твердо знал, что, если в минуту полного хаоса человек сможет думать о порядке и дробить факты на звенья, которые надлежит собрать в ящичек, где складывают детские фигурки из разноцветных камушков, тогда только этот человек победит. Если он начнет поддаваться эмоциям, иллюзиям и прочим химерам, его сомнет и раздавит. Итак, только работа излечит нас от всех напастей. Вот что на самом деле значит — без страха и сомнений.
Почему же все вдруг прекратили писать об истории Монаховой? Все, конечно, когда-то проходит, но что-то уж больно одновременно…
Он немного подумал и позвонил Маевской.
— Яна, — осторожно сказал Гордеев, услышав ее бодрый голос, — это говорит ваш адвокат. Вы сейчас где?
— А зачем вы представляетесь? Ваш номер у меня сразу высвечивается. Я на репетиции. У нас сейчас такая интересная штуковина ставится — одного англичанина. Там у одного парня отца убили, и он никак не может решить, должны те, кто это сделал, отвечать или нет…
— «Гамлет»?
— Вы уже знаете? Неужели слухи пошли? У нас же все в полной секретности готовится. Эта такая бомба должна быть…
— Просто до вас этот сюжет пару раз использовали.
— Правда? — расстроилась она. Но тут же воспряла духом: — Ну ничего, Сергеев обязательно так все повернет, никто ничего не узнает.
— Не сомневаюсь. Я хотел вас спросить; что вы делаете сегодня вечером?
— А что?
— Вы где ночуете?
— Хм… Хотите меня куда-нибудь пригласить?
— Я не об этом. Хотя с удовольствием, — тут же поправился Гордеев. — Просто мне важно знать ваши планы.
Она немного помолчала. Потом созналась.
— Я ночую в общежитии ГИТИСа вместе с ребятами, которые заняты в съемках. У нас полностью молодежный состав.
— Молодцы, — похвалил Гордеев. — Не сомневаюсь, у вас все получится… Яна, я хотел бы вас попросить и продолжать там ночевать, если можно.
— Что-то случилось?
— Я вам потом объясню. Но, поверьте на слово, так для всех будет спокойней. Сможете?
— Да запросто. Все равно я со своим бойфрендом пока что разругалась.
— Вот и отлично. То есть я другое хотел сказать. В общем, вы поняли. Так что же, будем сегодня ужинать вместе?
— А то! Куда пойдем?
— Хотите в «Пушкинъ»?
— А не слишком пафосно?
— В самый раз, — заверил Гордеев. — Вы же звезда сериала, забыли?
Он положил трубку и задумался, глядя на записи на экране компьютера. Итак, накануне своей гибели Мила Монахова пила бренди. Кстати, что именно? Ведь часто, заблуждаясь, считают это конкретным напитком. А между тем понятие «бренди» на самом деле означает не более чем технологию производства. Изучая краткую историю появления арманьяка, Гордеев узнал заодно, что бренди возникло на рубеже пятнадцатого и шестнадцатого веков, когда голландские купцы и моряки, занимавшиеся закупками соли в бассейне реки Шаранта, попутно забирали производившееся там вино — очень вкусное, но очень нестабильное. Чтобы, во-первых, сохранить вино, часто портившееся во время перевозок, а во-вторых, сократить число бочек, они начали подвергать это вино перегонке (дистилляции), а получившийся продукт получил название «brandewijn» — пережженное или перегнанное вино. Слово «brandewijn» постепенно трансформировалось в «бренди», и хотя голландцы были далеко не первыми, кто подвергал вино перегонке, именно им принадлежит честь дать название семейству самых разных спиртных напитков.
