Денис ответил почти сразу:
— Есть! Правда речь идет о машине не только неприглядной на вид, но, боюсь, и не вполне надежной… Я имею в виду ее техническое состояние… Я уже рассказывал вам про этого занюханного Сему-детектива без лицензии? Он у нас крепко сидит на крючке… Думаю, с радостью поделится своими раздолбанными «Жигулями» третьей модели. Вещь, во всяком случае на вид, жутко страшненькая.
Однако Александр Борисович был, казалось, вполне удовлетворен.
— Самое то! — кивнул он. — Разумеется, если ваш Сема нас не заложит.
— Где ему! — махнул рукой Денис. — Он при виде Щербака после впечатляющего их знакомства ведет себя как лиса Алиса на приеме у полицмейстера Страны дураков…
— Вот Шербака и пошлешь за машиной. Насколько я помню, Николай у нас мастер на все руки, пусть заодно эту телегу проинспектирует и, если понадобится, приведет по мере возможности в божеский вид… Теперь главное.
Александр Борисович повернулся к Романовой:
— Тебе, Галочка, придется заняться наружкой за давним знакомым нашего Дениса Андреевича, владельцем Щита, — Василием Шмелевым. А поскольку людей у нас не хватает, то и за его красавцем партнером Мозолевским… За кем из них в какой момент — решать будешь сама, в зависимости от оперативной обстановки. С Мозолевским будь особенно осторожна, на рожон не лезь! Не исключено, что именно он стрелял в нашего депутата…
Галочка заметно порозовела и кивнула, с обожанием глядя на Турецкого. Померанцев отвернулся к окну, чтобы она не заметила улыбки, которая невольно появилась на его физиономии: Галочкина радость по поводу едва ли не каждого полученного ею задания Валерия умиляла. Большинство оперативников, проработав пару-тройку лет в системе, как правило, менее всего приветствовали необходимость заняться наружной слежкой. Дело это считалось занудным, тоскливым и, что самое главное, в девяти случаях из десяти малоперспективным. Но Романовой, кажется, даже самая скучная работа была в радость!
Денис между тем уже набирал на своем мобильном номер Щербака, чтобы отправить того к Семе за машиной.
— Кстати, — Турецкий вопросительно поглядел на Грязнова-младшего, дождавшись, пока тот отдаст нужные распоряжения, — тебе не кажется, что твой Альберт… э-э-э… чересчур увлекся?.. По-моему, ему уже пора объявиться после ночи любви!
Галочка немедленно покраснела и отвернулась к окну, а Померанцев поспешно поинтересовался, не найдется ли в данном шикарном приюте что-нибудь перекусить для бедных путешественников, например три корочки хлеба?
Денис немедленно поднялся и направился в сторону кухни, на ходу ответив Турецкому, что вот уж Артуру-то он звонить точно не будет, хотя тому и впрямь давно пора бы появиться.
— Ты ж, дядь Сань, не хочешь, чтобы я провалил нашу операцию «Ы», объявившись в неподходящий момент?
Что касается «трех корочек хлеба», то дальнейшее действительно напомнило присутствующим знаменитую харчевню «Три Пескаря», стоило им глянуть на стол, который словно по мановению волшебной палочки оказался накрытым в считанные минуты и радовал глаз вошедших на кухню гостей не только курицей-гриль, сохранившей стараниями Дениса изначальное тепло почти в неприкосновенности, но и тарелками с аккуратно нарезанным сыром и ветчиной: кому что нравится! Запасливый Турецкий присовокупил к Денисовым яствам привезенную из Москвы, заранее нарезанную не иначе как Ириной Генриховной, красную рыбу и ею же помытые огурцы и петрушку.
Понятно, что в течение последовавших за переселением на кухню гостей десяти минут тишину нарушал разве что хруст огурцов под крепкими зубами представителей прокуратуры.
Что касается упомянутого Турецким Альберта, если учесть, что утром ему не удалось даже позавтракать, то его появление у Дениса к концу трапезы вполне можно было счесть ухмылкой судьбы.
— Увы! — Грязнов-младший развел руками с подчеркнуто виноватым видом, покосившись на внушительную горку косточек, возникшую посередине стола — все, что осталось от курицы-гриль. — Могу тебе предложить бутерброды… С настоящей красной рыбой, полученной по моим подозрениям в качестве взятки господином Турецким в последней Дальневосточной командировке… Так что рыбка подлинная и вообще, что надо! А тебе надо было прибыть сюда вовремя, а не с опозданием на час…
— Я на задании был, — вздохнул Альберт. — Машину перегонял…
— Какую машину? — поинтересовался Турецкий.
— Моя дама, — с достоинством пояснил тот, — вчера отбыла из ресторана на нашем «лексусе»…
— На моем, Альбертик, на моем! — вставил Денис.
— Да, на вашем… Свою она, как выяснилось сегодня, оставила рядом с рестораном. И попросила меня съездить туда, как можно быстрее перегнать ее к известному вам дому, припарковать, а ключи опустить в почтовый ящик…
— Так и быть, согрею для тебя отбивную из НЗ, — вздохнул Денис. — Надеюсь, жениться ты на ней не пообещал?
— Почти… — Альберт вздохнул и впервые с тех пор, как они с Померанцевым познакомились, к немалому удивлению Валерия, покраснел.
Месть сладка. Эту древнюю истину Жене Шмелевой довелось проверить на собственном опыте, еще раз ее подтвердившем. Хотя, возможно, дело было не только в упоении местью, но, как подумалось ей позднее, в ее неожиданно объявившемся новом любовнике…
Своих мужчин считать она давно перестала. Однако с уверенностью могла сказать, что столь нежного и деликатного, а вместе с тем и страстного любовника, как Альберт, у нее точно не было… Она намеренно, дабы максимально унизить предателя Мозолевского, привезла его в квартиру покойной матери, давно уже ставшую их с Романом любовным гнездышком. И даже не потрудилась поменять белье на своем единственном здешнем приобретении — широченной тахте, казалось, еще хранившей очертания тела ее коварного любовника… Но уже спустя не более чем пятнадцать минут Женя, сама того не желая, напрочь забыла и о мести, и о самом Романе! Этот белокурый красавец, начавший ласково, но настойчиво раздевать ее еще в прихожей, своим темпераментом мог дать фору любому горцу!
Но, пожалуй, самое удивительное заключалось в том, что циничная и недоверчивая Евгения Петровна Шмелева не просто потеряла голову от его ласк на пару часов, но внезапно, едва ли не впервые в жизни, ощутила к своему внезапному любовнику нечто весьма напоминавшее доверие… Впервые в жизни ее любили не просто горячо и нежно, но, к немалому Жениному изумлению, еще и… уважительно… Во всяком случае, пытаясь определить новое для себя ощущение, другого слова она подобрать не смогла.
И когда уже на рассвете он выпустил Женю из своих объятий, ее почему-то ничуть не удивили слова, произнесенные Альбертом.
— Я всю жизнь искал тебя, — тихо, почти в самое ее ухо, проронил молодой человек. — Не важно, что ты замужем… Я увезу тебя в Москву!
И спустя секунду добавил:
— Поверь, ты ни в чем не будешь нуждаться. Никогда. И никогда об этом не пожалеешь…
Женя попыталась настроить себя на ироничный лад, ответить молодому человеку что-нибудь резкое и циничное. Но почему-то у нее это не получилось.
