— Мы обязаны спасти их. Давайте объедем всех ваших клиентов и поговорим с ними.
— С меня взяли подписку о невыезде.
— Этого следовало ожидать. Вы под подозрением.
— Но почему? Я ведь ничего не делала!
— Все обойдется. Подписка о невыезде не означает, что вы должны сидеть под домашним арестом. Можно свободно перемещаться по городу. Можете даже ничего не говорить мужу.
Перспектива сохранить все в тайне от супруга придала Кате сил. Ее глаза вспыхнули.
— Мы не успеем за сегодня. Их у меня четырнадцать.
— Главное — начать. Чем большее содействие вы мне окажете, тем снисходительнее отнесется к вам правосудие.
— Я поняла, — Катя засуетилась. — Сейчас, посидите минуточку, я только надену что-нибудь, и мы поедем.
Она уложилась в десять минут. Феноменальный показатель для женщины.
* * *
Дорога к первому или второму — это как считать, потребителю была не очень длинной, но я успела получить ответ на вопрос о процедуре получения товара.
— Вы же сами уже брали. Прихо?дите на склад, Гена выдает вам интересующие вас или ваших клиентов банки и флаконы, вы расписываетесь в журнале, забираете накладную и можете идти продавать.
— То есть кладовщик всегда сам выдает имеющуюся на складе продукцию?
— Только так. Я работаю уже больше года, и по-другому еще ни разу не было.
* * *
Кира Михайловна Варягова встретила Катю троекратным поцелуем. Кабинет директора салона красоты был уставлен горшками с искусственными цветами и увешан фотографиями дам и джентльменов с уложенными шевелюрами. Создавалось ощущение, будто я попала в джунгли, где обитает племя нестареющих секс-символов.
В отличие от персонажей на фотографиях сама Варягова имела вполне осязаемые очертания. Килограммов сто, определила я на глаз. Стоит ли описывать ее телеса, если рост матроны не превышал ста шестидесяти сантиметров?
— Душечка! За этот месяц я похудела еще на десять килограммов! Вы привезли ваш волшебный порошок?
— У вас есть желание продолжать?
— Конечно. Я уже стала мечтать о талии!
Катя пообещала, что завтра же заедет с новой порцией, и осторожно справилась о здоровье Киры Михайловны.
— Великолепно! Вы не представляете, что такое похудеть за два с половиной месяца на восемнадцать кэгэ. Почему вы спрашиваете? Неужели по мне не видно? А это ваша партнерша?
— Это Таня, — представила меня Калинина, — она пока ездит, смотрит, как мы работаем.
— Танечка, вы намереваетесь заняться весьма полезным делом, — стала наставлять меня толстуха.
Я стала изображать тупое согласие.
Несказанная радость от окончания визита была, наверное, прямо-таки выбита у меня на лбу. Прохожие, идущие навстречу, пялились на меня как на идиотку. Они, судя по всему, просто не посещают салоны красоты.
* * *
Что ни говори, а прием препарата позволил заметно похудеть Кире Михайловне, ухудшением самочувствия тут и не пахло. Решив не растрачивать время попусту, я попросила Катю познакомить меня с человеком, принимающим «Найс боди» длительное время.
Она помрачнела, но адрес назвала без колебаний, добавив, что стаж у этого мужчины уже больше чем полгода.
— Я начинала точно так же, как вы. Моим старшим партнером была Света. Она учила меня работать. Мы шли по улице и просто «пробивали» квартал. Заходили во все фирмы подряд и предлагали свой товар. На второй день я ухватила суть дела и уже сама нашла очень тучного бухгалтера, который много лет сидел в офисе на Московской и год от года становился все шире и шире. Это была первая моя удача.
* * *
На нас смотрели уставшие от жизни, воспаленные глаза. Черные, бездонные, без всякой искорки жизни.
— Вы принесли? — Исхудавший мужчина еле стоял на ногах. Я уже знала его фамилию — Трофимовский Станислав Петрович. Поляк? Вряд ли. Может, и был кто из предков. Этот больше тянет на калмыка. Мы вошли в шикарно обставленную квартиру. Под ногами ковры ручной работы с длинным и густым ворсом, а над головой горят мягкие зеленоватые светильники. Смесь евроремонта и восточного стиля создавала впечатление перенасыщенности роскошью. В атмосфере такого достатка и покоя нельзя болеть и тем более умирать.
Катя покачала головой:
— Нет. Станислав Петрович, может, хватит?
— Вот деньги, — его голос был очень тих. Он жил надеждой вновь ощутить на языке вкус порошка. — Вы продаете — я покупаю.
— Привезу… завтра привезу. Познакомьтесь — это Таня, — она второй раз за день представляла меня своему клиенту.
— Станислав Петрович, — почти прошептал он.
— Вы не находите, что уже достаточно похудели? — поинтересовалась я довольно резко.
Измученный чертовым зельем дистрофик отступил в глубь длинного коридора.
— Не кричите, я не глухой. — Трофимовскому шел пятый десяток, но разум его, казалось, уже давно утратил ясность. Он не говорил, он отплевывался. — Мне полезно очищать свой организм от шлаков. Катя может рассказать вам много интересного. Это поддерживает.
Я посмотрела на Калинину. Моя спутница явно чувствовала себя не в своей тарелке, но, похоже, запах денег перебивал в ней остальные инстинкты и подавлял остатки совести.
Она вырвала из блокнотика листок бумаги и стала медленно писать.
— Станислав Петрович, вы должны посетить врача. Я оставлю координаты моего знакомого, он должен помочь вам.
Хозяин квартиры смотрел на нее то с чувством негодования, то с чувством благодарности. «Черные» и «белые» полосы так быстро пробегали по его лицу, что казалось, будто оно слегка дергается в конвульсиях.
Пока он соображал, что бы такое нам сказать, я спросила его об остатках порошка.
— Все кончилось два дня назад, — сообщил он с грустью. — Сегодня я целый день не нахожу себе места… Как хорошо, что вы приехали.
— Почему же вы не позвонили? — недоумевала Катя.
— Хорошо, что не позвонили, — вмешалась я, — а то бы так и продолжали поглощать эту гадость.
Он вытаращил на меня глаза.
— Не смейте так говорить! Я смог похудеть только с помощью этого чудодейственного средства!
Не обращая внимания на его слабые протесты, я напомнила Станиславу Петровичу об упаковках.
— У вас остались баночки из-под порошка?
Он гордо задрал голову.
— Я не выбросил ни одной. Все стоят в отдельном шкафу. Это же память. Вы понимаете? Хотите посмотреть?
— Очень, — созналась я и направилась следом за бывшим толстяком.
