— Вот видишь. Надо бы поговорить с соседями. Если их опрос ничего не даст, то я вообще сверну это дело.
— Для чего же ты искал этот пакет?!
— За счет него и за счет Пленки я без проблем протащу свою версию о самоубийстве.
— Но снотворное кто-то принес?
— Кто? Покажи пальцем! Она вполне могла принести снотворное с собой, когда ложилась в больницу.
— Смерть Лены — это следствие моего визита в больницу. Преступники или преступник испугался, что она сможет рассказать мне что-то.
— Ну да, и дал ей снотворное. Не клеится.
— Наркотик мог быть в «Найс боди».
— Таня, эта женщина обычная наркоманка. Предположим, что ты права. Для того чтобы подтвердить версию с наркотиками, подмешиваемыми в «Найс боди», мы должны найти не только человека или людей, делающих это, но и узнать как можно больше о других жертвах подобных манипуляций.
— Мы?
— Ты уже проверяла содержимое банок. Вот дала мне еще, — он постучал по сумке, лежащей у него на коленях. — Если будет результат, то станем копать дальше. Пока оснований для продолжения следствия нет.
— Кто тогда хотел убить меня и Кондратьева?!
— Спокойно, спокойно, — Югов взял меня за руки и посмотрел по сторонам, — успокойся. Если твой бизнесмен захочет жить, то обязательно придет и все мне расскажет. Тебя могли принять за его подругу и ждать у подъезда. Этому десантнику заплатили, может быть, тысячу долларов, не больше, пообещав после выполнения дела еще штуку. Мальчишка мог долго сидеть без работы, вот и вспомнил какую-нибудь горячую точку. Мало ли таких сейчас?
— Но кто его нанял?
— Твой клиент знает это наверняка, но молчит.
Капитан был прав. Я пока не могла уверенно связать смерть жены Кондратьева и покушение на нас самих.
— Может, Кондратьев должен был сделать что-то, но не выполнил даже после смерти жены, тогда его решили убрать, но при чем здесь я?
— Ладно, — Югов отступил, — один случай истощения ничего не дает. Найди тех, кто сильно исхудал, но еще жив и продолжает принимать эту дрянь. Несколько пострадавших, лучше трое или больше, дадут нам шанс. Меня смущает только одно, — он положил на стол локти и сплел пальцы, — есть ли здесь вообще какая-нибудь финансовая выгода. Предположим, у меня имеется свободный доступ к веществу, вызывающему привыкание. Я очень ловкий и могу подмешать его в пищевую добавку. Сколько стоит одна банка этого безвредного продукта? — Он постучал по сумке.
— Две банки — сто пятьдесят долларов. Одна дополняет другую и отдельно не продается.
— Перед употреблением порошок перемешивают? — не понял Югов.
— Нет, просто надо чередовать прием из одной и другой жестянки.
Капитан почесал за ухом и крякнул.
— А прибыль?
— Пятьдесят долларов с пары, проценты от объемов продаж тех, кого привлек к этому бизнесу, плюс различного рода премии.
— Ну и как ты думаешь, каковы прибыли злоумышленников?
— Десять клиентов гарантированно дадут пять сотен в месяц. А если таких клиентов сто? К тому же после привыкания человек уже потребляет не один комплект в месяц, а два или три.
— Если сопоставить эти цифры с ценами на наркотики, то можно с большой долей вероятности предположить, что подмешиваемое вещество слишком дешево.
— Или его требуется очень немного, — поправила я капитана.
Он поднял руки вверх, как бы сдаваясь.
При ближайшем рассмотрении мы поняли, что у нас нет шансов доказать факт убийства Лены, если ее действительно убили. Обвинять персонал больницы в излишней любви к поддержанию чистоты мы не могли, а вместе с наведением порядка из палаты исчезли все улики. Поиск свидетелей привел лишь к Пленке, которая, по сути, была свидетельницей не убийства, а самоубийства. Реальной оставалась только смерть Лены и ее муж, жаждущий мести.
— Сегодняшним опросом мы могли спугнуть преступников. Они затаятся или попытаются изменить схему работы.
Югов почесал затылок и посмотрел на розовый фонарь, горящий под потолком. Почему он все время чешется?
— Если отрабатывать твою версию, то надо выбирать у них весь склад. Если там ничего не окажется, можно будет на восемьдесят процентов быть уверенным в том, что дело дохлое.
— Вряд ли такое получится. — Я заказала себе блинов с медом, и вот наконец тарелка появилась у меня перед носом. — Их стальные двери и решетки на окнах напоминают психушку, по которой мы сегодня лазили. Прыгов не поскупился и укрепил свой офис. — Блинчик растаял во рту, вызвав прилив положительных эмоций.
— Может, попросим Кондратьева немного подергать за ниточки? Пусть привлечет гоблинов. Им все едино. А мы закроем глаза, ненадолго правда, но минут пять дадим.
Желание проверить все упаковки на содержание наркотика не давало нам покоя.
— Я поговорю с ним. А пока, думаю, нелишне последить за Прыговым. Если у него рыльце в пушку, он на время прикроет свою лавочку.
— Поговорите лучше с Катей, навестите ее клиентов, а слежкой за директором займется Берков, как только выяснит личность убитого киллера.
— А чем думаете заняться вы? — спросила я.
— Надавлю на главврача, может, он что и расскажет. Затем поеду опрашивать соседей погибшей. Если они дадут мне описание человека, и это будет не Катя и не Света, я просто составлю фоторобот и буду надеяться на патрули, вот и все.
Распределив задания, мы, сытые и отдохнувшие, принялись за работу.
* * *
Первым делом я поехала и вставила лобовое стекло. За срочность содрали раза в полтора больше, чем обычно. Придется господину Кондратьеву раскошелиться.
* * *
Катя открыла дверь, продолжая находиться в состоянии анабиоза. Свалившиеся на нее стрессы выбили ее из колеи, и теперь она напоминала умирающего лебедя.
Я посмотрела на ее растрепанные волосы, на кое-как накинутый халат, на беспорядок в квартире и поверила, что она не может быть причастна к преступлению.
— Ты спала?
— Да, немного. — Катя подошла к зеркалу и пару раз провела по волосам расческой. — Проходите на кухню.
Аромат душистого чая не смог поднять ее настроение.
— У вас, кроме Лены, были клиенты, которые кончали столь печально?
— Нет! Клянусь! — Она вскочила с места. — Такое случилось в первый раз!
Силы оставили ее, и она зарыдала.
— Успокойтесь, — я обняла Катю за плечи. — Вы должны мне помочь. Не исключено, что есть еще люди, которым вы продавали эту дрянь.
— Но я же не знала! — Ее наивная реплика означала, что действительно такие бедолаги были.
