— Какой намек?
— О Господи!
— У тебя усталый взгляд человека, за которым гонятся. Ты сейчас больше похож на преступника, чем на полицейского. Какой намек? Женись на ней! «Я бы не женился на ней, даже если бы она была последней женщиной на земле» — таков должен быть ответ на этот намек. Стандартная реакция, я полагаю, — она снова улыбнулась. — Но ты, конечно, не стандартный!
— Заткнись, а?
— Хорошо мотивированный ответ. — Жюли села и взяла чашку с кофе. Умственная близорукость. Думаю, это неизлечимо.
— Ну, я не знаю. Я уверен, что ты найдешь ответ. — Теперь ван Эффен был самим собой — спокойным, уверенным, слегка расслабившимся. — Я не очень верю докторам из клиник — очень уж они самоуверенны, всегда кажется, что наши проблемы их забавляют, но должен признать, что ты нашла верное средство. Ты излечила меня от малейшего интереса, который я мог бы проявить к этой юной леди. Возможно, ты именно этого и хотела, я не знаю.
Она смотрела на брата, слегка приоткрыв рот. В глазах ее было непонимание.
— И мне вовсе не нужны ни помощь, ни совет, ни сочувствие. И не потому, что они непрошеные и ненужные, а потому что я вполне в состоянии позаботиться о себе без помощи младшей сестрички, которая вмешивается не в свое дело. Пойду проверю, пришел ли охранник.
Он вышел. Жюли молча смотрела ему вслед, не веря своим ушам. Почти тотчас же в комнату вошла Аннемари. Она обратила внимание на обиженное и озадаченное выражение лица подруги. Несколько мгновений Анне-мари внимательно всматривалась в огорченное лицо Жюли, потом поспешила к ней, опустилась на колени у ее стула и спросила:
— Что случилось, Жюли?
Жюли медленно повернула голову.
— Ничего. Ничего не случилось.
— Ничего не случилось? О Господи! Ничего! Сначала я, потом ты. Слезы. И твой взгляд — у тебя в глазах такое горе. — Аннемари обняла ее. Ничего не случилось! Жюли, ты принимаешь меня за идиотку!
— Это я идиотка. Я совершила ошибку.
— Ты? Я не верю. Ошибку? Какую ошибку?
— Я забыла, что Питер не просто мой брат. Он полицейский и, к тому же, преемник полковника. Ты этого не знала, да? — Жюли шмыгнула носом. Это все знают/ В этом году де Грааф должен выйти на пенсию, но он не спешит, потому что Питер и так уже делает большую часть его работы.
— Бог с ним, с полковником! Где этот грубиян? Жюли попыталась улыбнуться.
— Второй раз за сегодняшний вечер его называют грубияном, причем разные девушки. Могу поспорить, что прежде с ним этого не случалось. Он ушел.
— Ушел? Насовсем?
— Нет. Пошел проверить охрану. — Жюли улыбнулась, на этот раз ей это удалось. — У него, должно быть, талант — доводить людей до слез. Хотя я уверена, что мы ему не безразличны.
— У него занятный способ это демонстрировать. А тебе что он сделал, а, Жюли? Что он сказал?
— Ничего не сделал. Ничего не сказал. Это я повела себя бесцеремонно, и брат призвал меня к порядку. Это все.
— Ты же не думаешь, что меня устроит такой ответ?
— Нет, не думаю, моя дорогая. Но не могли бы мы ненадолго оставить эту тему? Пожалуйста!
К тому времени, когда вернулся ван Эффен, девушки допили кофе. Если лейтенант и заметил, что что-то не так, он не подал виду.
— Охранник здесь, — сказал ван Эффен. — Вооружен до зубов. А теперь мне нужно идти.
— Но твой кофе…
— В другой раз. Дела зовут. Жюли, ты должна кое-что для меня сделать. Не могла бы ты…
— Должна? Это приказание или просьба?
— Какая разница! — раздраженно ответил ван Эффен, что случалось с ним довольно редко. — Пожалуйста, сделай то, что я тебя попрошу, — обрати внимание на «пожалуйста» — или я заберу Аннемари с собой.
— Господи! Какие угрозы! А если она захочет остаться или я попрошу ее остаться?
— Отправляйся в Роттердам. Завтра утром. Ты бывшая сотрудница полиции, ты не можешь ослушаться приказа. Извини, Аннемари, к тебе это не относится. Жюли сегодня что-то плохо соображает. И не делай вид, что ты шокирована, моя сестричка. Если ты не понимаешь, что я серьезен, то, значит, ты сегодня необычайно поглупела. Сделай вид, что у тебя грипп. Дня на два. Аннемари в такой же опасности, как а ты. Я хочу, чтобы вы были вместе. Аннемари, девять пятнадцать.
Он подошел к двери, открыл ее, оглянулся на двух мрачных девушек, покачал головой.
— Выход галантного лейтенанта в глухую темную ночь.
Ван Эффен тихонько закрыл за собой дверь.
Глава IV
Высокий худой молодой человек в темном плаще, с которого стекали капли дождя, выглядел не слишком привлекательно, и прохожие удостаивали его лишь мимолетным взглядом, да и то изредка. Неприятное впечатление усиливалось мокрыми, прилипшими к голове черными волосами и неухоженными черными усиками. Усики и в самом деле выглядели неважно — утром он очень торопился и приклеил их немного косо.
Молодой человек стоял почти посредине площади, когда из-за угла показалась Аннемари. На ней снова был грим, и она выглядела так же непривлекательно, как и молодой человек, решительно загородивший ей дорогу.
— Вы Аннемари, не так ли?
Девушка удивленно посмотрела на него, затем быстро огляделась. Несмотря на сильный дождь, вокруг было немало народу. Совсем неподалеку располагались лотки цветочниц и продавцов овощей. Она снова посмотрела на незнакомца. Несмотря на непривлекательную внешность, улыбка у него была приятная.
— Пожалуйста, не беспокойтесь, мисс. Это неподходящее место для похищения. Вы, должно быть, Аннемари, так как вы вполне отвечаете данному мне описанию. Я детектив Рудольф Энгел. — Он достал из кармана значок и показал ей. — Конечно, значок может быть украден. Лейтенант ван Эффен хочет вас видеть. Он в машине.
— Почему я должна вам верить? Почему лейтенант вас послал? Он знает, где я. Он мог сам прийти повидать меня. Какая у него машина?
— Черный «пежо».
— Вы знаете эту машину?
— Да, — терпеливо ответил молодой человек, — когда работаешь с человеком в течение пяти лет, невольно кое-что о нем узнаешь. Лейтенант сказал мне: «Мисс Мейджер очень недоверчива. Упомяните Амазонку, ее отца, полковника и „недостаток храбрости“ у какого-то лица». Я понятия не имею, что он имел в виду.
— Зато я понимаю. — Аннемари взяла молодого человека за руку. Извините.
Ван Эффен, расслабившись, сидел за рулем своей машины. Сегодня на нем были фетровая шляпа и черная квадратная бородка в еврейском стиле. Он оглядывался по сторонам, когда Аннемари открыла дверцу и заглянула внутрь.
— Доброе утро, дорогой!
— Доброе утро, — ответил он.
— Что ты здесь делаешь?
