«В крайнем случае, оставлю цепочку для Анны, подарю, когда подрастет».
Терзаемый противоречивыми желаниями, он протянул продавщице свою кредитку. Она тоже была очень мила. И что, будем глазеть на всех без разбору женщин? И дарить всем украшения?
«Ну, все не так уж плохо! Я купил подарок Жюли, потому что она славная девушка. Она отлично справляется со своей работой, заботится обо мне, улыбается, говорит приятные вещи и делает такой кофе, как я люблю. За все это ее нужно вознаградить. А коробка конфет — как-то уж слишком банально…»
Когда Жиль переступил порог ювелирного, в кармане завибрировал мобильный. Без всяких вступлений таинственным голосом Коля начал рассказывать ему невероятную историю.
* * *
— Пока мы не женаты, — шепнул Альбан, — нам не обязательно вести себя так, как это принято в благовоспитанных семействах!
Осыпая Валентину поцелуями, он притянул ее к себе. Рука его скользнула к ней под свитер.
— Подожди минутку! — попросила она, отстраняясь. — Я хочу кое о чем спросить. Что это за сюрприз, за которым пришлось ехать в Гавр? Я думала, мы договорились, что не будем ничего скрывать друг от друга.
Альбану отчаянно не хотелось ей врать, поэтому он пытался найти ответ, но тщетно. Валентина не собиралась сдаваться, и он пробормотал:
— Это касается моей семьи.
— Если подумать хорошенько, Альбан, ты предложил мне стать членом твоей семьи!
Валентина порывистым движением опустила свитер, дав тем самым понять, что ей сейчас не до ласк.
— Послушай, я уже пробовал тебе объяснить. Мне трудно об этом говорить…
— О чем?
— О душевном здоровье нашей матери.
— О матери? Какая связь между твоей матерью и Гавром? Почему тебя именно сейчас заинтересовал этот вопрос? Рассказываешь мне бог знает что… Я, по-твоему, идиотка?
Огорченный, Альбан сделал примирительный жест, но она отступила на пару шагов, скрестила руки на груди и посмотрела ему в глаза.
— Я спрашивала у Жо о твоей матери. Она сказала, что Маргарита была странноватой, а потом у нее развилась депрессия. Это грустно, но вполне понятно. В этом нет ничего особенного. Жо говорит, что ты пристаешь к ней с глупыми расспросами. Она считает, что было бы лучше, если бы ты больше времени уделял мне!
— Разве я уделяю тебе мало времени? — возмутился Альбан.
— Не мало, — смягчившись, признала Валентина. — И все-таки очень часто ты думаешь о чем-то другом.
Альбан был зол. Так значит, Жо говорит, что в смерти их матери нет ничего особенного? А сама Маргарита была всего лишь странноватой? Настолько странноватой, что хотела задушить собственного сына! И, что самое обидное, Жо без колебаний воспользовалась Валентиной, чтобы заставить его забыть эту историю, как ей того и хотелось.
—Я не хочу это обсуждать, — холодно сказал Альбан.
— Ты ничего не хочешь обсуждать!
Воздев очи к небу, он вышел из комнаты, но дверью хлопать не стал. Он не посвятил Валентину во все подробности по одной-единственной причине — не хотел, чтобы она расстраивалась. Совсем как Жозефина — та, вне всяких сомнений, отказывалась говорить, пытаясь защитить своих внуков. Выходит, ради блага близких и он, и Жо держали при себе свои секреты, порождая тем самым множество недоразумений.
Альбан спустился в кабинет на первом этаже, встретив в коридоре одного из мастеров. Коля поехал развеяться и заодно купить краску. Жо вернулась во флигель и отдыхала. Опершись локтями на стол и обхватив ладонями голову, Альбан долго сидел не шевелясь. Он думал о том, сколько всего случилось с того дня, когда он решил переехать на «Пароход». Портмоне Феликса, молитвенник Антуана, воспоминание Коля… Некоторые элементы этого пазла пока не нашли своего места. Сегодня утром брат напугал его — Альбан нашел его в этой ужасной комнате. Коля кричал, как сумасшедший. Внезапно в памяти всплыли слова психиатра, с которым консультировался Жиль: «Обычно болезнь обнаруживает себя между пятнадцатью и тридцатью пятью годами». Коля исполнилось тридцать восемь. Нонет, речь не идет о проявлении симптомов шизофрении. Просто из глубин его памяти всплыли на поверхность ужасающие воспоминания. Если мать хотела убить Коля, выходит, он вызывал у нее отвращение, она его ненавидела. А он-то думал, что был любимым младшим сыночком…
Звук бьющегося стекла заставил Альбана подскочить на стуле. Позабыв обо всем, он открыл дверь кабинета и увидел мастера, недавно встреченного в коридоре. Тот с растерянным видом смотрел на разбитое окно.
— Это из-за трубы, — пояснил он. — Я как раз поворачивался…
На земле лежала покрытая осколками стекла длинная медная труба.
— Ничего страшного. Я попрошу, чтобы стекло заменили.
Альбан невесело усмехнулся. Ремонтные работы на «Пароходе» должны были закончиться на этой неделе, но это было маловероятно.
— Все-таки будьте поаккуратнее, — попросил он. — В этом доме все окна разные по размеру!
Он уже собрался вернуться в кабинет, когда из холла его позвал Коля.
— Посмотри, что я принес!
И брат сунул ему под нос сумку с кучей тюбиков, кисточек и валиков.
— В машине у меня двадцать литров белой краски! Буду смешивать цвета и экспериментировать, а потом ты поднимешься и выскажешь свое мнение.
Глядя на воодушевленное лицо брата, Альбан не мог не улыбнуться.
— А Малори согласна?
— Она сгорает от нетерпения — так ей хочется увидеть, что у меня получится. Старик, ремонт — заразная вещь!
Слава Богу, утренняя сцена забыта, Коля хочется перекрасить стены в своей комнате. Это значит, что старый дом не ассоциируется у него с пережитыми страхами…
На лестнице появилась Валентина — в пальто и ботинках, с ключами от машины в руках.
— Едешь на прогулку? — с улыбкой спросил Альбан.
Она не сочла нужным ответить и прошла мимо, даже не взглянув на него.
— Валентина, постой!
Он догнал ее уже на улице, на ступеньках, ведущих к входной двери, и обнял за талию, чтобы остановить.
— Что с тобой?
— Хочу подышать свежим воздухом, — сухо ответила молодая женщина.
— Ты на меня сердишься?
— Нет, что ты! Я привыкла разговаривать со стенами!
— Дорогая, мы ссоримся без причины.
— Без причины? — возмутилась Валентина. — Ты заявляешь, что не хочешь со мной говорить, уходишь, а потом оказывается, что все это «без причины»! Я не наивная дурочка, и мне не нравится такое обращение! Может, ты так представляешь себе любовь, но я — нет! И нам надо об этом подумать, пока еще есть время!
Окаменев от неожиданности, Альбан смотрел, как она уходит. Неужели она только что поставила под вопрос их брак? И это за восемь дней до церемонии? Сунув руки в карманы джинсов, он задержался на пороге. Откинув назад голову, окинул взглядом фасад «Парохода». Да, денек выдался не из легких, но неправда, что эта вилла приносит своим жильцам несчастье. Он никогда с этим не согласится.
