— Они наблюдают за ней, проводят обследование. Разве от них добьешься конкретного ответа?
Они дружески хлопнули друг друга по плечу. Альбан занял место Давида в единственном в палате кресле и с нежностью и беспокойством посмотрел на спящую Жозефину. Если верить заведующему отделением, у бабушки — нарушение мозгового кровообращения. Это серьезно, но не трагедия, и предполагается, что в скором времени она вернется к нормальной жизни. Разумеется, это может повториться, и, когда речь заходит о пациентах ее возраста, врачи всегда осторожны в своих прогнозах. Доставив ее в больницу три дня назад, Альбан утонул в море вопросов. Сидя в «скорой», чья сирена, словно пила, терзала нервы, он спрашивал себя, как они будут жить без Жо, которая всегда была оплотом их семьи. И из-за нее тоже он решил поселиться в Нормандии, она была душой «Парохода» несмотря на то, что предпочла его покинуть. Всем сердцем Альбан хотел, чтобы она была рядом, на своем посту, стала свидетелем грядущих событий — возрождения виллы и появления на свет еще одного Эсперандье, прожила еще много лет в счастье, которого заслуживает. Ему так хотелось отблагодарить ее за все, что она для них сделала…
Жозефина пошевелилась и открыла глаза.
— А, дорогой, ты уже здесь…
— Как ты сегодня?
— Нормально. Вяловата, но это оттого, что все время лежу. Терпеть не могу лежать. Дома все хорошо?
— Никаких проблем.
— Давид принес мне печенья. Попробуешь?
— Нет, спасибо.
— Тогда подай его мне.
Альбан передал ей коробку и стал смотреть, как она ест. Было очевидно, что Жозефина решила поскорее набраться сил и вернуться домой.
— Знаешь, Жо, а ведь мы можем ненадолго отложить свадьбу. Ну, если они решат подержать тебя подольше. Врачи хотят проверить твою сосудистую систему, сердце, легкие…
— Когда речь идет о деньгах налогоплательщиков, их изобретательности можно позавидовать! Я говорила тебе, что они засовывали меня в какую-то трубу, как огурец в соковыжималку?
—Это был томограф.
— Если они хотят повторить этот трюк, покорно благодарю! Послушай, я прекрасно себя чувствую и отказываюсь оставаться здесь дольше, чем это нужно.
—Хорошо. Но тебе все равно придется еще раз забраться в томо…
— Ни за какие коврижки! — вскинулась Жо. — А вам не за чем откладывать свадьбу. Тем более из-за меня. Позволь напомнить, что Валентина беременна.
— Ей нет дела до предрассудков, Жо. Валентине, как и мне, хочется, чтобы ты была на свадьбе. А еще я хочу, чтобы ты отвела меня к алтарю.
— Вести тебя к алтарю? Вот еще! Это не сделало твоего бедного отца счастливее!
— Жо…
— Ты мне уже надоел! Женись, когда намечено, и точка.
Проходившая мимо двери медсестра строго посмотрела на Альбана и спросила:
— Все в порядке, мадам Эсперандье?
— Мой внук меня расстраивает, — резко ответила Жозефина.
— Правда? Сегодня у вас было много посетителей. Пора отдохнуть, или доктор будет очень недоволен… Прошу вас, мсье!
Повелительным жестом она попросила Альбана удалиться. Он повиновался и встал. Наклонившись к бабушке, чтобы ее поцеловать, он шепнул:
— Мы поговорим об этом завтра.
Жозефина ответила ему лукавым и в то же время полным нежности взглядом. Альбан улыбался. Он вышел из палаты куда менее обеспокоенным, чем полчаса назад. Жо скоро поправится — у нее уже хватает сил на шутки, еду и пререкания. А что до ее историй про то, что приносит счастье, а что — несчастье, то ему на них начхать, он в это не верит. Единственное, в чем он уверен — в день его свадьбы бабушка должна быть рядом с ним.
* * *
— Нет, — отрезала Валентина. — Другой, «более современной», не нужно. Сделайте дверь такой, какой она была.
Столяр с сомнением пожал плечами.
— Но замок я все-таки поставлю новый! — буркнул он. — И сделаю три комплекта ключей. Тогда вам не придется выбивать ее, чтобы открыть.
Мастер пошел к своему грузовичку, а Валентина вернулась на «Пароход». Когда Альбана не было дома, ей приходилось отвечать на вопросы рабочих, поэтому она перенесла свой ноутбук в кабинет на первом этаже: здесь она могла работать и в то же время видеть, кто и куда идет. Стоило ей сесть за стол и прочесть строку из рукописи, как зазвонил телефон. Это была Малори. Сперва она осведомилась о здоровье Жо, а потом игривым тоном спросила:
— Мы с Софи хотели узнать, не приедешь ли ты на этой неделе на денек в Париж? Нужно подыскать тебе к свадьбе что-нибудь умопомрачительное!
Валентине не улыбалась перспектива ходить по магазинам в компании Софи, но было и смягчающее обстоятельство: Малори — лучший советчик, какого она могла желать.
— Ты уже придумала, какого цвета будет твой наряд?
— Ну…
— Лучше белого для свадьбы не подберешь. Можно поиграть с оттенками — слоновая кость, кремовый, белый с розовым или бежевым оттенком… С твоей фигурой ты можешь позволить себе что-нибудь оригинальное. Это в случае, если ты решишь изменить своей любимой классике. Знаешь что? Я уверена, тебе пойдут шляпки. Давай примерим?
Внимая этому потоку слов, Валентина не могла не улыбнуться.
— Я не хочу тратить много денег, — уточнила она.
— А разве платишь ты?
— Конечно!
— Э-э-э… Как бы тебе это сказать… Ладно, не хочу играть с тобой в прятки: Альбан дал мне на этот счет определенные указания.
Смущенная Валентина молчала, поэтому Малори продолжила:
— Я не должна была тебе говорить, он хотел, чтобы это был секрет. Но мы, женщины, всегда поймем друг друга, верно? Если мы не думаем о цене, то выбираем вещь, которая нам действительно понравится. Я знаю два-три бутика, где продают эксклюзивные штучки, и с удовольствием тебя туда свожу.
Малори искренне хочет ей помочь, в этом Валентина не сомневалась. И все же недовольство никуда не делось.
— Послушай, Малори…
— Нет, это ты меня послушай! Да, я сглупила, выболтав тебе секрет, и теперь об этом жалею. Но Альбан… Он прекрасный парень, ты это знаешь лучше меня, и он хочет тебя побаловать. Позволь ему это, он будет счастлив. Раз он завел со мной разговор о платье, значит, он беспокоится о том, кто составит тебе компанию, куда ты пойдешь… Ему не хочется, чтобы ты выбирала наряд в одиночестве, сомневалась, брать или не брать, ведь это должно стать удовольствием!
Альбан подумал и об этом… Валентина была растрогана. И он обратился за помощью к Малори, а не к Софи. Он бывает скрытным, это правда, но на недостаток внимания ей грех жаловаться!
—Ладно, — уступила она. — Я приеду в Париж завтра или послезавтра. Когда тебе будет удобнее?
