Жозефина попробовала встать, но не смогла — внезапно закружилась голова. Выпила ли она утром свои таблетки? Она часто путала все эти аптечные упаковки или вовсе о них забывала. Давно надо было разложить таблетки в подаренную внуками специальную коробочку, но у нее никак не доходили до этого руки.
— Старость приходит незаметно, бедняжечка моя…
Голос ее дрожал. Ей было очень плохо. Слишком долго она сидела за столом над картами. Но почему в комнате стало темно? С большим трудом Жозефина повернула голову, чтобы посмотреть на лампу. Виски вдруг сжало, как тисками, к горлу подкатила тошнота. Испугавшись, Жо глазами нашла телефон. Он стоял на столе у мойки, чересчур далеко, не дотянуться. А свет между тем мерк. Жозефина взялась за край стола и попыталась встать на ноги, которые неожиданно подкосились. Раздался грохот — Жо вместе со стулом упала на облицованный плитками пол.
* * *
Закутавшись в свой старый клетчатый халат, Альбан сидел на коврике в ванной. Время от времени он включал кран, чтобы добавить горячей воды в ванну, в которой нежилась Валентина. От воды поднимался густой пар, капельками оседая на плитке.
— Тебе хорошо? — с ласковой улыбкой спросил он.
— Просто божественно. Иди ко мне, тут хватит места для двоих!
Огромная ванна, покоящаяся на ножках в виде львиных лап, была очень старой.
— Сантехник предлагает убрать старые краны и вместо них поставить смесители.
— Только не это! — живо отозвалась Валентина. — Ты посмотри на них — это же рулевые колеса в миниатюре! Мне очень нравятся эти детали, на «Пароходе» они повсюду. Пожалуйста, не увлекайся модернизацией! У меня чуть сердце не разорвалось, когда я увидела, что исчезли фарфоровые выключатели.
Смеясь, Альбан положил голову на край ванны, чтобы лучше видеть любимую женщину.
— Ты такая красивая, что для тебя я готов построить замок. Прекрасный ларец для моей единственной драгоценности!
Опустив руки в воду, он погладил ее грудь, живот, бедра.
— И я снова хочу тебя.
— Я и плеча из воды не выставлю, так и знай!
Однако, противореча собственным словам, Валентина села, чтобы его поцеловать. Потом с наслаждением снова погрузилась в воду.
— Завтра вечером у нас опять будет работать отопление, — пообещал ей Альбан. — Тебе, наверное, надоели все эти неудобства.
— Я согласна жить под твоим одеялом.
— Это уже не мое одеяло, не моя постель и не моя комната. Пора научиться произносить слово «наше».
— Это тебя не путает?
— Совершенно.
Она лукаво, сдерживая улыбку, посмотрела на него.
— Ты считаешь меня таким уж закоренелым холостяком, да?
— Нет, дорогой. Но ты привык жить один.
— Я ждал тебя и с тобой готов попробовать.
— Ты в этом уверен?
— Все решено давно и бесповоротно!
Валентина, смеясь, плеснула в него водой. Альбан чувствовал, что она по-настоящему счастлива; влюблена и спокойна, и был ей за это невероятно благодарен. Когда она была рядом, жизнь представлялась ему радостной и увлекательной, а будущее — ясным.
— Валентина, — начал он, встав на колени перед ванной, — я хочу подарить тебе кольцо. Ты согласна?
— Кольцо? Чтобы отдать дань традиции? Не трать на это деньги, они пригодятся тебе для других дел. Подумай о «Пароходе» и… о нашем будущем мальчике или девочке.
Кончики его пальцев пробежали по плоскому животу Валентины.
— Пока ничего не заметно, — заключил Альбан.
— Когда я стану круглой, как шарик, ты будешь меня хотеть?
— Даже когда ты забеременеешь тройней и перестанешь помещаться в этой ванне! Я хочу тебя постоянно, но несколько лишних килограммов могут прибавить мне аппетита!
— Может случиться так, что в последние недели нам нельзя будет заниматься любовью.
— Лишний довод, чтобы побаловать себя, пока можно!
Он поднялся и снял с крючка банное полотенце. К его огромному сожалению Валентина, встав из воды, задрожала. Пока он ходил за пеньюаром, она торопливо вытиралась.
—Держи. Странно, но у Жо до сих пор горит свет.
Альбан подошел к окну, вытер его и сложил руки лодочкой, чтобы лучше видеть.
— Свет горит в кухне, а не в спальне. Который, интересно, час?
— Думаю, около двух.
Валентина подошла к нему, надела пеньюар и тоже посмотрела в окно. Они поужинали поздно в компании Коля и Малори, которые предпочли выехать в одиннадцать вечера в надежде, что пробки уже рассосались. Затем Валентина и Альбан убрали со стола и поднялись к себе, где долго и страстно занимались любовью. Идея принять ванну пришла намного позже.
— Мне это кажется странным, — пробормотал он.
— Может, ей захотелось перекусить?
Озадаченный, Альбан не ответил. Жозефина неустанно повторяла, что в ее возрасте люди спят мало, но она всегда была «жаворонком», то есть ложилась рано и вставала на заре.
— Она бы не стала выключать свет в спальне, решив перехватить на кухне печеньице.
В кармане Альбан нащупал свои очки, достал их, надел и еще несколько секунд смотрел на квадратик света.
— Послушай, лучше, если я схожу к ней, — решился он. — Мне так будет спокойнее.
Он торопливо натянул джинсы и свитер.
— Быстрее прячься под одеяло, дорогая. Я скоро вернусь.
— Смотри не напугай ее! — донеслось до Альбана, когда он уже бежал по коридору.
Спустившись на первый этаж, он зажег свет в коридоре и прихожей, открыл входную дверь. Скорее всего, он зря волнуется, но минуту назад, когда он глядел в окно, сердце его вдруг сжалось от страха. Жо восемьдесят четыре, она могла ощутить внезапную слабость, ей могло сделаться дурно… Да что угодно могло случиться! Альбан широкими шагами преодолел расстояние, разделявшее виллу и флигель, и, помня предостережение Валентины, заглянул в окно кухни.
Сперва он не заметил ничего странного: горела настольная лампа, на столе — корзинка с фруктами, телефон стоял на рабочем столике. Но вот его взгляд наткнулся на ножки перевернутого стула, и Альбан поспешил к двери. Она была заперта на ключ, и напрасно он колотил в нее кулаками.
—Жозефина! Жо, ты меня слышишь?
Как Альбан ни напрягал слух, ответом ему была тишина. В ночном мраке страшно закричала сова. Альбан замер, не зная, что делать.
— Жозефина! — снова крикнул он. — Это я, Альбан!
Отступив на шаг, он изо всех сил ударил в дверь ногой, но поддалась она только с третьей попытки, скрипнув сломанным замком. С порога он увидел лежащую на полу бабушку, рядом — перевернутый стул.
