Новорожденный… Альбан вспомнил о Софи. Когда родились племянники — Луи, Анна и Поль — он приезжал в клинику с игрушками для младенцев. Он был счастлив за брата и с удовольствием думал о прибавлении в семье. Альбан нечасто виделся с детьми Жиля и Софи, но по-своему любил их и всегда радовался, когда родители привозили их с собой на выходные. Для племянников Альбан был «дядей-который-управляет-самолетом», а еще — привозит экзотические подарки и путешествует по всему миру
— О чем задумался? — спросила Жозефина. — Не уверен, что хочешь стать отцом?
Она видит его насквозь! Ну как такое возможно?
— Ничего не понимаю. Я люблю Валентину и буду рад, если у нас родится ребенок. Но к чему эта таинственность? Она сомневается во мне?
— Она боится. Я поняла это, когда она рассказывала мне о себе, о своей жизни, о тебе. Она производит впечатление сильной женщины, но душа у нее ранимая.
— Что, по-твоему, я должен сделать? Помчаться к ней в Париж и сказать, что я самый счастливый мужчина на земле?
— Альбан, Валентина думает, что ты не знаешь о ребенке!
Под укоризненным взглядом бабушки он ограничился улыбкой.
— М-да, ситуация безвыходная.
Приятный запах наполнил кухню, и Альбан вдруг вспомнил, что умирает от голода.
— Скоро будет готово суфле?
— Через десять минут.
— Прекрасно. Я как раз успею позвонить.
Он вышел с мобильным в руке. Грузовики были на месте, но со стороны «Парохода» не доносилось никаких звуков. Наверное, рабочие устроили себе перерыв на обед. Интересно, чем сейчас занята Валентина? Может, у нее встреча с гинекологом?
Альбан направился к парку. Опавшие листья устилали землю красновато-коричневым с золотистым отливом ковром. Несколько дней назад Альбан попробовал было сгребать их в кучи, но ветер снова все разбросал.
Придя на свое любимое место, откуда лучше всего было видно море, он прислонился спиной к стволу яблони. Альбан рассчитывал, что теперь жизнь его станет проще и спокойнее, но каждый день приносил новые сложности. Валентина ждет ребенка, но сбежала с виллы. Он тратит деньги на ремонт «Парохода», хотя Жозефина категорически против. А действительно, будет ли он тут жить? Хочет ли он здесь жить и воспитывать своих детей? Не повторит ли он жизненный алгоритм родителей, который к тому же не принес им счастья?
Альбан вдруг задохнулся, словно кто-то с силой ударил его в живот. Пытаясь восстановить дыхание, он медленно потянул носом воздух. Жиль говорил, что душевные болезни передаются по наследству…
«Боже милосердный! Я не могу скрывать это от Валентины!»
Но ведь она уже беременна, поэтому известие о болезни Маргариты Эсперандье напугает и огорчит ее.
«Виделся ли Жиль со своим приятелем психиатром?»
Альбан попытался связаться с братом, но безуспешно, поэтому оставил ему сообщение с просьбой срочно перезвонить. Все еще прижимаясь спиной к стволу, он вздохнул. Жозефина не хочет говорить о прошлом. По непонятным для него причинам Валентина скрывает свою беременность. Он запутался в этих недомолвках, словно муха в паутине! Скользнув спиной по дереву, Альбан сел на влажную землю.
«Решай проблемы по мере поступления, не жди, когда они захлестнут тебя с головой».
Так его учили инструкторы в Тулузе. Он нашел в мобильном номер Валентины и стал ждать, но, как и у Жиля, ему ответил автоответчик. После секундного колебания Альбан откашлялся и произнес:
— Я звоню, потому что без тебя я чувствую себя несчастным, мне грустно. Я знаю, что тебе нужно от меня отдохнуть, но прошу, как только надышишься парижским воздухом, возвращайся. Я ужасно соскучился. И последнее, самое важное: даже если ты снова пошлешь меня к черту, я повторю — выходи за меня замуж!
Он спрятал телефон, поднял голову и посмотрел на море.
* * *
Валентина приплясывала от нетерпения, но перед ней в очереди стояло не меньше трех покупателей. Чтобы хоть чем-то себя занять, она стала рассматривать выставленные в витринах мобильные телефоны. Ассортимент был богатым — на любой вкус и кошелек, но она выбрала за пять минут, и теперь оставалось только ждать.
На улице, зябко прячась под зонтиками, люди спешили домой.
«Вот невезение!» — подумала Валентина, извлекая из кармана обломки своего мобильного. Она так часто вынимала его, проверяя, нет ли сообщения от Альбана, что в конце концов, уронила на лестнице в метро. Попрыгав по ступенькам, телефон разлетелся на части. У нее уже была назначена встреча с редактором, поэтому покупку нового телефона пришлось на время отложить. Вдобавок ко всем неудачам водители общественного транспорта объявили забастовку, и теперь добраться куда-либо стало практически невозможно. Сейчас часы показывали шесть вечера, и беспокойство Валентины достигло пика.
И все же что она станет делать, когда проблема с телефоном разрешится? Если Альбан не оставил сообщения и не звонил, ей придется вернуться к себе, в безликую квартирку, где даже нечем перекусить, и свернувшись калачиком, уснуть на диванчике, который ей будет лень раскладывать.
«Ты ведешь себя как ребенок! Выезжай на шоссе, мчись к Альбану и объяснись с ним, а там — будь что будет!»
Но как он примет ее? Валентине до смерти хотелось очутиться в его объятиях или хотя бы сесть рядом с Альбаном на длинную скамью, повернувшись спиной к ярко горящему камину. Смотреть, как ее возлюбленный улыбается, как поправляет очки, чувствовать, как он прикасается к ней. Что бы он там ни думал, Валентине очень нравится жить на «Пароходе». И если бы Альбан научился делиться с ней своими планами на будущее, она была бы наверху блаженства.
«Мы с трудом понимаем друг друга, это правда. Но что, если эта ссора — простое недоразумение?»
— Что желает мадемуазель? — остановившись перед Валентиной, громогласно вопросил продавец.
Валентина раскрыла ладонь, показывая, что осталось от ее телефона.
* * *
Было уже поздно, но сантехник и его подмастерье все еще возились с тряпками. По ошибке пробив отверстие в канализационной трубе ванной второго этажа, они устроили фонтан, который добрался до паркета в коридоре прежде, чем подачу воды удалось перекрыть.
Расстроенный Альбан вместе с сантехниками больше часа собирал тряпкой воду. Мастер разводил руками, повторяя, что не знает, за что хвататься — трубы в этом доме расположены самым безумным образом. Он был уверен, что Альбану ни за что не удастся уложиться с ремонтом в намеченные сроки.
— Делайте что хотите, но сидеть до завтра без воды я не намерен! — ответил на это Альбан.
Не переставая ворчать, сантехник решил проблему с помощью сварочного аппарата, оставив на стенах жирные черные полосы. В восемь вечера он, наконец, ушел, увлекая за собой своего утомленного ученика.
Оставшись в одиночестве в развороченной ванной, Альбан начал по очереди открывать дверцы шкафов. К счастью, они были почти пусты, и на влажном полу вещей тоже не оказалось. Внезапно ощутив ностальгию, он огляделся. Эта ванная и смежная с ней спальня когда- то принадлежали Жозефине и Антуану. Альбану вспомнилось, как Жо, сидя на табурете за туалетным столиком, поправляла свою высокую прическу Волосы ее, сколько он себя помнил, были белыми, — Жозефина никогда не пользовалась краской для волос. Что стало бы с ним и братьями, если бы не бабушка, чья нежность и забота наполняли каждый день их жизни, когда они были детьми?
