Эдуардо! Он однажды уже покупал ей платье, но на этот раз он накупил их больше, чем необходимо Их было не менее двух дюжин.
— Подходит?
— Эдуардо! Я думала, ты уже ушел. — Он улыбнулся и шагнул в комнату.
— Я забыл сказать об одежде. Если что-нибудь тебе не нравится, то я отошлю это обратно.
— Платья великолепны, но ты слишком потратился. А как ты узнал мой размер?
Он подошел к ней, взял платье и бросил его на ближайший стул.
— Помнишь, я заказывал тебе платья в Чикаго? Я сохранил твои мерки. Все эти платья были заказаны перед нашим отъездом из Нью-Йорка.
— А как ты догадался, что я соглашусь поехать с тобой в Саратогу? Тогда мы это даже не обсуждали.
— Я решил, что найду способ уговорить тебя. — Сердце Филаделфии учащенно забилось. Стоило ему дотронуться до нее, и она сдалась.
— Ты заставляешь меня думать, что я легко попалась в расставленные тобой сети.
— Какие еще сети?
Эдуардо засунул палец за ворот ее дорожного платья и нежно потер им шею. Когда он заказывал одежду, то просто надеялся соблазнить красивую женщину, но оказалось иначе: он влюбился в нее.
— Это я попался в сети.
Она хотела возразить, но его рука больно сжала ей грудь.
— Почему ты вернулся? Ты же собирался подышать свежим воздухом.
— Я предпочитаю быть с тобой, menina.
Глава 13
Эдуардо поднял глаза от карт, которые он держал в руках, и внимательно оглядел лица людей, плотным кольцом обступивших карточный стол.
Вот уже почти неделю изо дня в день он играл в покер, регулярно проигрывая, но пока не нашел человека, который мог бы ввести его в казино «Моррисси-клаб-хаус», самое фешенебельное заведение в Саратоге. Но сегодня, как ему казалось, удача должна была повернуться к нему лицом.
Справа от него сидел мистер Оран Бичем, широкогрудый, краснолицый торговец лошадьми из Кентукки. Они познакомились на длинной деревянной веранде отеля «Грэнд-юнион», где обычно сидела половина курортников, наблюдая, как вторая половина дефилирует вдоль авеню, вырядившись в свои лучшие одежды, сшитые по последней моде.
Именно Бичем, общительный, улыбчивый человек с серебряной фляжкой в кармане, был тем самым человеком, который, узнав, что молодой иностранец хочет немного развлечься, пригласил его к себе наверх для дружеской игры. Игра в карты была регулярным послеобеденным развлечением для этих мужчин, и Эдуардо с удовольствием присоединился к ним. Мистер Бичем был широкой натурой, и вскоре на столе появилось превосходное кентуккийское виски, приятное, как солнечный свет, и настолько крепкое, что обжигало пищевод.
Справа от Бичема сидел молодой человек в возрасте студента колледжа по имени Том Ховеллс. У него была копна рыжих кудрей, которые он безуспешно пытался приручить, разделив на прямой пробор и смазав обе половинки бриллиантином. Но, несмотря на все свои ухищрения, он был похож на переросшего ребенка. Эдуардо сразу решил, что он слишком наивный, чтобы играть по-крупному, а если и будет, то потом угрызения совести замучают его.
Третьим из играющих был Хью Вебстер, дантист из Кливленда. Среднего возраста, лысеющий, с тонким лицом и такими глубокими оспинами на нем, что оно походило на терку; он мало разговаривал и играл с таким серьезным видом, словно заключал крупную сделку. В его игре не было заметно никакого мошенничества.
Четвертый игрок, новый член их компании, называл себя Реджиналдом Спеллингом. Он был одет по последней моде, носил бриллиантовую булавку для галстука и даже смачивал усы духами. Это был красавец с кудрявыми каштановыми волосами, с синевато-серыми глазами, гладкими, как у женщины, руками и постоянной улыбкой палице. Эдуардо сразу подметил жемчужный блеск его кожи и ленивую манеру поведения, которая отличает профессионального игрока. Это был тот самый человек, который мог бы помочь ему войти в казино «Моррисси».
Эдуардо старался подавить угрызения совести, вызванные его поведением с Филаделфией. Каждый день со времени их приезда в Саратогу он оставлял ее совершенно одну, в то время как сам развлекался, создавая мнение о себе. Он даже провел три последних вечера в компании самодовольных мужчин и женщин, которые кичились своим богатством. Он выпил больше положенного, играл в «фараона» и для стороннего наблюдателя проиграл больше, чем обычно. Со своими деньгами и очарованием он быстро стал любимцем женщин. За это время он даже открыл в себе способность быть кокетливым, как женщина, обещая много и почти ничего не давая. Филаделфия была единственной женщиной, с которой ему хотелось спать. Но результат его поведения не замедлил сказаться.
Вчера вечером он поссорился с Филаделфией. Он объяснил ей, что все, что он делает, он делает для них обоих. Он не винил ее за то, что она рассердилась, уловив запах духов другой женщины, исходивший от его одежды. И только когда она выгнала его из своей спальни, он понял, какую допустил ошибку. Пожалуй, им пора уезжать. У него сердце не лежало к карточной игре. Он зря терял время и понимал это.
— Фу! — Мистер Бичем вытер носовым платком вспотевший лоб. — Жена постоянно держит эти комнаты закрытыми. Я открою ставни, здесь невозможно дышать.
— Прекрасная идея, — сказал Эдуардо. — Женщины вечно создают нам неудобства. Они не понимают, что у мужчин могут быть свои развлечения.
Мистер Бичем грубо расхохотался:
— Полегче, сынок. Ты только недавно надел на себя эти кандалы. Ты еще должен наслаждаться ласками своей молодой жены.
Эдуардо пожал плечами:
— В моей стране мужчины женятся для брачного союза, положения и перспективы. Все остальное не имеет значения, если, конечно, ты не хочешь обзавестись наследником.
— Ну, сынок, — начал Бичем, удивленно подняв брови, — я видел твою жену во время ленча. Позволь заметить, что она очень хорошенькая.
— Хорошенькая, как оранжерейный цветок, — слегка раздраженно ответил Эдуардо. — Она слаба здоровьем. Она плохо переносит и жару, и холод, и влажность. Путешествие расшатало ее нервную систему. Это весьма печально.
Бичем оглядел других мужчин, сидевших за столом, но, поняв, что они ничего не добавят к их разговору, продолжал:
— Моя Мей в девичестве тоже была слаба здоровьем, но после того как родила нашего первенца Джошуа, сразу поправилась. У нас сейчас пятеро детей, и Мей еще никогда не была так здорова. Дай своей жене время, сынок. Возможно, Саратога — это именно то, что ей нужно. Я поговорю с Мей и попрошу, чтобы она пригласила твою жену принимать ванны вместе с ней. Мей клянется, что они помогают восстановить здоровье.
— Полагаю, что от этого не будет вреда, — сказал Эдуардо, пожав плечами. — Во всяком случае, здесь есть и другие восхитительные развлечения.
За столом воцарилась напряженная тишина, а Эдуардо мысленно попросил извинения у Филаделфии за свои слова.
