Шкловский — сплетник!.. Шкловский любил обсудить и осудить, из Берлина писал жене: «Приехал Брик, М[аяковский] и Лиля. Очень неприятны».
Интересно, кто мог сказать ему о сексуальных проблемах Маяковского с Лилей, кроме самой Лили? Эльза — это понятно и даже мило, что сестры могли откровенно говорить обо всем. Или Осип — если Лиля обсуждала с ним проблемы Маяковского, это уже не так мило.
Но «…на то же намекает и запись в дневнике Лили (впоследствии уничтоженном) о том, что его сексуальные проблемы „возможно… от большого чувства ко мне“».
Вот — это старые Лилины друзья и подруги насплетничали западному слависту! Что Маяковский был «мукой в постели», что у него было преждевременное семяизвержение.
Преждевременное семяизвержение имеет психологические причины. Одна причина, лестная для женщины: перевозбуждение, когда мужчина не может сдержать страсть. И одна раздражающая причина: у мужчины синдром ожидания неудачи. Он думает, что все будет неудачно, и все именно так и происходит.
Предположим, женщине кто-то физически не нравится. Но она честно занимается с ним любовью, только немного морщится и поглядывает на часы или еще как-нибудь проявляет раздражение. А мужчина любит ее и страшно боится не угодить и рассердить, и он начинает торопиться и нервничать. В следующий раз он уже знает — нужно торопиться… и так снова и снова, пока у мужчины не сформируется привычка к нервному напряжению, когда он сам стремится к быстрому финалу. Тогда женщина делает презрительно-удивленную гримаску — что все это означает? В следующий раз она проявляет не радость и нежность, а снисходит к нему и как-то зло и насмешливо ожидает провала… И все, это уже с ними навсегда.
У Маяковского могли быть обе причины: и большая любовь, и синдром ожидания неудачи. Секс с Маяковским для Лили был мукой, Маяковский просил, она снисходила, Маяковский нервничал, она снисходительно терпела…
Но вот вопрос — а как же «праздник тела» в начале любви? Или это сразу же был «праздник тела» только для Маяковского, а для Лили сразу же была «мука», но она не подавала виду? Наверное, все-таки нет — она не стала бы притворяться. Наверное, тогда все было иначе, а со временем их интимные отношения изменились. Маяковский понимал, что Лиля его только терпит, и у него с каждым разом укреплялся синдром ожидания неудачи.
Так было у него только с Лилей? А с другими?
Есть свидетельства других женщин, любивших Маяковского, и они полны признательности и страсти. «Это были месяцы счастья», — вспоминает Евгения Ланг. Красавица Татьяна Яковлева, избалованная поклонением, пишет, что он «…был совершенно необычайного остроумия, обаяния и колоссального сексапила». Вероника Полонская, с которой он был близок перед смертью, говорит о том, что в постели все было прекрасно… Все довольны и ни слова о проблемах. Все они были с ним счастливы, а Лиле была мука?
Бедный Маяковский — чувствовать себя нежеланным, нервничать, торопиться. Лиле с ее развитой сексуальностью было бы легко с этим справиться. Но она говорила — быть с ним в постели мука. Значит, он был так ей неприятен, что ей не хотелось справляться. Бедная Лиля — спать с тем, кто не нравится. Это и правда мука.
После любви-муки Лиля оставалась с головной болью, в плохом настроении… Сексуальное поведение — это тайна, но можно предположить, что Маяковский был с ней очень нежен, слишком нежен. И можно предположить, как ее раздражала его нежность, зависимость в постели… Может быть, поэтому так часто прорывалось в ее словах пренебрежение к Маяковскому? Она даже на ревность не давала ему права, говорила удивленно-презрительно: «Вы себе представляете, Володя такой скучный, он даже устраивает сцены ревности». Может быть, поэтому она больше любила его на расстоянии? И самые светлые свои стихи о любви Маяковский написал, находясь от нее вдали?
* * *
Если посмотреть на их общую фотографию — Лиля, Осип, Маяковский, — можно сказать: в этом союзе все-таки немного пахло паленой шерстью. Какая это трагическая фотография!..
Лиля посередине, держится прямо, абсолютно независимая.
Справа от Лили Маяковский, красивый, как «бог неприкаянный», наклонился к Лиле, приник к ней упрямо и обиженно, обнимает Лилю за плечи, но не уверенно, как обладающий ею мужчина, не утверждая — «моя женщина», а будто жалобно выплакивая.
Слева от Лили Брик — не полный, но мягкий, весь состоящий из округлостей, приник к ней, обвился вокруг нее, как плющ. Сохранились между ним и Лилей физические отношения или нет, никакой ревности он не испытывает, его все абсолютно устраивает. «Мне надо было быть только с Осей», — сказала Лиля в старости. Ее слова могут означать, что она была физически близка с Маяковским и Бриком. А могут ничего такого не означать, а только ее тоску.
Брика обвиняют в том, что он помогал Лиле находить влиятельных любовников, руководил Лилей, делал за нее правильный выбор, — в общем, помогал Лиле любить главных. Одна из свидетельниц тех лет говорила: «Я никогда не могла понять его отношения к Лиле Юрьевне как, уже грубо выражаясь, к товару, который он всегда с невероятной охотой как-то предлагал».
К любой Лилиной связи Брик относился спокойно и поощрительно, словно радостно кивал — хорошо, правильно, молодец. Как будто он ей подруга, наперсница, как будто он пользуется ее обаянием для общего семейного процветания.
Но почему бы и нет, ведь у Лили с Осипом все было общее, например ЛЕФ.
ЛЕФ — Левый фронт искусств. Брик — идеолог, а Маяковский — лицо ЛЕФа. Брик был идеологом не только объединения ЛЕФ, но также и свободной морали, «лефовской» морали. Лефовская мораль — полная сексуальная свобода. Лиля — тоже лицо ЛЕФа, хозяйка лефовского салона.
Лиля: «Кроме них, я почти не знала людей. С остальными я встречалась в трамвае, в театре. А лефовцы выросли на глазах друг у друга».
ЛЕФ называют группой, шайкой, бандой. Это было не просто творческое объединение, а образ жизни, где взгляды на искусство тесно переплелись со взглядами на жизнь, с манерой жить, и свободный секс был частью образа жизни.
Лефовцы общались круглосуточно — если не вели разговоры об искусстве, то играли в карты.
«…Играют все. Разделяются на игроков азартных — Володя, Коля, Лиля — и классических — Витя, Ося, я, Лева… Играют ночами до 6–7 утра. Иногда по 17 часов подряд».
Это пишет Варвара Степанова, жена знаменитого скульптора Родченко.
17 часов играть в карты! Потом Маяковский помучается ревностью и напишет стихи, Брик издаст стихи и статью о стихах в журнале «ЛЕФ». «Производственные» интересы всех троих, Осипа, Лили и Маяковского, были так тесно сплетены с романами, со страстью, что и не разберешься, где ЛЕФ, а где секс… В чем только бедного Брика не обвиняли, даже в том, что буквально платил Лилей гонорары авторам журнала.
Юрий Тынянов (историк, автор знаменитого романа «Смерть Вазир-Мухтара») напечатал в «ЛЕФе» статью. В этой статье Маяковского сравнивали с Пушкиным, почти что назвали солнцем русской поэзии. Для литературных интриг Брика это была хорошая, правильная, ценная статья, а Тынянов — соответственно ценный автор. Любому автору положен гонорар, но денег у ЛЕФа было немного или было жалко. Однако ценному автору все-таки нужно заплатить.
