— Имеет полное право, — компетентно заметил человек-гора. — Никто не обязан давать показания частному детективу, но лично я не против этого. Заходи ко мне, поговорим!
— А к вам у меня нет вопросов, — равнодушно ответила я и хотела подняться наверх.
— Как это так? А вдруг я знаю что-то полезное для следствия? — Исполин лукаво прищурился и спросил полушепотом: — Ты ведь по поводу убийства в лифте? Проходи, не бойся!
— А с чего вы взяли, что я вас боюсь? — Предположение амбала задело мое самолюбие, и я не могла его не развеять. Неожиданно в памяти всплыла необычная фамилия жильца тринадцатой квартиры. — Вы — господин Циттель, если я не ошибаюсь?
— Ха! — отчего-то развеселился человек-гора. — Он самый! Можно просто — Семен. А вас как величать?
— Татьяна, — сказала я, переступая через порог и обомлев от неожиданности.
Квартира представляла собой единое пространство — внутри не было стенной перегородки между единственной комнатой и кухней.
— Нравится? — с гордостью спросил Циттель.
— Просторно.
— Вот это мне и надо, — амбал погладил себя по животу. — Проходи, устраивайся, где нравится, а я налью тебе что-нибудь выпить. Ты что хочешь?
— Минеральной воды.
— Нет проблем. А я пивка выпью, если не возражаешь.
— Семен, у тебя на самом деле есть какие-то соображения по поводу убийства Ксении Демидовой или…
— Или, — мгновенно признался Циттель. — Я эту блаженную Ксению и в глаза-то никогда не видел, ни живую, ни мертвую, и дома меня тогда не было, когда ее убили, поэтому я ничего не знаю.
— Тогда извините, Семен, я пойду. У меня не так много времени, чтобы в каждой квартире рассиживаться, — я повернулась к двери и хотела открыть замок, но амбал положил свою тяжелую руку мне на плечо и сказал:
— Не спеши, крошка, давай посидим, пообщаемся, может, понравимся друг другу. Ты, главное, меня не бойся. Да, я с виду большой, но в душе очень милый и ласковый, как ребенок.
— Знаешь, а я только с виду такая милая и хрупкая, а в душе — большая стерва, к тому же имею черный пояс по карате.
— Врешь! — Циттель посмотрел на меня с искренним удивлением.
— Даже и не думаю.
— Тогда ты мне еще больше нравишься. Я тоже спортом занимаюсь.
— Ты? — усмехнулась я. — Шахматами, что ли, или шашками?
— Нет, сумо. Разве по мне незаметно? Может, померяемся силой — устроим бой без правил?
— Зачем?
— Я всегда хотел попробовать свою силу с представителем или представительницей смежной специальности, — на полном серьезе сказал Циттель.
— Признаюсь, у меня такого желания никогда не возникало.
— А мы назначим приз, чтобы была мотивация, — Семен на мгновение задумался, а потом сказал: — Пусть это будет исполнение желания победителя.
— Проигравший вряд ли сможет исполнить желание другого. А уж если говорить о своем желании, то, кроме убийцы Ксении, меня сейчас никто не интересует. Но ты-то мне его не найдешь!
— Его? А я подумал, что ты Веру подозреваешь, вот она и возмутилась.
— Ты, кажется, минералку обещал, — напомнила я, решив, что неплохо бы разузнать у Семена о том, что собой представляет его соседка.
— Сейчас налью, пойдем, — Циттель потащил меня за руку за собой. — Пока он доставал минералку из холодильника и наливал ее в бокал, я расположилась на высоком табурете, стоящем около барной стойки.
Семен придвинул ко мне стакан с водой, а сам открыл банку пива и уселся напротив меня. Я обратила внимание на то, что, несмотря на чрезмерную полноту, движения Циттеля были ловкими и даже пластичными.
— Расскажи мне о Вере, — попросила я и достала из сумки пачку сигарет. — Что она за человек?
— Продавщица винного магазина, — Семен поднес к моей сигарете зажигалку. — Не замужем. Может, в разводе, а может быть, и не была никогда, хотя к нашему брату неравнодушна. У нее частенько гости бывают, разные. Сегодня один, завтра другой. Нет, я ее не осуждаю. Она берет от жизни все, что может, и правильно делает — жизнь так коротка. Ты хочешь меня спросить, могла ли она убить человека? Скажу однозначно — не могла.
— На чем основана такая уверенность? — спросила я, наблюдая за сизым дымом, образовавшим легкое облачко.
— Она мышей боится, — на полном серьезе сказал Циттель.
— Что? Мышей боится? Ну, ты меня насмешил!
— Здесь нет ничего смешного, я тоже мышей боюсь и не способен на убийство. Я думаю, что это не она Ксению зарезала.
— А кто? У тебя есть свои предположения?
— Нет, сам хотел бы знать, кто это сделал. Слышал, что милиция парня со второго этажа подозревала, но потом его выпустили. Значит, он ни при чем.
— А ты с кем-нибудь близко общаешься из жильцов этого подъезда?
— Как-то не сложилось. Конечно, на просьбы откликаюсь, помогаю соседям новую мебель поднять наверх или перестановку в квартире сделать, гайки прикипевшие отвернуть, но не более того. У меня свой круг общения, мы здесь с друзьями собираемся, играем в карты, пьем пиво. Кстати, насчет сумо я пошутил. Сначала я комплексовал по поводу своей полноты, а потом придумал себе такую фишку. Между прочим, она здорово срабатывает, девушки на меня западают.
— Я так и поняла, что это прикол. Скажи, а Бочарова Александра Васильевича ты знаешь?
— Нет, кто это?
— Хозяин двадцать пятой квартиры, это над тобой, но несколькими этажами выше.
— Может быть, в лицо и знаю, но вот с фамилиями у меня затруднения. Таня, скажи — ты всерьез надеешься отыскать убийцу?
— Вне всякого сомнения.
— И тебе не страшно ходить одной вечером по темному подъезду, зная, что в одной из квартир притаился жестокий убийца?
— Я умею за себя постоять.
— Или ты большая авантюристка, или… — Семен замолчал.
— Что «или»?
— Или ты действительно сможешь разоблачить преступника, — Циттель наклонился, открыл дверцу холодильника и достал вторую банку пива. — Хочешь?
— Нет, я за рулем. Честно говоря, от кофе бы не отказалась. Я вижу, у тебя кофемолка стоит, значит, ты пьешь нерастворимый, а… — я не договорила, потому что в дверь позвонили.
— Кто бы это мог быть? — удивился человек-гора, слез с табурета и степенно, не спеша направился к двери. Посмотрев в «глазок», он сказал: — О, да к нам целая делегация! Наверное, это по твою душу.
Я удивленно пожала плечами, а Семен стал открывать дверь.
— Простите, у вас Татьяна Иванова? — послышался голос Демидова.
— Да. Танечка, я же говорил, что это к тебе! — Циттель чуть посторонился, давая мне возможность разглядеть тех, кто стоял за дверью.
