— Я вас прошу, очень прошу, поговорите с ней! Просто поговорите, и вы сами все поймете! — с нажимом произнес Игорь. — Можете вы сделать для нас такое?
Я вспомнила о совете «косточек» творить добро. Может быть, они имели в виду и этот конкретный случай — встретиться с Ларисой Черемисиной и воссоединить семью? Так или иначе, а ехать к ней нужно. Да и чего я ломаюсь в самом деле, ведь все равно уже решила для себя, что обязательно встречусь с этой женщиной, чтобы получше разобраться в возникшем конфликте.
— Где живет мать Ларисы? — спросила я у Игоря.
Он, обрадовавшись, тут же вернулся к своим привычным манерам и в командном тоне заявил:
— Пишите!
— Не стоит, у меня хорошая память, — улыбнулась я, и Черемисин продиктовал адрес.
Я кивнула головой, давая понять, что все запомнила, и он сразу же добавил:
— Я поеду с вами!
— Это еще зачем? — удивилась я.
— Чтобы быть рядом в случае чего! — так же, как всегда, отрывисто пояснил Игорь.
— Это лишнее, — улыбнулась я. — Я же еду не преступника «вязать», а просто поговорить с вашей женой.
— Все равно! — упорствовал Игорь. — Я могу посидеть в машине.
Он, конечно, переживал за то, как пройдет наш разговор, и его, естественно, волновало, вернется Лариса или нет. Но у меня были не совсем те же задачи, и его присутствие только помешало бы. Мне нужно было спокойно поговорить с Ларисой наедине, не думая о том, что Черемисин в тот же момент маячит под окнами. Поэтому я решительно отказалась брать Игоря с собой. Даже пригрозила слегка, мол, вообще никуда не поеду, если он станет упорствовать.
— Хорошо, — со вздохом хмуро согласился Черемисин. — Но вы мне хотя бы потом позвоните?
— Непременно, — заверила я его и пошла в прихожую обуваться.
Из комнаты робко выглянула Наталья Борисовна, но, встретившись взглядом с сыном, тут же юркнула обратно, лишь коротко кивнув мне на прощание.
* * *
Ехать мне пришлось довольно долго — мать Ларисы проживала в отдаленном от центра месте. К тому же пробки на улицах города — ведь был самый разгар рабочего дня — тоже не способствовали быстроте передвижения. Одним словом, я потратила на дорогу целых сорок пять минут.
Посмотрев по сторонам и отыскав среди стоявших в беспорядке пятиэтажек ту, на которой стояла крупно нарисованная цифра сорок восемь, я вошла в подъезд.
Дверь мне открыла пожилая сухопарая женщина, очень энергичная на вид, с перекинутым через плечо кухонным полотенцем. За ее спиной я заметила знакомого мне малыша — сына Черемисиных. Из комнаты доносились детские визги и шум, так что я невольно от души посочувствовала Ларисе, попавшей в такую обстановку.
— Здрасьте, — первой кивнула мне женщина. — А вы к кому?
— Мне нужна Лариса, я ее знакомая, — дружелюбно обратилась я к женщине, которая, по-видимому, и была матерью жены Игоря.
— Ой, да как же вы нас нашли! — засуетилась женщина. — Добирались, небось, два часа! Да и Лариса только вчера к нам пришла!
Потом она вдруг замолчала, посмотрела на меня внимательно и, понизив голос, спросила:
— Вас не Игорь ли послал?
Я решила не упоминать имени мужа Ларисы, поскольку считала, что приехала сюда, руководствуясь в первую очередь собственными интересами.
— Нет, я к ней по своему делу, — улыбнулась я.
Женщина обернулась, вышла ко мне на лестничную площадку и, приложив палец к губам, заговорила заговорщицки:
— Совсем довели там дочку! Вчера заявилась прямо сама не своя и даже не рассказывает толком, что да как. Наверняка Наталья ее довела! Сто раз дочке говорила: если плохо — домой возвращайся, никто тебя не выгонит. А она все терпела. Но вчера вот, видно, не выдержала и приехала. И правильно! Родная мать всегда поймет лучше, чем чужая. Тетя Галя меня зовут, — вдруг с улыбкой представилась она.
— Татьяна, — коротко ответила я.
— Вы уж поговорите с ней, Татьяна, развеселите. Может, успокоится немного, — попросила мать Ларисы.
— Хорошо, я постараюсь, — ответила я, хотя развлекать Ларису мне было особенно нечем, да и ехала я сюда с другой целью.
Женщина наконец пропустила меня в квартиру, где на нее чуть было не налетела старшая внучка, выбежавшая из комнаты. Сзади ее пыталась схватить девочка лет четырнадцати — видимо, младшая сестра Ларисы.
— Хватит, хватит, — полотенцем махнула на детей хозяйка дома. — Человеку пройти не дадут!
Дети, обратив на меня внимание, чуть притихли и пошли к себе в комнату.
— Вон туда проходите, — показала мне женщина на дверь дальней комнаты. — Там она.
Лариса Черемисина полулежала на диване в маленькой комнате, с книжкой в руках. Глаза были печальными, но слез в них я не заметила. Увидев меня, она сильно удивилась, поднялась с дивана, отложила книжку на столик и, растерянно глядя на меня большими глазами, произнесла:
— Здравствуйте…
— Привет, — улыбнулась я. — А я к вам с разговором. Сможете уделить мне время?
— Да, конечно, — Лариса, опомнившись, засуетилась, захлопотала, собирая со стола книги и журналы, поправляя накидку на кресле и предлагая мне сесть в него. Сама она осталась на диване. — Сейчас я попрошу маму сделать чаю. Мама! — Лариса, несмотря на мой отказ, высунулась из комнаты, и на ее зов тут же примчалась тетя Галя.
Через пару минут мы уже пили горячий чай с пряниками.
— Лариса, я в курсе, что у вас дома произошла неприятная история, закончившаяся ссорой и вашим уходом, — сразу же начала я, и молодая женщина тут же помрачнела.
— Вам что-то Наталья Борисовна про меня наговорила? — резко спросила она. — Потому вы и приехали?
— Приехала я для того, чтобы с вами поговорить, — поправила я. — И вы уж сами мне лучше расскажите, что там произошло, чтобы я не ориентировалась только на слова Натальи Борисовны, не совсем, как мне кажется, правдивые.
Лариса, нахмурив темные брови, молчала. А через несколько секунд произнесла со вздохом:
— Мне очень неприятно, что из-за этой истории пришлось беспокоить вас. Наталья Борисовна наверняка постаралась вас заинтересовать, наговорила, что якобы это из-за Дины… На самом деле все совсем не так. Протест у меня в душе зрел уже давно, только я терпела и не позволяла себе ничего высказывать. Молчала-молчала, а вчера не выдержала. Наталье Борисовне просто скучно, вот она и развлекается, подкидывая вам ненужные проблемы.
— А поподробнее? — попросила я.
— Да, сейчас, — снова вздохнула Лариса. — Не хочется, знаете ли, загружать вас бытовыми дрязгами.
— Ничего, я потерплю, — успокоила я ее.
— Вы поймите, я не хочу жаловаться, — заговорила Лариса, — но Наталья Борисовна — женщина совершенно далекая от проблем семьи. Ей бы все о высоком, как она его понимает, говорить, из пустого в порожнее переливать. Потому и дети у нее росли сами по себе, что ей такие дела неинтересны. Ладно, та история уже в прошлом, не хочу ее судить, — махнула рукой моя собеседница. — Но сейчас это касается моих детей, и многое просто переходит всякие границы.
