– В лагере тоже почти не оставалось воды, – ответил Цезарион. – Эвмен посылал верблюдов сюда на водопой.
– Правда? – раздраженно вскрикнул Ани. – Вот проклятие! Выходит, это из-за вас мы сейчас страдаем от жажды? – Он замолчал и после небольшой паузы спросил: – Вы там стояли некоторое время, и вас, судя по всему, было много. Так?
Цезарион поежился и почувствовал себя неуютно. Он рассказал больше, чем ему следовало бы, и понимал, что теперь уже поздно раскаиваться. Ему нужна помощь этого каравана, чтобы добраться до корабля в Беренике. Слишком он слаб, чтобы идти самому.
– Да, – признался он.
Цезарион вспомнил, что Ани спрашивал его о сокровищах. Похоже, это первое, о чем подумал египтянин, сообразив, что царские войска сражались с римлянами в пустыне. Цезарион с отвращением посмотрел на мужчину.
– Не пытайся что-то скрыть от меня, мальчик, – с едва уловимой угрозой в голосе сказал Ани. – Вчера ночью я спас тебе жизнь, если ты еще не забыл. Большинство караванщиков поступили бы иначе, если бы нашли на дороге полумертвого юнца. Они, я уверен, оставили бы тебя там, где ты лежал, понимаешь? Ты мог оказаться приманкой грабителей. Я же дал тебе воды, посадил на своего осла, ухаживал за тобой, как будто ты мне родной. Ты можешь мне все рассказать.
– Я обязан главному караванщику, – холодно заявил Цезарион. Ани, казалось, это задело.
– Я – главный караванщик! – неожиданно вскипел он. – Ты считаешь, что если я египтянин и не могу красиво выражаться по-гречески, то я никто? Своей жизнью, мальчик, ты обязан мне. Скажи, что вы собирались делать с сокровищами, а?
Цезарион еле сдерживал свой гнев, но прекрасно понимал: если он попытается оскорбить египтянина, этот дерзкий крестьянин, скорее всего, оставит его в пустыне без воды.
– Мы ждали корабль, – признался он. – Он должен был прибыть в Беренику шестнадцать дней назад.
– Ага, – задумчиво произнес Ани и на некоторое время замолчал. После небольшой паузы он продолжил: – Я слышал, что прошлой зимой царица приказала направить корабли в Красное море. Болтали, будто бы Клеопатра собирается уехать на Восток со всеми своими сокровищами, чтобы стать царицей где-нибудь в другом месте. Но позже поползли слухи, что корабли якобы были сожжены.
– Да, – нехотя согласился Цезарион. – Они все стояли в гавани в Геросполе, и царь Малехус из Аравии напал на них и сжег. Но некоторые судна все же остались на плаву.
Ани кивнул.
– Значит, она решила в сопровождении воинов вывезти часть золота из страны, чтобы обеспечить себе убежище, если потеряет Александрию? И твой отряд направлялся с сокровищами в Беренику, где должен был погрузить их на корабль, стараясь избежать опасности со стороны арабов и римлян. Только вот корабль не пришел, а римляне обо всем узнали.
– Корабль наверняка уже там, – ответил ему Цезарион, пытаясь придать своему голосу уверенность. Он понимал, что ему следует заинтересовать жадного египтянина, чтобы тот помогал ему. – Мы знали, что он вышел из Геросполя. Он немного опаздывал, но сейчас, я уверен, стоит в Беренике. Если ты отвезешь меня туда, тебе за это заплатят.
Ани с подозрением посмотрел на него.
– Да уж, могли бы и заплатить, – проворчал он. – Но что тебе скажут, когда станет известно, что римляне завладели сокровищами? Кстати, сколько там было?
– Пятьдесят талантов золота. Мужчина присвистнул.
– А ты уверен, что римляне захватили все золото? Ну, я имею в виду, что ваш отряд мог бы припрятать часть сокровищ в каком-нибудь тайнике. – Он едва скрывал свое нетерпение.
– Мы ничего не прятали, – с презрением бросил ему Цезарион. – Это были царские сокровища. Они предназначались для того, чтобы содержать войска, которые сражались за Египет.
– Ну ладно, – миролюбиво произнес Ани. – В таком случае мне придется зарабатывать на жизнь тяжким трудом.
Он сел на корточки, покусывая нижнюю губу, – крестьянская привычка, вульгарная, как и он сам.
– Ты считаешь, что не стоит пытаться достать воды в твоем прежнем лагере?
– У нас самих вода была на исходе, – ровным голосом ответил Цезарион, желая только одного – чтобы этот человек убрался и оставил его в покое. – Там сейчас целая центурия римлян, и к нашим вьючным животным добавились еще и их. Вероятно, они уже перешли на скудный рацион.
– Центурия, говоришь?
– Да, – подтвердил Цезарион с легкой насмешкой. – Дивизия римского легиона. Восемьдесят человек.
– Готов поклясться, что ты и в самом деле воин! Ну хорошо. Сегодня ночью обойдемся без воды. Не знаешь, есть ли вода в Гидревме?
Цезарион знал, что Гидревма, последняя перед Береникой стоянка, представляла собой небольшое поселение. Эвмен посылал туда людей за овощами.
– В Гидревме есть колодцы, – едва сдерживаясь, ответил юноша.
– Если только ваши верблюды и там всю воду не выпили. – Ани осклабился и снова обратился к нему: – А сейчас, мальчик...
– Прекрати меня так называть! – не в силах больше терпеть такого унижения, вспылил Цезарион. – Я не раб! Я свободнорожденный гражданин Александрии... из знатной семьи. Царица лично послала меня сюда. Аполлон свидетель! И ты, египетский погонщик верблюдов, не смеешь называть меня «мальчиком»!
Глаза Ани сузились.
– Мальчик, – с издевкой повторил он, будто и не слышал слов Цсзариона, – а ты сам-то до Гидревмы дойдешь?
Цезарион потупил взгляд. Он чувствовал, как горят его щеки, как кровь стучит в висках. Конечно, он не сможет туда дойти. Он сомневался даже, что ему удастся самостоятельно пройти хотя бы один километр. К тому же его мучило мрачное предчувствие, что, если он все же попытается это сделать, его одолеет очередной приступ. За последние два дня он пережил несколько приступов, и это было гораздо больше, чем обычно. Юноша ощущал, что они, словно тяжелый груз, давят на него, и он не знал, сколько еще сможет выдержать. Кроме того, Ани, скорее всего, бросит его сразу же, как только узнает: о болезни. Люди склонны думать, что этот недуг заразен. Даже во дворце рабы незаметно сплевывали, перед тем как поднять какую-нибудь вещь, оброненную Цезарионом. Вероятно, они никогда не допивали остатки вина из его бокала и выливали их, остерегаясь заболеть. Пока что Ани не сказал ничего по поводу приступа, который случился с Цезарионом в этот день. Скорее всего, он просто ничего не заметил. Да это и к лучшему.
– Итак, – сладким голосом сказал Ани, – тебе нужна помощь от египетского погонщика верблюдов, не правда ли? И оскорблять меня – не самая хорошая идея. Согласен?
– Да, – тихо ответил Цезарион, содрогаясь от унижения.
Египтянин выждал немного, но, когда извинений не последовало, он, видимо, решил довольствоваться хотя бы согласием этого высокомерного юнца.
– Тяжело тебя ранили? – оживившись, спросил он.
