Цезарион с отвращением посмотрел на капитана. Преодолевая сонливость, он осознал, что его согласие на предложение Ани воспринимается как уже решенное дело. Более того, благодаря ему Ани приобретает явное преимущество как потенциальный деловой партнер. Но ведь он еще не давал своего согласия! Ани говорил ему, что торопиться некуда и у него есть время поразмыслить над их сегодняшним разговором.
Но прежде чем Цезарион успел придумать, как выразить свой протест, Ани спросил:
– Менхес давал тебе остальное лекарство?
– Нет, – ответил Цезарион. Ему стало не по себе при мысли, что Менхес должен был это сделать. – Но мне уже ничего не нужно. Рана не так сильно болит... Я...
– Нет же, тебе обязательно нужно выпить лекарство! – тут же начал увещевать его Клеон. – Лихорадка в летнюю жару ничего хорошего не сулит, однако чемерица справится с ней. Вот увидишь, она проникнет в тебя, как тупая боль, но в то же время вычистит из тебя весь яд.
Цезарион уже в полной мере ощущал ее слабительное действие – как раз сейчас он внезапно почувствовал, что в его внутренностях начинается подозрительное бурление, – и ему казалось, что это никак не поможет заживлению ран.
– Меня когда-то ранили в живот, – оживленно продолжил Клеон. – Пираты. Дело было к югу от Птолемаиды Охотничьей. Если бы не чемерица, умер бы от лихорадки. А если бы не мирра, то инфекция свела бы меня в могилу. Завтра, кстати, пришлю тебе немного мирры – первоклассной мирры из Опоны – в качестве подарка. Идет? Для благородного помощника моего нового партнера.
– Спасибо, – незамедлительно сказал Ани. – Это лучшее средство против инфекции.
Он вскочил на ноги и вышел из палатки. Затем он вернулся, держа в руках блестящую черную флягу.
– Вот лекарство, – сказал он, обращаясь к Цезариону. – Выпей обязательно. Доктор сказал, что его нужно принять на закате. Менхес, наверное, увидел, что ты уснул, и не стал будить тебя, решив, что ничего страшного не произойдет, если ты примешь лекарство позже. Но, надеюсь, он тебя хоть ячменным бульоном накормил?
– Да, – угрюмо ответил Цезарион.
Он может сейчас заявить, что не соглашался помогать Ани. Но... Ани ведь помог ему. Он фактически спас ему жизнь. Ани дает ему кров, еду, лекарства. Он поможет ему добраться до Александрии. В Беренике становится опасно... А вдруг этот Архедам узнает его и расскажет об этом римлянам? В Александрии он мог бы... Он мог бы еще что-нибудь сделать, чтобы помочь своей семье и выполнить свой долг. Если только сын великой царицы во время путешествия не превратится в секретаря...
В конце концов Цезарион все-таки взял черную флягу и, не говоря ни слова, выпил горькое снадобье.
На следующее утро снова пришел доктор. Он остался доволен тем, как продвигается выздоровление. Воспаление уменьшилось, и жар был уже не таким сильным. Доктор снова промыл рану и сделал перевязку. Он предложил выпить того же лекарства и, к большому облегчению Цезариона, не стал настаивать, когда тот отказался его принимать. Затем он принялся расспрашивать Цезариона о травах в его мешочке – кто прописал лекарство, каков его состав. Однако он не задавал вопросов относительно протекания самой болезни, и, когда закончил записывать ингредиенты, Цезарион понял, что доктора интересовало больше лекарство, нежели сам пациент и его проклятый недуг. Зря он выдал доктору состав лекарственной смеси. Теперь этот местный лекарь будет хвастать тем, что обладает рецептом, полученным непосредственно от светила науки при царском дворе. Если это дойдет до ушей Архедама, то не исключено, что начальник порта вспомнит действительное положение человека, лечение которого он согласился оплачивать.
Интересно, находятся ли римляне еще в Беренике? Пойдет ли Архедам к ним в этом случае? Или начнет распускать сплетни, как раньше?
Нужно убираться отсюда. Чем скорее, тем лучше.
Когда доктор ушел, в палатку снова заглянул Ани.
– Может, тебе что-нибудь принести из города? – спросил он. Этим утром у него было особенно хорошее настроение: он ходил по лагерю, похлопывая верблюдов по спинам, и распевал залихватские песни.
Цезарион с неприязнью посмотрел на него.
– Ты сказал капитану, что я согласился вести для тебя переписку, – холодно напомнил он ему.
Ани вмиг протрезвел:
– Мальчик, но ты же не собираешься менять своего решения сейчас? – не скрывая своей озабоченности, спросил он.
– Что значит «менять свое решение»? – возмутился Цезарион. – Я еще ничего не решил! И прекрати называть меня мальчиком!
– О боги! – воскликнул Ани, едва сдерживая негодование. – И с какой стати тебе отказываться? Я ведь спас тебе жизнь!
– Ты спас меня только потому, что думал о пользе, которую можно получить!
– Нет! – тут же запротестовал Ани. – Спасая тебя, я не знал, кто ты и откуда. Только потом я подумал, что ты можешь кое-что сделать для меня в благодарность за спасение. Я не прошу ни о чем, что может навредить тебе. На самом деле ты только выиграешь. Милостивая Изида! Арион, неужели ты откажешься сейчас? Клеон хочет сегодня подписать контракт!
– Ты не должен был говорить ему о своих планах относительно меня, пока я не принял решения! – настаивал на своем Цезарион.
– Значит, ты отказываешься от моего предложения? – резко спросил Ани.
Наступила долгая пауза, в течение которой они пристально смотрели друг на друга. Наконец Цезарион вымолвил:
– Ну, я этого не сказал. Но ты не должен был говорить этому пьяному капитану, что это уже решенное дело.
Ани понемногу начал успокаиваться.
– Ну ладно, – шумно выдохнув, пробормотал он. – Честно говоря, мальчик, я не сказал ему, что ты согласился. Я лишь упомянул о том, что сделал тебе такое предложение. А Клеон, видимо, решил, что ты уже и согласился. Его так позабавила эта идея, что я не стал его разубеждать. Кроме того, я был уверен, что ты примешь это предложение: надо быть полным дураком, чтобы отказаться. – Ани сел на пол палатки, скрестив ноги. – Ну и что, ты согласен?
Цезарион недовольно поморщился.
– Неужели для тебя это так важно? Ани улыбнулся.
– Я не собираюсь скрывать, что давно мечтаю разбогатеть. Я тружусь, не покладая рук, но на выращивании льна много не заработаешь. Я имею в виду, что по-настоящему не разбогатеешь. Налоги, купцы, которые контролируют торговлю льном, – все это не дает возможности развернуться. Самое большее, на что я могу рассчитывать, – это двенадцать процентов прибыли в год. Занимаясь торговлей, можно иметь двести процентов, если правильно выбрать корабль и если Фортуна улыбнется тебе. Ты знаешь что-нибудь о торговле вдоль побережья Красного моря?
Цезариону вспомнились разговоры о портовых сборах и тарифах; о ценных товарах, привезенных на царских кораблях. Он знал, что царице часто приходилось рассматривать прошения об улучшении гаваней и дорог, о борьбе с пиратами и грабителями на дорогах. Разумеется, рассказывать об этом ему было нельзя.
