Его просили зайти на следующей неделе, обещали шпаклевку повышенного качества, с большой скидкой. Виктор был в отчаянии. Если бы не на работу…
— Купил? — деланно равнодушным голосом спросила Алла, незаметно проверяя сумку.
— Ты будешь смеяться, но шпаклевки в магазине нет.
— И чтобы это узнать, тебе понадобилось два часа?
— Но я поехал…
— Только не ври, что объездил весь город в поисках дурацкой шпаклевки!
— Это правда.
— Значит, поиск вел по барам и забегаловкам! Дыхни!
Виктор послушно втянул воздух и дыхнул. Алла покрутила в недоумении носом и… поняла.
— Ты что, уже одеколон пьешь? Ах ты…
Все. Тут Виктор отключился. Он ничего не слышал и не видел. Он собирался на работу. Надел форменный камуфляж и, выскочив за дверь, включил слух.
— … мама была права, негодяй! — донеслось из-за двери.
Виктор скатился по лестнице вниз и вышел на остановку. Отдышался, сел в трамвай и поехал в банк.
— Ваш билет, гражданин?
Виктор ткнул в нос кондукторше удостоверение.
— Я не разглядела.
Виктор показал снова.
— Подозрительно себя ведете, гражданин. Удостоверение прячете.
— Что мне его в руках носить?
— Не хамите, гражданин, я при исполнении. Инкассаторы, между прочим, в трамваях не катаются, у них машины есть. Может, у вас удостоверение поддельное?
— А у вас?
— Нахал!
— Дура!
Кондукторша достала свисток и выдала такую трель, что сомнений не оставалось: в прошлой жизни она была боцманом. В открытую дверь тут же втиснулся милицейский наряд с красными, от жары, конечно, лицами.
— Почему нарушаем, гражданин? Пройдемте.
— Я на работу опаздываю. В чем дело?
— Пока не знаем, но скоро заведем.
— «Заяц» он, «заяц»! И удостоверение поддельное, — верещала сзади кондукторша таким знакомым тембром.
Виктор выключил слух.
8
Мужчина в легком костюме спортивного стиля, летних, на босу ногу, туфлях, подошел к окошечку обменного пункта.
— Солидняк! — прошептали за ухом.
Нина возмущенно дернула плечом. Мужчина небрежно сунул в окошечко пачку двадцатидолларовых купюр.
Нина взяла доллары и широко, как учили в банке, улыбнулась. Детектор со скоростью белки в колесе перебрал купюры, просветил их ультрафиолетом и сложил аккуратной стопочкой. Баксы настоящие. «55» — загорелась на экранчике цифра. Тысяча сто долларов. Нина умножила сегодняшний курс на эту сумму, а потом повторила операцию. Ошибешься — не рассчитаешься. А «новые русские», Нина заметила, когда надо, как подпольный миллионер Корейко, в уме и трехзначные цифры перемножают. Собственные деньги творят с людьми чудеса. Вчерашний тупица и двоечник в уме марки переводит в доллары, доллары в рубли, вычитает налоги, плюсует собственную изворотливость и получает чистую прибыль — иногда, правда, тоже в уме. Может, в ресторанах эти люди и сорят деньгами, но в банках считают. Наверное, обстановка располагает.
Нина отсчитала упаковки с рублевыми купюрами. Мужчина кивнул и отошел от окошка.
— Отовариваться пошел!
Нина резко обернулась.
— Сколько раз тебя просила — не говори мне под руку. Я ошибиться могу. Подошел клиент — молчи в тряпочку. А если он услышит?
— Подумаешь, — проворчал Митька, — хоть и услышит — не беда. А потом, кто меня сюда заставляет ходить?
— Я заставляю. Чтоб не болтался где попало с приятелем своим, Борькой. Я ведь в школу заходила, почему на первый урок опоздал? Вышел вовремя, до школы триста метров. Где был?
— Тренера бывшего встретил, Вадима Сергеича, — не моргнув, ответил Митька. — Он меня в команду звал.
— Играть?
— Бери выше. Команда-то малолеток. Ему на тренировках помогать. Играющим тренером.
— Так и иди, займись, чем шляться-то…
— Я подумаю, — сказал Митька, довольный переменой темы.
Но Нину сбить с толку не просто.
— «Классная» говорит — хулиганишь много, — возобновила тему Нинка. — Уроки пропускаешь. Почему? По алгебре сильно сдал.
— Придирается, — буркнул Митька.
— «Классная» или «математичка»? — переспросила Нина.
— Обе, — не затрудняясь выбором, ответил Митя.
— Прекрати паясничать, — строго потребовала Нина. — Учеба — дело серьезное.
— Просто меня Вовка позвал, я повернулся, а она…
— Митя! — крикнула Нина. — И слушать не хочу. Даже если к тебе и придираются, твое дело учиться. И на занятия ходить. Думаешь — поступишь в институт с тройками?
— Да я и не собираюсь.
— Митя, ты это прекрати!
Тут к окошечку подошел клиент, и Нина отвлеклась, обменивая рубли на доллары.
Тем временем Митя тоскливо раздумывал, зачем Нинка хочет непременно запихнуть его куда-нибудь в институт. А еще лучше — в университет. А еще — академия. Но Митьке-то это зачем?
— Митя, — повернулась к нему Нина, — я знаю, о чем ты думаешь. Но поверь мне: высшее образование всегда пригодится. Один мой одноклассник после НИИЖТа стал журналистом, а другой — милиционером. Ты думаешь, если бы не корочки, их бы взяли на службу? А так — курсы переподготовки закончил и будь, кем хочешь.
— Так было последние тридцать лет, но это не значит, что так будет всегда, — заметил Митя. — Времена изменились.
— А дипломы остались! — воскликнула Нина.
Митя не ответил, надеясь, что сестра устанет и замолчит сама. В окошке возник еще клиент и купил тысячу долларов.
— Контрольную написал? — спросила Нина.
— По алгебре?
— По алгебре.
— Написал.
— Хорошо написал?
— Хорошо.
Что до времени говорить? Митя решил не раскрывать ожидающий сестру сюрприз, чтобы не портить себе выходные. Вместо контрольной по алгебре они с Борькой рванули в кино и посмотрели классный боевик. Это гораздо интереснее и веселее алгебры, которая, верил Митя, никогда ему не пригодится. Где в нормальной жизни человек может столкнуться с дифференциальным исчислением или какими-то логарифмами?
— Придешь домой, разогрей суп и поешь. Потом приготовь уроки, не тяни до воскресенья.
— А ты? У тебя же работа в шестнадцать ноль-ноль заканчивается?
— Я хочу к подруге заехать, буду дома часов в семь.
— Ладно, понял, — сказал Митя, обретая надежду, что сможет несколько часов свободного времени провести по-своему.
