— Капитан, — уже тише повторил Ланс. — Простите, но… на
каком языке вы разговаривали с мальчиком?
Наш ночной гость стоял за Лансом, кутаясь в огромное
пушистое полотенце и с любопытством поглядывая на пилота.
— Глупый вопрос… на стандартном галактическом, конечно.
Других я не знаю.
— Знаете, капитан, — тихо возразил Ланс. — А на
галактическом мальчишка не понимает ни слова.
Усталость окончательно лишила меня способности соображать. Я
упрямо повторил:
— Мы говорили на стандарте, Ланс.
— Откуда он может знать галактический язык? Планета крайне
отсталая, корабли на ней приземляются лишь случайно. Согласно справочникам,
туземцы общаются на нескольких местных диалектах…
Я подошел к мальчишке, присел перед ним на корточки.
Спросил:
— Ты понимаешь мою речь?
— Да.
— А то, что говорит мой друг?
— Нет.
Я начал кое-что понимать — но все еще слишком медленно. И
тупо спросил:
— Каким языком ты владеешь?
Мальчишка зевнул. После горячей ванны он совсем размяк, его
неудержимо тянуло в сон.
— Русским.
Я сел. Хорошо хоть не из стоячего положения. А Ланс разочарованно
спросил:
— Так что же, это и есть Земля, принц?
3
Мозговая атака
Комната для совещаний рассчитана на большой, полноценный
экипаж. Сейчас, когда в ней находились только четыре человека, она казалась
пустой.
Я обвел взглядом товарищей. Эрнадо, мой наставник в воинском
искусстве, бывший сержант, а ныне лейтенант императорских ВВС планеты Тар.
Развалившись в удобном мягком кресле, в накинутом поверх комбинезона свободном
«электризованном» плаще, он выглядел более чем мирно — если бы не корявые шрамы
на скуле.
Ланс. Единственный курсант, уцелевший из двухсот тридцатого
выпуска офицерского корпуса на Таре. Получивший орден Верности — высшую награду
своей планеты… И лишенный звания за решение прервать обучение и отправиться со
мной в бесконечный полет к Земле.
Редрак Шолтри. Один из лучших пилотов планеты Дальедо.
Подонок. Мошенник. И — после сеанса гипнотического кодирования — мой охранник
поневоле.
Экипаж. Два друга и один недовраг. Люди, по самым разным
причинам решившие помочь мне в поисках Земли.
Молчание затягивалось. Наверное, у всех было что сказать, но
правила устава и неписаные законы корабельной этики требовали первого слова от
капитана.
— На моей планете, — начал я, — на той самой, которую мы так
успешно ищем уже два года, есть понятие мозговой атаки. Суть ее проста: говори
любой вздор по интересующей проблеме, а потом разбирайся, не сказано ли
случайно чего-то умного.
— Ты всегда так делаешь, — буркнул Эрнадо. Наш давний уговор
избавлял его от излишней почтительности в отношении ко мне.
Ланс кивнул, молча соглашаясь то ли с Эрнадо, то ли с моим
предложением.
Редрак заерзал в кресле. Недовольно произнес:
— Я хотел бы вначале получить больше информации, капитан.
Поговорить с мальчишкой…
— Он спит, — твердо возразил я. — Мальчик целую ночь провел
в лесу, под проливным дождем, ему надо отдохнуть.
— Можно и разбудить, ничего страшного не случится. Лишняя
сентиментальность…
— Отставить, Редрак! — оборвал я его. — Мальчишка с моей
планеты, понимаешь! Я за него отвечаю. И пока остаюсь капитаном на корабле, он
будет здесь гостем, а не пленником!
— Я не совсем уверен, что мальчик действительно с Земли, —
упрямо не сдавался Редрак.
— Мы с Лансом проверяли все его слова на детекторе лжи. Тебе
ведь знакомо это устройство? — съязвил я. Редрак замолчал. Удовлетворенный
этим, я продолжил:
— Итак, что нам известно? Мальчика зовут Даниил, ему
одиннадцать лет…
— Это земное имя? — быстро спросил Редрак.
— Земное. Не самое распространенное, но… Он живет в городе
Курске. Это земной город, Редрак! Я бывал там, проездом. И даже помню улицу,
которую назвал мальчик.
Редрак удовлетворенно кивнул. Эрнадо ухмыльнулся. Он
откровенно забавлялся происходящим, тем усердием, с которым Шолтри пытался
разоблачить подозрительного пришельца и отвести от меня малейшую опасность. Что
поделаешь — если Редрак Шолтри почувствует личную вину за случившееся с
кем-нибудь из экипажа несчастье, в его подсознании сработает «мина замедленного
действия». Гипнотический приказ активизируется, и он умрет…
Что он находится не на Земле, Даниил не предполагал. По его
словам, он заблудился в лесу, попал в какое-то болото и очень долго выбирался
оттуда. Потом стемнело, он шел через лес, не останавливаясь, потому что было
очень холодно и лил дождь. Даниил заметил, что деревья вокруг «странные», но
значения этому не придал. Потом, наткнувшись на корабль, решил, что это завод
или станция космической связи. Нашел люк и принялся в него стучать…
— Удивительная история, — саркастически заметил Редрак. —
Заблудился на одной планете, нашелся на другой. Шел через лес, раскинувшийся на
полконтинента, а набрел на единственный в этом мире звездолет. Причем именно в
тот момент, когда защитные системы выведены из строя, а капитан уснул в шлюзе и
может услышать стук. Постучаться в люк звездолета — это же надо додуматься!
Я хотел было одернуть Шолтри. Но меня опередил Ланс:
— Недоверчивость штука полезная, Редрак. Но если ты не
веришь мальчишке, выскажи логичную версию случившегося.
Редрак пожал плечами.
— С удовольствием. Начнем мозговую атаку с меня, капитан?
Я кивнул.
— Версия первая — мальчишка не землянин. И вообще не
человек. Это существо — назовем его так, владеющее телепатией и способное
перестраивать свое тело. Оно вытащило из памяти капитана все, необходимое для
имитации земного ребенка, и проникло в корабль. Существо притворяется
землянином — потому что это родная планета капитана, первого, кто встретился
ему на корабле. Существо приняло облик ребенка, потому что это усыпляет нашу
бдительность… или же ему просто не хватает массы для имитации взрослого
человека.
— А после того, как существо нас всех сожрет, массы у него
хватит для имитации бегемота, — серьезным тоном подхватил Ланс. — Чушь, Редрак!
Подобное сверхсущество сразу разделалось бы с капитаном, затем — со мной.
Сейчас оно бы заканчивало переваривать вас с Эрнадо. К тому же мы проверили
мальчишку кибердиагностом. Никаких отклонений в организме нет.
