Задача Ланса была чуть проще. Он контролировал работу
главного реактора и двигателей, подачу топлива и охлаждение дюз — какие бы
сумасшедшие нагрузки не выжимал из корабля Редрак, резерв хода не должен был
теряться.
Клэн почти лежал — его кресло было максимально опущено, и он
мог видеть все экраны — начиная с главного, занимающего половину потолка и
кончая видеокубом с оптической картинкой садящегося корабля, светящимся над его
правой рукой. Должность, которую предпочел для себя Клэн, называлась довольно
заумно — пилотажный тактик — и была из разряда тех излишеств, которые в
определенных ситуациях переходят в ранг жесткой необходимости. Фактически
клэниец управлял всеми маневрами корабля в критические моменты полета…
— А-три, — негромко сказал Клэн. — Пауза. Пауза. В-четыре.
Пауза. Зависаем. Еще. А-один, чуть-чуть…
Команды, отдаваемые Клэном, походили на бред пьяного
шахматиста. Наверное, не только для меня, но и для Ланса бессистемное
чередование номеров маневренных двигателей и абсолютно вольных по форме советов
было невыполнимым и малопонятным. Но Редрак Шолтри действительно оказался
пилотом экстра-класса. Это чувствовалось по голосу Клэна — вначале чуть
настороженному, неторопливому, а теперь уверенному и быстрому.
Эрнадо, занимающий не слишком-то сложную должность
навигатора, пока скучал. Его работа начнется лишь в том случае, если Редрак
решит поднять корабль за пределы атмосферы и зайти на посадку повторно. Случай
скорее гипотетический…
И только два человека на корабле были абсолютно ненужными в
момент посадки. Я и Данька. Капитан и юнга. Неважно, что пульт, за который
посадили мальчишку, был втайне от него отключен от линии активного управления,
а мой, капитанский, мог отменить любой приказ Редрака или Клэна. Я все равно не
собирался вмешиваться в управление и демонстрировать экипажу свои школярские
знания.
— Д-четыре, — диктовал Клэн. — Д-пять дважды. Д-семь!
Хорошо, мы ушли… Пауза. Гасим до нуля…
Оставаясь неслышимым для всего экипажа, я негромко объяснял
Даньке смысл происходящего. Хоть на это моих знаний хватало…
— Сейчас экипаж работает по боевому пилотажному расписанию.
Есть еще и боевое-боевое или дуэльное. Тогда мы с тобой и все не занятые в
маневрировании, то есть Эрнадо и Ланс, контролировали бы системы защиты и
нападения… Ты понял методику космического боя?
— Да, Эрнадо с Редраком объясняли… — Голос Даньки в канале
двухсторонней связи дрожал от возбуждения. — Сер… Капитан, а на этом экране, в
центре пульта, вид сверху?
— Да. Главный пультовой экран сейчас показывает космодром с
высоты нашего полета. Это чуть меньше трех километров. Площадка, на которую мы
садимся, обведена красным пунктиром.
— Посадочные огни?
— Нет, просто подсказка корабельного компьютера. Световые
маяки существуют, но на практике не используются.
— Здесь столько кораблей… Если Редрак ошибется, мы можем в
них врезаться?
— Только не на этом космодроме. Нас перехватят
гравитационным лучом и посадят на отведенное место. Дело кончится небольшим
штрафом… и огромным позором.
На минуту Данька замолчал, разглядывая неподвижные силуэты
кораблей, заполняющие огромное, медленно приближающееся поле. Шары и сигары
разных размеров, конусы и цилиндры, диски и пирамиды, комбинации всех
перечисленных фигур. Корабли разных планет, всех существующих классов — от
легких спортивных яхт до боевых крейсеров. Расстояние и воздушная дымка
сглаживали детали, и корабли казались похожими на набор наглядных пособий по стереометрии,
в шахматном порядке расположенных на столе. Космопорт Схедмона был одним из
самых больших в галактике — планета служила перевалочным пунктом между
сырьевыми колониями, не имеющими Храмов, и основными мирами галактики. Здесь
корабли заправлялись и ремонтировались, а экипажи получали время для отдыха
перед полетом в гиперпространстве напрямую — от Храма Схедмона на сигнал Храма
своей планеты.
Кроме того, Схедмон с незапамятных времен являлся торговым и
культурным центром для этого района галактики.
А еще, говоря откровенно, все окрестности космопорта были
большим и респектабельным притоном, предоставляющим развлечения на любой вкус…
— Капитан, а не проще было бы садиться по гравитационному
лучу? Нам не пришлось бы так маневрировать…
— Данька, ты когда-нибудь ездил на велосипеде без рук или с
закрытыми глазами?
— Ездил, — с заметной гордостью ответил мальчишка.
— А зачем? Проще было бы держаться за руль и смотреть на
дорогу.
— Понятно…
Клэн продолжал бубнить свои буквенно-цифровые комбинации в
очень быстром темпе и уже без всяких добавлений. Корабль завис метрах в
пятидесяти от посадочной площадки.
— Ноль-ноль, маневровые стоп, тяга минус ноль два, —
отрывисто сказал Клэн. — Тангаж ноль, отклонение ноль… тяга минус четыре…
Стоим, минус пять, а не четыре! Стоим… Опоры. Гравикомпенсация. Минус десять!
Стоп двигателей, идем на резерве… Дистанция плюс один, касание…
Корабль слегка качнулся. Возможно, удар смягчили
гравикомпенсаторы, но не менее вероятным было то, что Редрак с Клэном провели
посадку на пределе возможной мягкости.
Редрак медленно стянул с лица черный шлем. Дополнительные
консоли его пульта с тихим гудением уползли в сторону. Огоньки на панелях
компьютеров начали мерцать желтым и зеленым. Лицо Редрака показалось мне почти
незнакомым — на нем не осталось и следа прежней недоверчивой напряженности.
Лишь гордость, полноправная гордость человека, сделавшего почти невозможное.
— Мы сели один в один, — удовлетворенно сказал он. —
Отклонение в пределах сантиметра!
Клэн кивнул и привстал из своего кресла, протягивая Редраку
руку. Пилот, не колеблясь, пожал ее. Похоже, на их планетах обычаи вполне
земные…
— Ты пилот, — просто сказал Клэн.
— Ты тактик, — ответил Редрак.
Я задумчиво смотрел на них. Передо мной словно открывалось
что-то новое, непривычное. Никогда бы не подумал, что клэнийца может обрадовать
что-нибудь, кроме военной победы, а Редрак способен переступить через
вколоченную гипнокодированием подозрительность.
Оказывается, могут.
Даже для Клэна жизнь не сводится к бесконечному поединку во
имя родной планеты. Даже для него есть просто работа — обычная работа, в
которую можно вложить все силы, и друзья — те, кто стоят плечом к плечу во
время этой работы.
— Всем спасибо, — сказал я, поднимаясь из кресла. — Два часа
на формальности и таможенный досмотр. Затем отдых… Рекомендую прогулку по
местным притонам.
Редрак ухмыльнулся. Ланс понимающе кивнул. Эрнадо пожал
плечами. Клэн спросил:
