— Да.
Не знаю, почему меня потянуло на откровенность. Наверное,
Данька был для меня в первую очередь землянином, самым близким в галактике
человеком, а лишь потом — ребенком, мальчишкой «среднего школьного возраста»,
для которого полеты на межзвездном корабле от планеты к планете лишь
увлекательные каникулы. И как землянин он должен был знать то, что не следовало
говорить ребенку.
— Секта Потомков Сеятелей стара как мир. На каждой планете
религия обожествляла Храмы и их создателей. И даже когда люди понимали, что
Сеятели были всего лишь очень развитым народом, оставались фанатики, ищущие
высший смысл в их поступках. Чаще всего смысл находили в том, что Сеятели не
исчезли бесследно, а просто удалились куда-то: в другую галактику, в иное
измерение, откуда продолжают наблюдать за созданной ими жизнью. Возникла вера в
то, что людям необходимо совершить какой-то особый, ритуальный поступок,
выдержать загадочное испытание, чтобы стать достойными своих богов. Тогда они
вернутся… и все в мире изменится, все станет хорошо.
— Это от Сеятелей станет хорошо? Они же только и умели, что
воевать!
— Правильно. Значит, испытание тоже должно быть
соответствующим. Надо уничтожить какого-то врага, не добитого Сеятелями, и
доказать свою верность им. Врагов таких находили много… особенно вначале.
Примитивная нечеловеческая жизнь или слишком уж удачливый завоеватель-человек —
все годилось. Ведь своих настоящих противников Сеятели истребили полностью. Ну,
а потом это надоело. Истребили разумных рептилий на Алге, загнали в резервации
пернатых ц-трэсов, едва взявших в рукокрылья каменные топоры. Пэлийцев и еще
пару народов отделали так, что они тысячи лет прозябали на своих планетах, даже
не высовываясь за пределы атмосферы… А Сеятели, конечно же, и не думали
появляться. Секта почти угасла. Но у тех, кто в ней остался, есть еще одна
кандидатура на роль врага. Проклятая планета, планета, которой нет… Земля. Не
зря же Сеятели не поставили на ней Храм. Намекали, выходит — вот они,
неполноценные, наши и ваши враги. Найдите, уничтожьте, покорите — и выполните
испытание.
Данька вздрогнул и прижался ко мне. Спросил:
— И они ищут?
— Искали, потом бросили. Секта совсем пришла в упадок, ее
идеи никого не вдохновляли. Повоевать можно было и между собой, а не гоняться
за отсталой планетой, которая и в космос тогда еще не вышла. А вот сейчас,
похоже, ищут. На корабле, который способен уничтожить целую эскадру. И с
кварковой бомбой, которая может превратить Землю в облако пыли.
Данька крепко взял меня за руку. Прошептал:
— Мы им должны помешать, правда? Найти их корабль и разнести
на кусочки.
— Я попробую, Данька. Мы попробуем. Пока над Землей
опасность — я тебя туда не отпущу. Шансов справиться с Белым Рейдером у нас
мало — но возвращаться на Землю еще опаснее.
Я отбросил в сторону пустую бутылку. С горечью произнес:
— Вот так все получилось, Данька. Я отправился сражаться за
свою любовь, а оказалось, что должен драться за свою планету. Все переплелось,
запуталось. Друзья — Эрнадо, Ланс. Бывший враг — Редрак. Случайный союзник —
Клэн. И ты.
— А я кто?
— Ты? — Я рассмеялся. — Больше, чем друг, это уж точно. Я
сражаюсь теперь за нашу планету, за Землю. Значит, и за тебя тоже.
Белый Рейдер порядочно просчитался, подбрасывая мне Даньку.
Во имя этой любви к родине можно отступить — но можно, наоборот, идти до конца.
— Сергей, но ты же начал искать Землю просто, чтобы доказать
принцессе, что наша планета не хуже других. Ведь ты не стал бы возвращаться
домой, поженись вы с принцессой.
— Наверное.
— А если принцесса вдруг полюбит тебя? И скажет, что никакой
Земли искать не надо? Ты вернешься к ней и перестанешь преследовать корабль
Потомков Сеятелей?
— Она такого не скажет, Данька.
— А если все-таки…
Я молчал, глядя на разноцветный лунный узор в небе. Потом
сказал:
— Данька, не знаю, для твоего ли возраста то, что я скажу.
Но постарайся понять. Я стал искать Землю не просто чтобы доказать принцессе
свою полноценность. И даже не потому, что это мой долг перед родиной. Я слишком
долго был игрушечным лордом, ритуальным женихом, марионеткой в чужой игре. Даже
став принцем, я не почувствовал себя настоящим. Моя победа над Шоррэем —
результат случайности, помощи друзей и удачи. Я должен совершить что-то свое,
неподдельное, выбранное мною самим. Доказать, что я стою большего, чем мне
отведено. Лишь тогда я достоин своей любви, достоин быть принцем. Когда-то я
сказал, что любовь стоит жизни. И лишь потом понял, что и обратное правильно:
жизнь должна стоить любви… Не слишком я заморочил тебе голову?
— Нет, я понял… Ты думаешь, что недостоин принцессы?
— Да. Она отвергла меня из-за глупого предрассудка, но есть
причина гораздо серьезнее. Пусть даже она понятна лишь мне…
Я встал и направился к катеру.
— Пойдем, Данька. Спать все-таки необходимо.
Мальчишка поднял с земли термоподстилку, встряхнул.
Убежденно сказал:
— Нет, я ни в кого влюбляться не буду. От этого одни
неприятности. Доказывать что-то, переживать…
— Правильно, — сказал я, забираясь в люк. — Я тоже так думал
в твоем возрасте. Обидно, что с годами мы глупеем и забываем свои гениальные
решения…
9
Работа для клэнийца
Воспоминания — коварная вещь. Они могут дремать годами, но
стоит их затронуть, и память принимается усердно подбрасывать то, что хотелось
бы забыть.
Я не хотел вспоминать планету Тар. Ее равнины и горы,
императорский дворец и безмолвную громаду Храма на выжженной земле. Легче
забыть, чем страдать, лучше жить настоящим, чем прошлым, у которого нет
будущего.
Принцесса, вложившая в мою ладонь обручальное кольцо в
ночном парке на Земле — куда более приятное воспоминание, чем девушка, логично
объясняющая, почему она не может меня полюбить даже после подвига, совершенного
для ее родной планеты Тар.
Я был один в центральной рубке корабля. «Серединная вахта» —
самая легкая из возможных в тот промежуток времени, когда звездолет идет в
гиперпространство и нет необходимости в коррекции курса.
Я — капитан, которому можно доверить лишь самую легкую
вахту. Смешно и стыдно… Доказывая Даньке, что мне необходимо совершить
поступок, поднимающий меня над ролью «игрушечного принца», я верил в свои
слова. Но не превратился ли я в марионеточного капитана, за которого все делают
друзья?
Ланс взял на себя пилотирование корабля, подаренного мне
принцессой. Эрнадо подсказал, что гораздо полезнее искать и допрашивать
космических авантюристов, пиратов и мятежников, чем прочесывать неизученные
районы космоса. Редрак указал след — человека, побывавшего на Земле.
