— Нет. Мы подыщем тебе что-нибудь попроще.
Данька кивнул и отвернулся к экрану. Черт возьми,
единственное, чего мне не хватало — так это детских обид…
— Приближаемся к горам, — сказал Ланс. — Самое удобное место
для скрытной посадки корабля…
Он вдруг замолчал, уставившись в видеокуб. Кроме далекой
гребенки гор, там ничего не было видно, но катер вдруг стремительно пошел вниз.
— Что случилось? — Я подался к Лансу.
— Ионизированный столб! Там корабль, прогревающий двигатели
перед стартом!
Теперь и я заметил тускло-желтую колонну, подымающуюся вверх
над горами и медленно тающую в стратосфере. Раздробленный излучением воздух,
заметный лишь для детекторов катера, плыл наверх, как дымок от разгорающегося
костра.
Катер опустился среди деревьев, ломая ветки и подминая
молодые деревца. Сверкнула вспышка лазерного луча — Ланс сжег слишком толстый
ствол, оказавшийся под нами. Катер в последний раз тряхнуло, и выдвинутые до предела
опоры коснулись грунта.
— Надеюсь, что мы сели не в болото, — бодро произнес Ланс. И
переключил что-то на пульте. Изображение в видеокубе мигнуло и стало менее
четким.
— Я отключил локатор, — пояснил Ланс. — Могут засечь.
Понимающе кивнув, я вгляделся в синтезированное компьютером
изображение. Ионизированный столб становился все темнее и толще, расплывался,
окутывая горы дымкой. Судя по силе излучения, там действительно находился
крейсер.
Одно дело — искать стоящий на земле корабль, наверняка окруженный
нейтрализующим полем. Прежде, чем поле успеют снять, катер, идущий на форсаже,
окажется в тысяче километров от корабля, вне зоны поражения… И совсем другое —
наткнуться на вражеский крейсер, готовый к старту, все защитные системы
которого активированы. Нас могли сжечь раньше, чем мы осознали бы происходящее.
В полной тишине мы следили за экранами. Данька, не
понимающий, что произошло, испуганно смотрел на меня, не решаясь ничего
спрашивать.
— Вот он, — произнес Ланс.
В видеокубе уже не было нужды. Стартующий в сотне километров
от нас крейсер был прекрасно виден и на обзорных экранах.
Маленький снежно-белый конус, под основанием которого
дрожало багровое пламя, плавно поднимался над горами. Расстояние делало его
безобидным, похожим на яркую елочную игрушку.
— Большой одиночный Рейдер, — прошептал Ланс. — Огневая
мощность достаточна для подавления планетарной крепости. У нас не оказалось бы
ни единого шанса…
— У Шоррэя Менхэма случайно не было наследников? —
поинтересовался я. — Гиарский правитель тоже любил белый цвет.
— Это просто защитная обшивка, рассеивающая лазерное
излучение. Ее изобрели еще пять лет назад… но я никогда не слышал, чтобы
выработанного материала хватило на покрытие целого корабля. Максимум — на
оболочку для боевого катера.
— Ясно. Дай связь с кораблем по узкому лучу.
Ланс склонился над пультом связи, нацеливая на наш корабль
узконаправленный передатчик. Белый конус крейсера таял в небе.
— Это и есть ваши друзья, капитан? — спросил Данька.
— Да, — неохотно ответил я.
— У меня тоже были такие приятели. Я однажды полдня от них
прятался в школьном спортзале, под матами. Меня на счетчик поставили, а денег
не было.
Секунду мы с Данькой внимательно разглядывали друг друга.
Потом я сказал:
— Данька, в твоем возрасте меня тоже обижало, что взрослые
считают детей глупышами. Ты прав, это именно такие друзья. Но я не могу тебе
ничего объяснить. Считай это военной тайной.
— Хорошо, капитан, — серьезно ответил Данька.
Я пожал ему руку — крепко, как взрослому. И повернулся к
Лансу.
— Скоро будет связь?
— Сейчас…
По экрану фона скользили расплывчатые серые тени.
— Изображения не будет, капитан, только звук. Слишком уж
далеко.
— Ерунда… Эрнадо, ты видишь корабль?
— На связи Редрак. Эрнадо в боевой рубке.
— Подключай его к разговору.
— Есть, капитан.
— Вы лоцируете крейсер?
В разговор вступил Эрнадо.
— Конечно, капитан. Он в прицеле, и я должен признаться, что
полностью он там не помещается.
— Мы можем его достать?
— Это приказ?
Я заколебался.
— Нет, просьба.
— Тогда не можем.
— Ты встречал корабли подобного типа?
— Да, к сожалению. Но не в противолазерной броне.
— Как его можно уничтожить?
— Очень просто. Берется эскадра из десяти-двенадцати
кораблей нашего класса…
— Можешь не продолжать.
Я развел руками. Ланс понимающе кивнул. И сказал:
— Сидим и не высовываемся.
— Вот именно.
Коротко объяснив Даньке, что ближайшие пару часов нам
предстоит заниматься ничегонеделанием, я открыл встроенный в стенку шкафчик.
Достал из ниш пластиковые контейнеры с полетным рационом. Спросил:
— Как экипаж относится к обеду?
Экипаж относился положительно. Мы принялись вскрывать
доставшиеся каждому емкости.
Один из совершенно непонятных мне обычаев планеты Тар — это
то, что полетные рационы на кораблях никак не маркируются. Цветные полоски на
этикетках позволяют установить лишь энергетическую ценность пищи, а форма
коробок — что в них находится: первое, второе, десерт. Видимо, этот
полусадистский прием позволяет внести элемент неожиданности в каждый предстоящий
обед. Но увы, неожиданности делятся на приятные и не очень. Вторые более
распространены.
Мне достался напиток, по вкусу напоминающий смесь турецкого
чая и польского кофе. Не самый худший вариант, между прочим… Вторая баночка
скрывала в себе кашу из крошечных белых зернышек, перемешанных с узкими
полосками вареной рыбы и неимоверным количеством пряностей. И вкус, и вид ее
наводили на мысль, что задолго до меня в галактике побывали представители
корейского народа, причем их влияние на кулинарию ничуть не пострадало от
времени.
Я принялся торопливо глотать кашу, запивая ее щедрыми
глотками бодряще-теплого напитка.
Даньке повезло больше. Коричневая однородная масса в его
рационе была, несмотря на подозрительные ассоциации, хорошо проваренным мясным
пюре. Напиток оказался сладковатым соком со слабым запахом шоколада. Через
минуту Данька уже приканчивал пюре, предварительно опорожнив банку с соком.
