Дворник был самым обыкновенным: невзрачный плюгавый мужичонка, он время от времени запивал, но не злостно. Работа его у большинства жильцов дома особых нареканий не вызывала.
В то время я только-только женился, и жили мы с женой весьма скромно – на мое чиновничье жалованье. Жизнь моя текла просто и размеренно, так что даже мелкие нарушения этого ритма резко выделялись на ее тихом фоне.
Когда наш дворник внезапно куда-то пропал, жильцы заметили это довольно-таки скоро. Двор не убирался – и на стук в дверь котельной никто не отвечал. Это длилось около недели, и кое-кто, уже подумывал заявить о его исчезновении властям, когда пропавший дворник неожиданно вернулся.
Возвращение его вызвало больше вопросов, чем ответов. Наш хорошо всем известный и почти ставший всем нам родным дворник как-то странно изменился. Он стал очень молчаливым, напряженным и мрачным человеком. Даже листья он теперь мел во дворе так, что сразу становилось ясно – думает он уже не о кружечке пива после работы.
О своем исчезновении он почти ничего никому не рассказывал, и это тоже было странно. Несколько раз он до неприличия сильно напился, чем изрядно напугал жильцов дома, и его стали сторониться.
Однажды, когда чуть позже обычного возвращался со службы, меня чуть ли не на пороге подъезда неожиданно остановил наш таинственный дворник и буквально силком поволок к себе в котельную. Поначалу я сопротивлялся, но только до того момента, когда услышал, что он просто стремится излить мне душу. Мне стало любопытно...
Честно признаюсь: мне была интересна не только его история, но и причина, по которой он решил изложить ее именно мне. Это странным образом мне польстило, словно это – моя личная заслуга, раз я вызвал у него такое доверие.
Так что я добровольно проник в его царство угля и пара и, усевшись на старый, изломанный стул, выслушал историю его необычной находки.
Итак, наш дворник вместе со своими старыми друзьями-собутыльниками в свой свободный день отправился на родину к одному из этих приятелей в деревню. Там они решили порыбачить и рано утром отправились на речку. С утра погода стояла хорошая, но позже начался внезапный проливной дождь.
Никто не догадался захватить с собой что-то теплое из одежды, а от села они отошли уже довольно далеко. Но человек, у кого они были в гостях, вспомнил, что поблизости находится старый особняк – бывший барский дом. Он был уже совсем плох, но все-таки – крыша над головой...
До дома они добежали быстро и забрались в него. Местный житель объяснил, что после революции дом этот недолго пустовал. Его приспособили под школу-интернат, и только недавно, из-за общей ветхости строения, сирот отсюда выселили и оставили дом догнивать под воздействием безжалостного времени.
От нечего делать мужики принялись бродить, по опустевшим комнатам, и под одним приятелем вдруг проломились прогнившие за последние несколько лет старые деревянные половицы. Раздался хруст и треск, и мужик провалился в подпол.
Судя по всему, это была какая-то закрытая, секретная часто подпола, не соединенная напрямую с остальной частью подвала. Каким-то образом – вплоть до того дня – она оставалась никем не обследованной: никто о ней не знал.
Так что мужики оказались лицом к лицу с удивительным открытием! Некогда жившие здесь дворяне, убегая, прихватили с собой свои драгоценности и различные компактные ценные вещи. Но то, что вывезти из России им было сложно, они оставили здесь, в тайной части подвала, видимо, надеясь на свое скорое возвращение.
Там громоздились, по словам моего дворника, разнообразные столовые приборы, драгоценный фарфор, вызолоченные вазы, статуэтки пастухов и пастушек, серебряные супницы, старинные часы с какими-то фигурками, мелкое столовое серебро и – картины!
У мужиков не было с собою огня, и поэтому они только на следующий день смогли извлечь найденные сокровища из подвала. Скрыв свою находку от всех, они поделили все «по-честному». Чтобы никому не было обидно, они бросили жребий, кому что достанется.
Для них было очевидно, что хозяев всего этого добра больше нет на свете. Мысль о том, чтобы передать все это в руки государства, им в голову пришла – на мгновение, но одобрения она ни у кого не вызвала. Их ослепила надежда получить легкие деньги за найденные ими сокровища.
И, только вернувшись со своей частью добычи в город, наш дворник осознал, что он и понятия не имеет о том, как же сбыть все это добро с рук, не вызвав при этом ненужных подозрений.
Тут-то я наконец понял, почему именно меня он подловил на пороге подъезда и выбрал в качестве своего конфидента!
С кем еще из жильцов нашего дома он бы обсудил то, как ему сбыть с рук эти предметы старины? Я никогда не считал нужным скрывать от кого-либо свой интерес к антиквариату. Все соседи видели, как я не позволил одной молодой семье выкинуть старое, побитое и исцарапанное пианино прошлого века, выкупив его за смешные деньги. И кое-кто впоследствии распускал слухи, что я неплохо на этом нажился, продав инструмент в антикварный магазин после незначительной реставрации.
Так что наш дворник сделал верный выбор, поведав свою историю именно мне. Как вскоре выяснилось, ему по жребию досталось несколько посеребренных вилок и ложек, старинные часы с фигурами и две картины.
Картины-то и смущали его больше всего, потому что если ложки и даже часы еще можно было списать на некое наследство «от бабушки», то картины явно выбивались из такой простенькой версии.
Я попросил его показать мне полотна, и дворник, помявшись для порядка, достал из-за дивана два пыльных холста в облупившихся рамах. Одна из них меня совсем не заинтересовала – на ней был изображен какой-то стандартный итальянский пейзаж, писанный явно начинающим студентом Академии художеств, впервые поехавшим по стипендии в Италию – в страну «колыбели искусств».
Зато второй холст оказался вещицей совсем другого сорта! Он был явно старше первой картины – на несколько столетий, по крайней мере, и я решил, что принадлежит он какому-либо мастеру голландской школы. Картина сильно потемнела и потрескалась, но все же можно было различить некоторые детали натюрморта.
Я сразу же решил, что оставлю эту картину себе, но не показал дворнику вида, что я заинтересовался, чтобы этот хитрый мужик не вытянул из меня больше денег, чем я мог тогда ему предложить.
Я небрежно пообещал ему помочь с оценкой столового серебра и часов, чтобы в антикварном магазине его не надули. А о картинах я сказал, что они наведут власти на ненужные подозрения, и что я готов их купить за небольшую сумму, поскольку полотна эти могут считаться дорогими только потому, что они такие старые.
Моего собеседника убедило это объяснение, и через несколько дней, когда уже стемнело и все жильцы улеглись в свои кровати, дворник постучал в мою дверь, быстро вручил мне завернутые в бумагу картины, схватил приготовленные мной деньги и убежал к себе в котельную.
Все то время, что я жил в том провинциальном городке, свое приобретение я никому не демонстрировал – во избежание каких-либо проблем. Но, переехав в Москву, я перестал его скрывать. Из-за этого и произошел один весьма неприятный инцидент, о котором ты, сын, скорее всего, совсем не помнишь...
