— Привет, Лен. Проходите. Мы как раз чай с Катюней собрались пить. Да вот ногу сбедили. Все одно к одному. Проходите, что же вы…
Ленка вопросительно посмотрела на меня. Я пожала плечами и стала разуваться.
Мы расселись вокруг кухонного стола за чайными чашками.
Дневник Катенька принесла по Ленкиной просьбе, и я сравнила подписи — на мой взгляд, они были идентичны. Расписывалась Калякина довольно витиевато, подделать такой росчерк сложно. Пока я должна довольствоваться своими личными впечатлениями, о графологической экспертизе на данном этапе не может быть и речи, поскольку расследование я согласилась проводить тайно, не привлекая ничьего внимания.
Потом мы отправили Катеньку в комнату, и она занялась игрушками. А мы втроем начали бабий треп на разные темы, незаметно подойдя к интересующей.
— Настя мне рассказывала про встречу с этой Эммой, в которой убийцу признала. Но ведь прошло три года, и она не была уверена на сто процентов, что Замотырина и есть та самая женщина, — сказала Наталья. — Когда Настя спросила у меня совета, как ей лучше поступить, я ничего не могла посоветовать. Но подумала — кто будет разбираться в истории трехлетней давности, у милиции и других дел хватает. Если бы я знала, что все вот так закончится… Да что сейчас об этом говорить? Теперь уже ничего не исправишь. — Женщина задумчиво размазывала пальцем чайную лужицу по столу. — Вон с Катькой воюем. У меня выходной сегодня. Завтра тетя Вера с третьего этажа с ребятами заниматься будет, потом Ида, подруга Настина, должна из поездки вернуться. У нее свободного времени больше, она обещала Роману помогать.
Пока справляемся. А что дальше будет, сам господь не знает.
Наталья незаметно перешла к бытовым проблемам, но я настойчиво вернула ее к событиям прошлого.
— А где Настя встретила Эмму?
— В доме, где та жила. Что-то там с больным было связано. Не помню точно. Полгода же прошло.
— А поточнее вы вспомнить не можете?
— В апреле, кажется. Разве это имеет какое-то значение?
«Еще как имеет! — подумала тут я. — Особенно если учесть тот факт, что страховой договор был заключен в начале мая. То есть почти сразу после встречи с предполагаемой опознанной убийцей».
— И что, Настя больше не вспоминала про ту женщину?
Наталья пожала плечами:
— Как вам сказать, Татьяна Александровна.
Вспоминала иногда. Но я бы не сказала, что она боялась ее или еще что. Просто говорила, что подруги советуют ей все же обратиться в милицию.
— Какие подруги?
Наталья снова пожала плечами:
— Ирина Петровна советовала. Она работала вместе с Настей. — Женщина задумалась, вспоминая. — Настя к ее мнению прислушивалась. Тамара тоже советовала. И Ида.
— И тогда Анастасия Васильевна решила пойти в милицию?
— Ну да. Там обещали разобраться, как она рассказала. Но я не думаю, что милиция вообще занималась этим делом. Зато потом, после Настиной смерти, все забегали. Только поздно слишком.
— Женщины, которых вы назвали, были близкими подругами Калякиной? — уточнила я.
— Пожалуй, да. С Тамарой она дружила все время, какое и я с ней знакома. С Ириной познакомилась два года назад, когда устроилась работать в психбольницу. А Иду Антонову Настя знала со школы. Некоторое время они не общались, а потом возобновили отношения. Сейчас Ида здорово Роману помогает. Ей же все-таки проще — сама себе хозяйка, ездит за товаром в Польшу, потом продавцы, которых она нанимает, реализуют товар.
— Понятно.
— А вы почему про все про это спрашиваете? — под конец разговора не выдержала и задала вопрос Наталья.
Пришлось отвечать. В том смысле, что хочу отыскать виновных в гибели Насти и наказать, раз этого до сих пор не сделали правоохранительные органы. Должен же кто-то за правду бороться. Собственно, гак оно и было на самом деле. Женщину мой ответ вполне удовлетворил. А пояснять некоторые мелкие нюансы, вроде того, например, что расследованием занялась не просто знакомая Насти, а Татьяна Иванова, довольно известный в нашем Тарасове частный детектив, мы с подругой не стали.
— Тань, я знаю, где Роман работает. Давай поедем к нему? — предложила Елена.
Вот в этом вопросе меня не надо было уговаривать. Уже всерьез хотелось взглянуть на этого человека, потому как, несмотря на весьма туманные перспективы в вопросе оплаты, дело меня все-таки заинтересовало. И потом: раз уж гонорар тут проблематичен, то чем быстрее отстреляюсь, тем быстрее смогу начать работать на себя, родную.
Чтобы повидать Романа Николаевича на его, так сказать, трудовом фронте, пришлось ехать на окраину Заводского района, поскольку работал он на железнодорожном участке составителем поездов. Мало приятного, конечно, таскаться по такому захолустью, но что делать, раз уж взялась за это расследование. Хорошо хоть дорогу сюда знаю прекрасно, приходилось здесь бывать, по долгу службы, естественно.
Проехав через железнодорожный переезд, я вырулила на бетонную площадку перед депо и остановилась. На участке было безлюдно — выходной все-таки. На местах были лишь те, кто работал по графику Мы с подругой обогнули здание депо, и я постучала в дверь конторы.
— Открыто!.. — раздался в ответ женский голос.
— Скажите, пожалуйста, где можно увидеть Калякина Романа Николаевича? — обратилась я к молодой брюнетке приятной внешности.
— Посмотрите в депо. Он, по-моему, там, в раздевалку загляните.
Но в раздевалке было безлюдно. Зато нельзя сказать, что тихо — мощный храп раздавался откуда-то из-за шкафов. А металлические ящики-шкафчики, наверное, отражали звуковые волны, отчего храп казался просто оглушительным. Мелькнула даже такая мысль: вдруг да стены рухнут…
Ленка остановилась у порога, а я отправилась на поиски спящего. Тихо пошла между шкафами и… вздрогнула от неожиданности: на скамейке лежало нечто, похожее на тело в рабочей одежде, но… без головы. Руки сложены на груди, как у покойника.
А на том месте, где должна была быть голова лежащего человека, содрогался в конвульсиях объемный полиэтиленовый пакет черного цвета. Он то зримо уменьшался в размерах, то, наоборот, раздувался от мощных потоков воздуха так, что, кажется, был готов разлететься на мелкие клочки. Храп раздавался именно оттуда, из-под пленки. А пакет, как ни странно, усиливал звуковой эффект. При виде этого зрелища я замерла на мгновенье, настолько меня поразило сие явление, а потом не смогла сдержать эмоций.
— Вот это ничего себе, — невольно вырвалось у меня. Я даже покашляла для порядка, искренне полагая, что тот, в мешке спящий, услышит голос и проснется.
— Тань, а ведь это Роман Николаевич, — сказала Ленка, подошедшая ко мне незаметно. Тоже удивленная, она довольно робко окликнула храпуна:
