Но «театральность» Шоррэя по сравнению с отрепетированностью
Неса — не больше чем школьный спектакль, пытающийся повторить МХАТовскую
постановку.
Те же слова, и даже движения схожи. Но сравнения бесполезны.
Я уставал. Непропорционально быстро и сильно — словно не
дрался на почти невесомых плоскостных клинках, а выжимал стокилограммовую
штангу. Усталость сочилась в легкие вместе с теплым, сухим, безвкусным
воздухом. Вползала в глаза мишурой ярко раскрашенных скал. Растекалась из
окаменевших на эфесе пальцев.
Мне не двадцать девять лет. Больше, намного больше. Двести
девяносто… или две тысячи девятьсот. Мои руки выковывали бронзовые мечи, а
потом бронзу сменила сталь. Мои глаза выжигал блеск расплавленного металла и
разъедал горчичный газ. Мои ноги скользили в грязи, вытягивая по осенним
дорогам гаубицы — и ломались, как спички, под траками танков. На мою спину
взвалили слишком большой груз — уберите хоть часть! Слишком много брони, я
задохнусь. Слишком много взрывчатки, я утону в пороховой пыли. Слишком много
убитых — мертвые руки не отпустят меня.
Мне не двадцать девять лет. Меньше, намного меньше.
Девятнадцать, девять… минус девять месяцев. Я пробежал свой первый марш-бросок…
ту часть, которую смог пробежать. Мое лицо отдыхает на мягком от жары асфальте,
а «Калашников» прижимает к земле тяжелее сержантского сапога. Нет, этого еще
нет. Просто мне впервые разбили в драке нос — и я плачу, стирая с лица
перемешанную со слезами кровь. И мой сопливый враг ревет рядом — он еще никогда
не бил до крови… Нет, этого еще нет. Меня еще нет — почему же я должен драться
на песчаной арене мертвой планеты? Я еще только готовлюсь быть — лишив этой
возможности миллионы своих небудущих братьев и сестер. Мои половинчатые гены
сольются воедино — и новое звено продолжит бесконечную цепь. Я несу в себе
больше смерти, чем жизни. Поговори же со мной о красоте, фанг!
Я смотрел в немигающие желтые глаза, нанося и отбивая удары.
Вы не сможете нас победить — но мы сумеем проиграть вместе. Мы подарили вам
новую красоту, а значит, и новую правду. И вы не остались в долгу за этот
подарок. Как объяснить, почему мы сделали войну красивой, откуда пришли книги и
фильмы, воспевшие ее? Как перевести «плохое может быть красивым» фангам, в чьем
языке слова «красивое», «хорошее», «доброе» — синонимы?
— Гад, — прошептал я, отступая от Неса. Удастся ли мне его
«перебéгать»? Он ведь ранен! Его руки изодраны в кровь! Воздух Сомата
еще вреднее для фанга, чем для человека!
Пот высыхал на лбу, не успевая заливать глаза. При резких
движениях начинала болеть пересохшая кожа на руках и ногах. А в небе черной
точкой парил гиперпередатчик. Он транслирует наш поединок — такой красивый и
волнующий, такой правильный и хороший! Маленький спектакль в постановке
командора Неса. Переспорю ли я его, нанеся смертельный удар? Или же мне для
подлинной победы надо встать под меч и погибнуть максимально некрасиво?
Кто знает, что для фанга уродство, а что красота? Только
фанг. Противно ли им будет увидеть мой разрубленный череп?..
Противно… Доказательство от противного. Что такое
доказательство от противного в моей ситуации?
Я отбил выпад Неса, ухитрившись при этом укоротить его меч.
И почувствовал робкую надежду. А может быть, он не играет, а действительно
дерется на пределе сил?
Может быть, я смогу выжить?
Но выиграю ли при этом?
Доказательство…
Корабль Неса остался далеко в стороне. Мы словно танцевали,
двигаясь вдоль маленького ручья сухой воды. Серая, плавно текущая пыль. Летящий
над нами гиперпередатчик. Фанги, с удовольствием наблюдающие за представлением.
Они оценивают всё — от красоты скал и неба, до синхронности наших движений. Не
удивлюсь, если гиперпередатчик транслирует даже запах наших разгоряченных тел…
Доказательство от противного. Я не смог объяснить, что война
некрасива. Как убедить фангов, что мир — красив? Да еще имея в качестве
декораций пейзажи Сомата с его ослепительной, но мертвой красотой!
Нес в очередной раз провел контратаку, и я вдруг заметил,
что он раскрывается. Едва-едва, на долю секунды — да и то любой мой выпад будет
смертельно рискован… Но шанс поймать его был.
Еще один выпад Неса — и снова та же ошибка. Возможно, он не
знает удара, которым его можно достать в такой позиции? Обычный удар, с
падением на правое колено…
Фанги никогда не падают на колени! Даже нанося удар врагу!
Это слишком некрасиво. А значит, для Неса такого удара не существует.
Мы уже дрались у самого ручья. Нес прижимал меня к берегу,
словно собирался сбросить в воду.
Купание в мертвой воде меня не воодушевляло.
Фанг опять пошел в контратаку — стремительно, красиво,
правильно. Его не беспокоил незащищенный живот: никто и никогда не упадет перед
врагом на колени, даже чтобы убить его.
Я отбил его выпад — и нанес удар. Мой главный козырь, моя
психологическая победа. То, что фанг считает невозможным.
Клинок вошел в Неса — так же глубоко, как в первый раз. Но
теперь я попал в какой-то из жизненных центров.
Кожа под вздыбившейся шерстью почти мгновенно стала
пепельно-серой. Нес издал протяжный вибрирующий стон. И подался назад, будто
опять собирался слезть с клинка. Но что-то у него уже было невозвратимо
нарушено. Движения стали неловкими и медленными.
Фанг упал, сквозь разрез в комбинезоне сочилась
янтарно-желтая кровь. Ткань комбинезона дергалась, стягивая разрез. Нес
попытался встать, не смог и покатился по песку — прямо в серый поток сухой
воды. Окунулся в нее с головой, с трудом приподнялся, снова осел в
стремительный пылевой поток. Прошептал, путая человеческие слова с родным
языком:
— Шиар… Ади шиар… Как некрасиво…
Я вздрогнул. Побрел к фангу по мутной, словно закипающей
воде. Спросил, сдерживая волнение:
— Что ты сказал? Некрасиво?
Черная точка гиперпередатчика спикировала к нам. Зависла в
метре над головой.
Глаза Неса следили за мной со странной иронией.
— Это некрасиво, принц… Смерть некрасива… Война некрасива… Я
понял. Ади шиар. Пусть поймут другие.
Неужели так просто? Они же видят и слышат нас! Все фанги!
Они не могут не поверить командору Несу!
Я беспомощно оглянулся. Разбитый корабль вдали, мертвые
разноцветные скалы… Победить можно лишь любовью. Заставить врага проиграть
способна и ненависть. Но побеждает лишь любовь — мы учили этому тысячи лет… Что
за бред? И чьи слова всплывают в памяти? И почему за избитыми истинами
пульсируют боль и страх? Не ошибись… Не ошибись, лорд с планеты Земля…
Побеждает лишь любовь. Не попадись в ловушку фальшивой
победы — она хуже поражения.
