Я читала — и путь шел лишь в одну сторону.
«Кровь хлынула на руку юноши, Ягг-Коша содрогнулся в
конвульсиях и застыл…»
Добро из сострадания есть зло.
И я вспоминала о праведных войнах, и искала спасения…
«…Произведения о минувшей войне, одухотворенные талантом,
занимают особое место. Сила их влияния на умы и сердца необыкновенна, и
неудивительно, что они пользуются поистине всенародной любовью».
Я читала дальше — не веря тем, кто говорит о чужом.
«Рита выстрелила в висок, и крови почти не было. Синие
порошинки густо окаймили пулевое отверстие…»
Добро из патриотизма есть зло.
— Нет! — я оторвал взгляд от книги. — Не так однозначно,
фанг! Я помню!
Боль — как вспышка, как кинжал, вонзившийся изнутри. Я вновь
смотрел в «Книгу Гор». Я подчиню ее своей воле…
Не так однозначно — говорила я. И спешила прочесть:
«Нет, нет, не может быть бессмысленно! Почему, зачем тогда
всё? Зачем тогда я стрелял и видел в этом смысл? Я ненавидел их, убивал, я
поджигал танки, и я хотел этого смысла!..»
Секундная мысль — не всё решает сила… И та же книга — как
проклятие…
«Нет, у нас слишком много милосердия. Мы слишком добры и
отходчивы. Чрезмерно».
Добро из патриотизма есть зло.
— Фанг, — я захлебывался в словах. — Фанг, это другое. Не
смей. Не трогай того, что тебе не понять…
— Читай дальше, — после короткой паузы сказал Нес.
«Да, он их спас. В эти мгновения иначе как плетью и пулей
действовать был нельзя».
Добро для идеи есть зло.
«…Рана на груди была не смертельной, пуля даже не пробила
кости…»
Добро для знания есть зло.
Я отбросил Книгу — и она растворилась в темноте.
— Нес, вы поверили в насилие…
— Мы поняли — и оно может быть красивым.
— Нес, вы ошиблись. Мы лгали себе — чтобы оправдаться.
— Всегда?
— Всегда. С библейских времен и до наших дней. Мы искали
оправданий — за то, что вынуждены убивать. За чужую боль, за свой страх. Всегда
самые талантливые служили этой цели. Мы делали это красивым — чтобы успокоить
совесть. Красота никогда не была главным — лишь инструментом, чтобы оправдать
цель — идею, патриотизм, любовь…
— Но для нас главное — красота…
— Мы не знали, Нес! Мы подбирали слова — чтобы оправдать
защищавших родину, любовь, веру. Красота была лишь средством…
— А для нас — целью.
— Нес, мы одевали зло в одежды добра и красоты — чтобы
выжить. Но кто знал, что мы встретим в космосе расу, чья цель — красота.
— Но для нас нет иной меры, — теперь голос Неса стал едва
слышен. — Мы жили, созидая красоту — слов, звуков, образов, поступков. Вы дали
нам новую красоту — а ты хочешь доказать, что она была ошибкой.
— Да.
— Докажи.
Тьма. Тишина.
Докажи. Найди слова сильнее тех, что говорили тысячи людей —
неизмеримо талантливее, опытнее… добрее.
Переспорь — авторов Библии и Корана, «Горячего снега» и
«Трех мушкетеров», Шекспира и Пушкина. Найди слова сильнее. Найди краски ярче.
Докажи — они не воспевали войну, они примиряли с ней человеческий разум. Ведь
человек рожден не для смерти — своей и чужой. Я верю в это — тем, что еще
способно во мне верить…
— Я не могу доказать, Нес. Те, кто говорил эти слова — они
бы смогли. Доказать, объяснить, переспорить. Я лишь человек, Нес! Я помню, я
знаю, я верю — но не смогу доказать!
— Не хватает слов и умения? — спокойно спросил Нес.
— Да…
— Но ты веришь — это уже немало. Вспомни и ощути. Мы увидим,
человек. Если не врешь, если не отрекаешься от своей веры — раскрой разум. Мы увидим.
Не вру ли я?
Откуда мне знать. Я радовался, побеждая. Я не колебался,
убивая врагов. Тех, кто прислуживал Шоррэю, тех, кто хотел гибели Земли, тех,
кто убивал моих друзей. Разве была во мне хоть тень сомнений? Нет. А в глубине
души…
Мало кто может заглянуть так глубоко — и не утонуть.
— Смотри, Нес, — сказал я. — И вы… те, кто далеко. Фанги, мы
не любим убивать. Мы ненавидим войну и жестокость. Клянусь. Я был солдатом —
всю жизнь. Я радовался победам и ненавидел их. Для многих я стал смертью — и ни
для кого… пока еще… жизнью. Смотрите.
Я не знал, что произойдет. Калейдоскоп воспоминаний,
ощущение чужого разума в сознании…
Ни черта подобного. Холод.
И голос Неса.
* * *
— Говори, человек. Теперь — лишь правду. Ложь ушла. Говори.
— Правду? — я засмеялся чужим смехом. — Чего ты от меня
хочешь, урод? Вы убивали людей, вы нападали на планеты — а теперь хотите мира?
Мы истребим вас. До последнего щенка — или как вы зовете своих детенышей?
— Дети, — совершенно равнодушно ответил фанг. — Говори…
— Наслушались моего вранья? — полюбопытствовал я. — Мир,
дружба, бхай-бхай… Хер вам! Мы были бойцами — всегда. От первых людей,
дравшихся с саблезубыми тиграми, и до тех пилотов, что надерут вам задницы
через пару часов.
— И ты был бойцом? Всегда?
Я молчал. Не потому, что не знал ответа — просто нужно было
ответить максимально правильно… красиво… честно… Я думал сейчас понятиями
фангов — ибо их разум бушевал в моем сознании, их воля требовала от меня
правды.
— Нет, — прошептал я. — Нет. Ненавидел… силу. Это боль,
страх…
— Чья боль? Чей страх?
— Моя боль… Не хочу… Почему? Почему?!
Я кричал — стоя в круговороте лиц. Мелькающие,
переплавляющиеся одно в другое лица. Мои враги. Все, кто ненавидел меня. Все,
кто оттолкнул. Не подал руки. Не ответил на мольбу.
— Почему? — прошептал я бесконечной череде.
— Потому что… — мой школьный враг и мучитель Ильяс. — Было
плохо мне… — парень, попавший в армию на год раньше. — От таких как ты… —
мужчина, для которого русский язык — чужой. — И прочих сопливых умников… —
преподаватель института. — Которые не лучше других мужчин… — моя первая
женщина.
— Я отомщу! — пообещал я.
— Кому? — спросил Нес, вырвавшись из потока ненавистных лиц.
