Даже во сне надо поступать как наяву.
Я бежал сквозь низкую фиолетовую траву — и контейнер с
блоком защиты мягко хлопал по поясу. Пацаны стояли вдоль обрыва — неровная,
чего-то ожидающая цепочка. В наушниках, перекрывая скороговорку Ланса, шипели
механические голоса:
— Восемь… нги обороняются, подходят кораб… Семь…
Ар-На-Тьина, слышишь?.. Шесть… ты в катере? На пере… Пять… не успевают, раке…
Четыре… не остановить, вклю… Три…
Я не успевал. И не накрыть силовым полем индивидуального
защитного блока два с лишним десятка человек. Может быть — одного, двух, если
обхватить, прижать к себе.
— Два…
Время растянулось, секунды превратились в минуты, но все
равно я не мог успеть. А мальчишки стояли, глядя на обреченный город — словно
знали, что он обречен, словно им было наплевать на тепловую «броуновскую»
бомбу, использующую эффект спонтанного усиления молекулярного движения и
превращающую мир вокруг себя в раскаленный пар…
— Один…
Он смотрел на меня — мальчишка, стоящий ближе всех, тот, кто
махал рукой, смутно знакомый, темноволосый и темноглазый, лет двенадцати, не
старше… Я прыгнул, пытаясь преодолеть оставшиеся метры.
— Нуль.
Блок защиты взвыл, улавливая то, что было еще недоступно
человеческим чувствам. Меня качнуло, отбрасывая назад.
Галлюцинации. Отбросить должно было пацана, оказавшегося на
пути силового поля. Прости, я не успел…
Едва заметная голубая пленка мерцала между нами — граница
жизни и смерти. Мальчишка улыбался. И я наконец-то узнал его — умершего сто лет
назад, исчезнувшего в потоке времени своего маленького друга… Странно, я
продолжал думать о нем как о друге. Может быть, потому, что знал — нам уже
никогда не встретиться.
Над Хейорзом поднималось белое сияние. Плавно вздымающаяся
полусфера, зона чистого тепла. Соприкасаясь с ней, таяли тучи, обнажая
лимонно-желтое небо. Белый солнечный диск тонул в сиянии теплового взрыва.
Трава склонилась, прибитая горячим ветром. Я видел, как
треплются на мальчишках разноцветные одежды, как скручиваются от жара волосы.
Мальчишка, бывший моим другом, смотрел на меня — и лицо его искажалось болью.
Вот только страха не было в лице…
На мгновение мир словно застыл, оцепенел на неуловимой грани
жизни и смерти. Я увидел всё — не своими глазами и не чужим зрением, а чем-то
пугающим и манящим… Сверхчувством Отрешенных.
Мир обезумевших молекул, мир выплескивающейся энергии… Я
знал уравнения спонтанного тепловыделения — военную тайну Земли и Фанга, знал
так же, как устройство атомарного лезвия или шестимерную структуру космоса.
Выше по информационной структуре — ниже по степени контроля.
Я стоял на обжигающем ветру, чувствуя, как закипает кровь в венах, как
ссыхается в черепе мозг. Наслаждение болью — знакомое, древнее, вечное
наслаждение. Наслаждение красотой — такое же знакомое и прекрасное. Желтое небо
над фиолетовой травой, охваченной прозрачным оранжевым пламенем. Осыпающиеся
вниз камни. Запах горящей одежды. Беспомощный человек в хрупкой пленке
защитного поля, парализованный отблеском моих эмоций. Однажды я уже спасал его,
усиливая защитное поле — там, на Сомате. И теперь приходится делать то же
самое. Он еще не прошел свой путь. Еще нужен… Но мысли бледнеют, гаснут.
Разрушение биоструктуры и переход в абсолютную форму…
…Чужие ощущения схлынули как волна. Я стоял, глядя, как
полыхает одежда на мальчишке, который был моим другом… точнее, на его копии…
его прототипе. И единственное, что я успел подумать, прежде чем очередная
оболочка Отрешенного рассыпалась в прах, прежде чем его сверхразум исчез из
точки пространства Ар-На-Тьин — «будь ты проклят».
А потом облако черного пепла скрыло небо и сияние на месте
Хейорза. Жар исчез — и неминуемой расплатой за мгновения огненной бури
навалился холод. Неподвижные молекулы всасывали энергию из пространства, и я
еще помнил формулы этого процесса — отголосками сверхсознания Отрешенных.
— Катер… — прошептал я в холодную черную метель. Лицо и
пальцы обрастали коркой льда — щит-генератор то ли истощился, то ли не
приспособлен был для защиты от молекулярного холода. — Катер… Возьми меня… Курс
на Арнатьи… К Лансу, в штаб…
Я бормотал это и уже очутившись в кресле, под потоками
горячего воздуха. Лед таял, обращаясь в грязную воду. Но где-то в глубине
сердца остался островок холода — и никакие усилия катера не могли его
растопить.
4
На острие иглы
Корабль Сеятелей был превращен в штаб — он оставался самым
надежным укрытием на Ар-На-Тьине. Весь его внутренний объем сейчас был
реализован в просторном круглом зале, разделенном стеклянными перегородками. За
одной из них сидели перед терминалами офицеры Ар-На-Тьина. Местное оборудование
выглядело нелепо внутри корабля — но поставить его было проще, чем переучивать
людей для работы с мыслеуправлением.
— Наш крейсер поврежден, — хмуро рассказывал Ланс. — Идут
ремонтные работы… Крейсер фангов уничтожен полностью.
Я отпил из чашки — горячий кофе скользнул по пищеводу и
провалился в ледяную пустыню. Если бы мне сказали, что внутри меня идет снег, я
бы не удивился.
— Пленные есть?
— Нет. Крейсер захватили катера Ар-На-Тьина… Здесь не так уж
много городов, в Хейорзе и Риоме у всех были друзья, родные. Ракету, идущую на
Шей, удалось перехватить, там жертвы минимальны.
Я кивнул и допил кофе.
— Где твой меч? — поинтересовался Ланс.
— Там же, где Хейорз. Спасибо, Ланс. Ты хорошо поработал,
пока я решал ребусы.
— Ты о чем?
— Ерунда, Ланс. Я едва не познакомился с Отрешенными.
Расспросить меня Ланс не успел.
«Капитан, у корабля посетитель. Редрак, известный под
именем…»
— Впусти.
В стене протаяло отверстие, и перед нами появился Редрак.
Уже не в костюме, а в боевом комбинезоне старой модели, вроде тех, что мы
использовали на «Терре». Я усмехнулся, Ланс приветливо кивнул — он был не в
курсе моей беседы с бывшим пилотом.
Редрак молчал, разглядывая нас.
— Как дела? — спросил я. — Удалось выиграть еще одну планету
— вместо этого жалкого мирка? Ар-На-Тьин долго не протянет.
— Ты был прав, — тихо сказал Редрак.
— Картинки видал? — продолжал допытываться я. — Хейорз… ну
да бог с ним, с мясокомбинатом. Риом куда интереснее — большой город, полтора
миллиона жителей… Запись!
В воздухе перед нами возник экран — словно открылось окно в
потусторонний мир. Пылающая равнина, стеклянно отблескивающая в лучах солнца.
Море огня, закованное в ледяные берега. Серый пепел, застилающий желтое небо.
